Вообще, в классической науке главным объектом служит «то, что есть» – первые два обозначенные выше состояния. На них делает акцент «наука бытия». В последние десятилетия все больше внимания уделяется неравновесным и необратимым процессам, нелинейности и разрывам непрерывности, переходам «порядок – хаос». В этих процессах зарождаются новые системы – это «наука становления».
За последнее столетие российское, затем советское, а затем и постсоветское государство переживало именно катастрофы и переходы «порядок – хаос». Революции, войны, форсированные программы, смены поколений при стрессе массового изменения образа жизни, катастрофические реформы – все это требует от политологии освоить и развивать методологические подходы именно «науки становления». Здесь зарождаются и гибнут ростки новых социальных форм, обещающих шанс на преодоление кризиса, здесь возникают и лавинообразно развиваются новые, непривычные угрозы.
Взгляд на государственную политику и управление под углом зрения «науки становления» требует от политолога представлений не только об особенностях России, но и об особенностях состояния России. В таких особых состояниях в разные исторические периоды пребывали практически все государства, и везде от политологов (неважно, как их называли) требовалось специальное знание специфики момента.
Назовем некоторые важнейшие «состояния России», о которых пойдет речь в нашем курсе.
1. Россия переживает необычный («системный») кризис, который считается самым глубоким и длительным в истории индустриальных обществ. Некоторые видные политики называют это Великой капиталистической революцией, другие считают эпизодом незакончившейся русской революции ХХ в.
Ясно, что речь идет о чрезвычайном периоде бытия страны и государства – как тяжелая болезнь есть чрезвычайный период в жизни человека. К больному человеку – особое отношение, ему нужны уход, лечение, сострадание и терпимость близких. Так же и государственная политика и управление – в период кризиса они должны следовать иным индикаторам, нормам и критериям, нежели в обычные периоды или тучные годы. Такая чрезвычайная «кризисная» политика – предмет политологии, крайне актуальный сегодня. Эта особенность практически не упоминается в учебниках.
2. Общество – это гетерогенная динамичная система, которая и в норме представляет собой арену множества противоречий. В условиях кризисов сложность и скорость развития противоречий и конфликтов резко возрастают. Общество становится системой крайне неравновесной, процессы приобретают нелинейный характер, возникают критические явления, необычные кооперативные взаимодействия, при которых интенсивность конфликтов может вдруг увеличиться на несколько порядков, и пр. Одна из постоянных функций государства – иметь «карту противоречий» (в динамике), разделяющих общество, обновляемый набор альтернативных действий для разрешения противоречий, их «замораживания» или подавления.
Этот срез политики также не упоминается в учебниках или упоминается вскользь. Это значит, что в принципе государственная политика не проблематизируется, государство и общество трактуются как равновесные системы, в которых идут стационарные процессы. Если что-то делается не так, то это представляется следствием отсталости или некомпетентности нашего госаппарата или населения. Политолог не может списывать проблемы на такие факторы, это называется «заметать мусор под ковер».
3. Особенностью состояния России, причем аномально тяжелой, является дезинтеграция общества и параллельно дезинтеграция народа (нации). В ходе «капиталистической революции» произошел распад ключевых социокультурных общностей (рабочих, интеллигенции, офицерства и др.), что создало крайне сложные и необычные условия для политики государства.
В российской социологии это центральная тема, в ней накоплен огромный эмпирический материал, обсуждаются доктрины «сборки» общностей и их соединения в общество – все это не оставило никакого следа в учебниках политологии.
А ведь тут – корень множества политических проблем, разбираться в которых как раз и должны будут выпускники факультетов политологии.
Политологи должны освоить современные представления о кризисе как особой и неустранимой форме бытия общества и государства. Невозможно не только объяснить, но и описать политический процесс, не понимая, что происходит при кризисе в хозяйстве, культуре, в социокультурных и этнических общностях, в разных поколениях, в семье и т.д. Пока что над нами довлеет иллюзия устойчивости «качеств», присущих людям и общностям. Этот эссенциализм несовместим с политологией кризиса.
