образованием, так и без него, раньше имели доступ к "хорошей работе", которая, помимо достойной оплаты труда, обеспечивала гарантии занятости и возможности карьерного роста. Такие рабочие места в значительной степени исчезли для работников без высшего образования. Эти изменения нарушили и подорвали экономические перспективы миллионов американцев.
Еще более значительные изменения на рынке труда США за последние полвека произошли в структуре заработной платы. В течение десятилетий после Второй мировой войны экономический рост был быстрым и широко распределялся, и работники всех слоев общества и квалификации испытывали быстрый рост реальных доходов (с поправкой на инфляцию). Теперь этого нет. Новые цифровые технологии распространены повсеместно и принесли огромные состояния предпринимателям, руководителям и некоторым инвесторам, однако реальная заработная плата большинства работников практически не увеличилась. У людей без высшего образования реальный заработок в среднем снизился с 1980 года, и даже у работников с высшим образованием, но без последипломного образования, он вырос лишь незначительно.
Последствия неравенства, вызванного новыми технологиями, выходят далеко за рамки этих цифр. С исчезновением хороших рабочих мест, доступных большинству работников, и стремительным ростом доходов небольшой части населения, получившей образование компьютерщиков, инженеров и финансистов, мы находимся на пути к действительно двухуровневому обществу, в котором рабочие и те, кто владеет экономическими средствами и общественным признанием, живут отдельно, и это разделение растет с каждым днем. Именно это предвидел английский писатель Г. Г. Уэллс в романе "Машина времени", представив будущую антиутопию, в которой технологии настолько разделили людей, что они превратились в два отдельных вида.
Это проблема не только Соединенных Штатов. Благодаря лучшей защите низкооплачиваемых работников, коллективным переговорам и достойной минимальной заработной плате, работники с относительно низким уровнем образования в Скандинавии, Франции или Канаде не пострадали от снижения заработной платы, как их американские коллеги. Тем не менее, неравенство выросло, и хорошие рабочие места для людей без высшего образования стали дефицитом и в этих странах.
Сейчас очевидно, что опасения, высказанные Рикардо и Кейнсом, нельзя игнорировать. Правда, катастрофической технологической безработицы не было, и на протяжении 1950-х и 1960-х годов рабочие извлекали выгоду из роста производительности труда не меньше, чем предприниматели и владельцы бизнеса. Но сегодня мы наблюдаем совершенно иную картину: неравенство стремительно растет, а наемные работники в значительной степени остаются позади по мере накопления новых достижений.
На самом деле, тысячелетняя история и современные данные убедительно свидетельствуют об одном: нет ничего автоматического в том, что новые технологии приносят всеобщее процветание. Приносят они или нет — это экономический, социальный и политический выбор.
В этой книге исследуется природа этого выбора, исторические и современные данные о взаимосвязи между технологиями, заработной платой и неравенством, а также то, что мы можем сделать, чтобы направить инновации на службу общему процветанию. Чтобы заложить основу, в этой главе рассматриваются три основополагающих вопроса:
- Что определяет, когда новые машины и технологии производства повышают заработную плату?
- Что нужно сделать, чтобы перенаправить технологии на построение лучшего будущего?
- Почему нынешнее мышление технологических предпринимателей и провидцев движется в другом, более тревожном направлении, особенно с новым энтузиазмом вокруг искусственного интеллекта?
Повозка прогресса
Оптимизм в отношении общих выгод от технического прогресса основан на простой и мощной идее: "вагон производительности". Эта идея утверждает, что новые машины и методы производства, повышающие производительность труда, приведут и к росту заработной платы. По мере технологического прогресса этот вагон будет тянуть за собой всех, а не только предпринимателей и владельцев капитала.
Экономисты давно признали, что спрос на все задачи, а значит и на различные типы работников, не обязательно растет одинаковыми темпами, поэтому неравенство может увеличиваться из-за инноваций. Тем не менее, совершенствование технологий обычно рассматривается как прилив, поднимающий все лодки, поскольку предполагается, что все получат определенные выгоды. Предполагается, что никто не должен быть полностью отброшен технологией, не говоря уже о том, чтобы обеднел от нее. Согласно общепринятому мнению, чтобы исправить рост неравенства и построить еще более прочный фундамент для всеобщего процветания, работники должны найти способ приобрести больше навыков, необходимых им для работы с новыми технологиями. Как лаконично резюмировал Эрик Бринйолфссон, один из ведущих экспертов по технологиям, "Что мы можем сделать для создания общего процветания? Ответ заключается не в том, чтобы замедлить развитие технологий. Вместо гонки против машины мы должны соревноваться с ней. Это наша великая задача".
Теория, лежащая в основе "бандероли производительности", проста: когда предприятия становятся более производительными, они хотят расширить свой выпуск. Для этого им нужно больше работников, поэтому они начинают заниматься наймом. А когда многие компании пытаются сделать это одновременно, они коллективно повышают заработную плату.
Так и происходит, но только иногда. Например, в первой половине двадцатого века одним из самых динамичных секторов экономики США было автомобилестроение. По мере того, как Ford Motor Company, а затем General Motors (GM) внедряли новые электрические машины, строили более эффективные заводы и выпускали лучшие модели, их производительность взлетела, как и занятость. С нескольких тысяч рабочих в 1899 году, производивших всего 2 500 автомобилей, к 1920-м годам занятость в отрасли выросла до более чем 400 000 человек. К 1929 году компании Ford и GM продавали около 1,5 миллионов автомобилей в год. Это беспрецедентное расширение автомобильного производства привело к росту заработной платы во всей экономике, в том числе и для работников без формального образования.
На протяжении большей части двадцатого века производительность труда быстро росла и в других секторах, как и реальная заработная плата. Примечательно, что с конца Второй мировой войны до середины 1970-х годов зарплата выпускников колледжей в США росла примерно теми же темпами, что и зарплата работников со средним образованием.
К сожалению, то, что произошло впоследствии, не соответствует представлению о том, что существует некий неостановимый вагон. Распределение преимуществ производительности зависит от того, как именно меняется технология, а также от правил, норм и ожиданий, которые определяют отношение руководства к работникам. Чтобы понять это, давайте разберем два этапа, которые связывают рост производительности с повышением заработной платы. Во-первых, рост производительности труда увеличивает спрос на работников, поскольку предприятия пытаются увеличить прибыль за счет расширения производства и найма большего числа работников. Во-вторых, спрос на большее количество работников увеличивает заработную плату, которую необходимо предлагать для привлечения и удержания сотрудников. К сожалению, ни один из этих шагов не гарантирован, как мы объясним в следующих двух разделах.
Блюз автоматизации
Вопреки распространенному мнению, рост производительности труда не обязательно должен приводить к повышению спроса на работников. Стандартное определение производительности - это средняя выработка на одного работника -
