По перепачканному лицу катились слезы, оставляя неровные грязные бороздки. Его колени с такой силой стучали друг об друга, что он с трудом удерживался на ногах, и когда первый из пещерных жителей шагнул на уступ, на котором стоял Уолдо, и Уолдо взглянул на него, то увидел в глазах дикаря ужас.
И тут внезапно в душе Уолдо Эмерсон Смит-Джонса вспыхнуло нечто такое, что веками истреблялось утонченной и изнеженной культурой целых поколений, а именно - инстинкт самосохранения с применением силы. До этого этот инстинкт проявлялся лишь в стремлении спастись бегством.
В безумном страхе смерти он поднял дубинку высоко над головой и изо всех сил опустил ее на незащищенный череп своего врага.
Место упавшего занял другой, но и он упал вниз с раскроенной головой. Теперь Уолдо сражался как загнанная в угол крыса, при этом он что-то нечленораздельно выкрикивал, но уже не плакал.
Вначале он был потрясен кровавой расправой, которую учинил. Все его естество восставало при виде крови, и когда он увидел ее вместе со слипшимися прядями волос на своей дубинке и понял, что это человеческие волосы и человеческая кровь, и что он, Уолдо Эмерсон Смит-Джонс наносил удары, от которых дубинка покрылась густым отвратительным слоем крови, на него напал такой приступ тошноты, что он чуть было не потерял равновесие и не упал.
На какое-то время в боевых действиях наступило затишье, пещерные люди сгрудились внизу, потрясая кулаками и выкрикивая угрозы. Молодой человек стоял на уступе и глядел на них, с трудом отдавая себе отчет, что он в одиночку одолел дикарей.
Он был потрясен и напуган, но, как ни странно, не тем, что он совершил, а скорее ощущением внезапной, не поддающейся объяснению гордости от своего превосходства над дикарями. Что бы подумала мать, увидев сейчас своего дорогого мальчика?
Неожиданно Уолдо почувствовал, будто кто-то крадется к нему из темноты пещеры, перед которой он дрался, В тот же момент он поднял дубинку, чтобы нанести удар новому врагу.
Существо отпрянуло назад, и удар, который размозжил бы ему голову, просвистел на волосок от его лица.
Уолдо не нанес второго удара, его лоб покрылся испариной, когда он понял, что едва не убил молодую девушку. Теперь она стояла съежившись у входа в пещеру и со страхом взирала на Уолдо. Он приподнял свою продранную кепку и отвесил низкий поклон.
- Прошу прощения, - сказал он. - Я и не предполагал, что увижу здесь леди. Я рад, что не причинил вам вреда.
В его тоне и поведении было вероятно что-то, что успокоило девушку, потому что она улыбнулась, подошла и встала рядом с ним.
Краска залила лицо и шею Уолдо - он почувствовал, как они горят. Нервно кашлянув, он отвернулся и стал пристально изучать расстилающийся перед ним ландшафт.
Затем украдкой взглянул через плечо. Удивительно! Девушка все еще была тут. И он снова нервно кашлянул.
- Прошу прощения, - сказал он. - Но вы... я оказался здесь случайно, послушайте, не лучше ли вам вернуться в пещеру... и одеться.
Она не ответила и он снова заставил себя повернуться к ней лицом. Девушка улыбалась ему.
Уолдо еще ни разу в жизни не находился в таком замешательстве, его поразило, что девушка вовсе не казалась смущенной.
Он снова обратился к ней, на этот раз она ответила, но на языке, который был ему непонятен. Этот язык не походил ни на какой другой, ни на современный, ни на мертвый, хотя Уолдо владел многими из них, в особенности мертвыми.
Он старался больше не смотреть на нее, поскольку понимал, как должно быть глупо он выглядит.
Теперь его внимание было занято более существенным делом, поскольку пещерные люди готовились к новому штурму. Теперь они собирали камни и в то время, как одни швыряли их в Уолдо, другие пытались подобраться к нему поближе. Увидев это, девушка нырнула в пещеру, но через мгновение вернулась, держа в руке какую-то каменную утварь.
Это оказалась большая ступка, а в ней пестик и небольшие камни. Девушка протянула их Уолдо.
Поначалу он не понял, что она от него хочет, тогда девушка сделала вид, будто подбирает с земли камни и швыряет их вниз в дикарей, а потом показала пальцем на те предметы, которые принесла и на Уолдо.
Все ясно. Девушка была на его стороне. Он не понял, почему, но обрадовался этому. Следуя ее указаниям, Уолдо взял несколько небольших камней и с силой швырнул их вниз.
Однако дикари продолжали наступать - Уолдо был не очень метким стрелком. Теперь девушка принялась подбирать камни, заброшенные на уступ пещерными людьми, и складывать их в кучу подле Уолдо.
Время от времени Уолдо удавалось попасть в цель и тогда девушка вскрикивала от удовольствия, хлопала в ладоши и подпрыгивала.
С удивлением осознав, что эти проявления сочувствия доставляют ему радость, Уолдо стал чаще попадать в цель.
Неожиданно он представил себе свою преданную мать и избранный круг интеллектуальных молодых людей, которыми она всегда окружала сына, и его снова охватил ужас при мысли, какими глазами они глядели бы сейчас на него, стоящего на уступе уходящей в высь скалы рядом с полуобнаженной девушкой и швыряющего камни на головы косматых людей, которые скакали внизу, вопя от ярости.
Это было чудовищно! Его захлестнуло горькое чувство унижения.
Он повернулся, чтобы с осуждением взглянуть на беззастенчивую молодую женщину - пусть не думает, что он одобряет столь грубые и вульгарные действия. Их глаза встретились - и он увидел в ее жизнерадостном взгляде воодушевление и дружеское участие, которых никогда прежде ни у кого не замечал.
Но тут девушка взволнованно указала ему на край уступа.
Уолдо взглянул.
Огромного роста дикарь незаметно подкрался к их убежищу.
Он находился на расстоянии всего лишь пяти футов от них и, когда посмотрел наверх, Уолдо кинул пятидесятифунтовую ступу прямо ему в лицо.
Девушка радостно вскрикнула, и Уолдо Эмерсон Смит-Джонс, широко улыбнувшись, повернулся к ней.
Глава 3. МАЛЕНЬКИЙ ЭДЕМ
Ступа положила конец военным действиям - во всяком случае временно, тем не менее пещерные люди проторчали у подножья скалы весь полдень, смотря наверх и что-то выкрикивая.
Девушка отвечала им, похоже, в том же духе. Порой она показывала на Уолдо и угрожающе жестикулировала, давая им понять, какой ужасный конец ожидает их от руки Уолдо, если они не уберутся и не оставят его и ее в покое. Когда юноша понял, что означает ее жестикуляция, его сердце переполнилось чувством, которое он со страхом определил как чувство гордости, вызванное его жестокой, примитивной физической доблестью.
День тянулся бесконечно долго, и Уолдо страдал от голода и жажды. Внизу, в долине, в сторону юга протекал крошечный прозрачный ручеек. При виде его, а также спелых фруктов, свисающих с деревьев на краю леса, Уолдо почувствовал слабость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