4. Западная политология (особенно опирающаяся на либеральную политическую философию), корнями уходящая в Просвещение, оказалась беспомощна перед всемирной волной «бунтующей этничности». Но в России политизированная этничность создает для государства по ряду причин проблемы несравненно более сложные, чем на Западе. Российская наука в этой сфере сильно отстала, политики в массе своей этого вообще «не проходили», а процессы развиваются, угрозы вызревают. Сейчас в учебнике по курсу «Государственная политика и управление» в России насущно необходим раздел, посвященный этническим проблемам «здесь и сейчас». Спецкурс не заменяет рассмотрения этой проблемы в контексте базового курса.
5. Говоря о государственной политике и управлении в нынешней России, нельзя игнорировать тот факт, что на ее территории и в зарубежье действует «недостойный двойник» (и антипод) Российского государства – организованная преступность с большими кадровыми и финансовыми ресурсами и «вспомогательными силами». Этот фактор является фундаментальным для всех стадий почти любого политического действия государства. Ситуацию усугубляют настойчивые попытки преступного мира к сращиванию с властью, особенно в регионах.
Этот фактор и родственные ему резко изменяют политический ландшафт России и делают ущербными курсы политологии, которые этот фактор игнорируют.
Исходя из этих посылок, мы и выстроили данный курс. Не будем питать иллюзий, создание «кризисной» политологии – большое сложное предприятие, но его надо начинать.
Глава 1. Власть
§ 1. Власть как неизбежный атрибут
человеческого сообщества
Власть и господство – неизбежный атрибут любого человеческого сообщества, да и животного мира. В стае птиц или обезьян все подчиняются командам вожака, а детеныши – сигналам матери. В семье возникших первобытных людей была необходима власть родителей над детьми как условие их выживания. Родственные семьи, собравшиеся в сообщества, сразу вырабатывали нормы и правила уже социальных отношений. Первобытная община не могла бы существовать без обязательных норм и запретов, нарушение которых влекло за собой наказания, в том числе насильственные. Власть возникла вместе с самим человеком, он неотделим от этой стороны его бытия.
Для существования человеческих сообществ требовалось, чтобы семьи соединялись в роды, кланы и общины, а для этого было необходимо выработать жесткие культурные нормы (вроде табу на инцест) и механизмы по надзору за их соблюдением. Как утверждал антрополог К. Леви-Стросс, первоосновой социокультурного начала была сексуальная реформа – запрет инцеста. Это табу породило систему коммуникаций, основанную на взаимообмене. Так возникли ранние формы фиксированных брачных связей и нормативного родства, правила старшинства поколений – все это и привело к формированию родовых и родо-племенных общностей.
Запрет что-то делать или приказ не делать того-то и того-то – элемент процесса становления человека и человеческого общества, формирования механизмов обуздания инстинктов, подчинения их контролю общества. Это становление нравственности и культуры. Либеральный американский философ К. Лэш сказал (с горечью и преувеличением): «Ядро любой культуры стоит на ее «запретах» (“глубоко впечатавшихся вето, выгравленных в превосходных и правдивых символах”). Вот почему имеет смысл описывать нынешние Соединенные Штаты как “общество без культуры”. Это общество, в котором нет ничего святого и, стало быть, нет ничего недозволенного».
Из истории политической науки
Кристофер Лэш (1932—1994)
Американский историк, общественный критик, специалист в области этики
Основные сочинения: «Агония американских левых» (1969), «Культура нарциссизма: американская жизнь в эпоху ослабления ожиданий» (1979), «Восстание элит и предательство демократии» (1994)
Смысл очень многих понятий проясняется через антитезу (например, добро–зло) или хотя бы через состояние отсутствия обозначаемой понятием сущности. Так, суть власти легче представить себе, вообразив состояние безвластия. Ужас этого состояния таков, что в периоды смут большинство сдвигается к поддержке той политической силы, которая проявляет способность восстановить власть и порядок.
