Завизжав, я упала на пол и откатилась прочь.
Дым душил.
Ничего нельзя было разглядеть.
Опираясь на стену, я поднялась на ноги и приняла оборонительную стойку.
Служебный вход перекрыт. Если побежать в другую сторону, там будет только лифт, и тварь сможет вслед за мной проникнуть на верхние этажи.
Эта мысль прибавила моему безмерному ужасу толику ярости.
Ни за что!
Я скорее умру.
Огненная тварь заколебалась, быть может смущенная — или позабавленная — моей боевой стойкой.
Пульс и дыхание снова участились. Словно я готовилась к бою.
— Да иди ты! — прокричала я твари.
Я спятила.
Я сейчас умру.
Но иначе нельзя.
И я должна сделать все, чтобы защитить пациентов.
Тварь пригнулась и заревела.
Этот рев пробрал меня до костей и разнес мою решимость в клочья. Каким-то чудом я удержалась в стойке — руки согнуты, кулаки подняты, мысли лихорадочно мечутся в поисках слабых мест противника.
Если я врежу этой дряни, то сгорю, как свечка.
Вспыхнул серебристый свет, и внезапно между мной и огненной тварью оказался Неизвестный.
Хвала богу! Жив. Босой и в одних джинсах, но зато с мечом. И еще у него есть крылья.
Крылья?!
Перья были обожжены. Плечи тоже. В зеленых, широко раскрытых глазах горела ярость. Развернувшись к огненной твари, он оскалил зубы. Мне отчаянно захотелось возвести вокруг него, вокруг нас обоих стену, которая защитит от пламени. Однако Неизвестный, не промедлив ни секунды, уже занес свой громадный меч. Сверкнула массивная золотая рукоять, и воздух со свистом рассек длинный обоюдоострый клинок.
Огненная тварь отпрянула и с грохотом врезалась в укрепленную дверь служебного входа, едва не угодив в нее огромной уродливой головой. Из угольно-черных глаз брызнули искры — отнюдь не в переносном смысле. Тварь зарычала. Огненные шары полетели в нас один за другим, пламя полыхнуло со всех сторон, но что-то его отразило — словно мы оказались внутри гигантского огнеупорного пузыря.
Или под защитой стены…
Я жадно хватала ртом воздух, и наконец безумный хоровод мыслей в голове унялся. Сил осталось совсем мало — словно половина всей моей крови только что выплеснулась на закопченный больничный пол.
— Беги, — повторил Неизвестный, но меня точно намертво припаяли к стене больничного коридора… и к нему.
— Не могу, — ответила я и в доказательство своих слов, прихрамывая, отступила назад.
Боль в колене подтвердила мою правоту. К тому же я не могла бросить его одного сражаться с этой тварью. Может, толку от меня и немного, но даже с поврежденной ногой я могу драться.
Неизвестный выругался и опять замахнулся мечом на огненного монстра. Тварь отпрыгнула вбок, уходя от удара. Струи огня сорвались с ее массивных когтистых лап, обтекли нас… Теперь воздух замерцал и словно прогнулся внутрь.
Я так обессилела, что могла просто рухнуть на пол, и рухнула бы, если б не упиралась ладонью в стену.
Струя пламени пробила невидимую защиту и ударила в обнаженную грудь Неизвестного.
— Черт! — закричала я, когда он повалился навзничь и, распластав крылья, тяжело грохнулся на плитки пола.
Меч выпал из его руки и покатился ко мне. Я прыгнула к мечу.
Поврежденную ногу пронзила боль, и я повалилась на плитки. Струя огня прижгла мои длинные волосы. Не останавливаться! Нельзя останавливаться. Если я остановлюсь, то умру. И Неизвестный умрет — если еще не умер.
Стиснув зубы, я поползла вперед и обеими руками ухватилась за рукоять меча.
Тварь опять швырнула в меня огнем, но я откатилась в сторону и кое-как поднялась на ноги — то есть на ногу, — волоча меч острием вниз. Тварь сожжет меня. Останется лишь кучка пепла да зубы, по которым меня опознает судмедэксперт.
— Ну давай! — пронзительно крикнула я, поднимая меч. — Чего ждешь?
Тварь, казалось, опешила.
И в самом деле, чего она ждет?
Твою мать!
Я зарычала на врага, затем постаралась уравновесить внушительный меч с плечами и локтями. Коснувшись пола правой ногой, я зашипела сквозь стиснутые зубы. Ярость укрепила мои мышцы, закаменевшие от усилия, а боль помогла мне сосредоточиться. Отбросить все лишнее.
Мир сузился до пределов больничного коридора и долбаной твари, которая преградила путь к двери.
Тварь взревела и прыгнула на меня.
Я взревела и прыгнула на нее.
И намеренно упала, завопив от боли в колене.
Я прокатилась под чудовищными клыками и завесой огня, извернулась и села, занося над собой меч.
— Атака снизу — путь к победе! — пронзительно выкрикнула я, нанося удар по левой лодыжке пылающей твари.
Сотрясение от удара вынудило меня стиснуть зубы, однако меч я не выпустила, и клинок все глубже прорезал громадную конечность чудовища. Чувствуя, как от натуги меня вдавливает в пол, я довела удар и проворно откатилась в сторону. Огненная тварь взвыла и, кренясь, повалилась на противоположную стену.
А потом растреклятый монстр взорвался, точно бочка динамита.
Ударную волну я ощутила прежде, чем услышала взрыв — если вообще услышала. Раскаленный воздух обрушился на меня, точно набирающий скорость поезд, и безжалостно швырнул вдоль коридора. Уши заложило, а затем их наполнил пульсирующий гул. Головой и плечом я ударилась о блочную стену, и меч выпал из моих пальцев. Все поплыло перед глазами. Тьма нахлынула со всех сторон… Но чьи-то сильные руки обхватили меня и рывком подняли из бездны.
Миг спустя меня прижимали к безупречно вылепленной груди.
Дым редел, а потом и вовсе рассеялся, и я почувствовала, как сквозь меня струится тепло — не опаляющий жар, а целительное тепло: перестали ныть ушибы и ожоги на всем теле, пострадавшее колено само собой распрямилось и больше не отзывалось пульсирующей болью, давящий гул в ушах ослаб. Уже различая собственное дыхание — хриплое и неровное, — я вдруг осознала, что смотрю в изумрудно-зеленые глаза Неизвестного.
Его черные кудри очертил серебристый свет, а над великолепными плечами вздымались перистые дуги крыльев.
Крыльев.
У него и вправду есть крылья.
Сейчас они медленно, почти невесомо колыхались, очищая коридор «Ривервью» от дыма и смрада огненной твари — чем бы там она ни была на самом деле.
На неописуемо прекрасном лице Неизвестного застыло удивление.
— Ты одолела рааха, — произнес он.
В его голосе, низком и бархатистом, больше не было того пугающего нечеловеческого рокота, который я услышала перед тем, как мы схватились с чудовищем.
Раах.
Это слово показалось мне знакомым, однако я никак не могла припомнить, что оно означает. Единственный образ, вызванный им в памяти, — огненная тварь, ворвавшаяся в «Ривервью». Я собрала всю ясность своего разума, все знания и опыт, обретенные мною в качестве врача, философа и заядлого бойца сайокан, и в итоге оказалась способна только пролепетать:
