и сметливости и, прежде всего, из-за ее небольшой рыночной стоимости, она, вероятно, использовалась позже точно так же, как ее неповоротливая кузина пастушья собака. Возможно, для охоты стаями на кабана предпочитали именно ее, а не пастушью собаку, как делают в некоторых странах, например, в Ганновере и Айфеле по сей день. Во 2-ой главе будет показано, до какой степени наша овчарка пригодна для охоты.
Во всяком случае, раскопки в Штайнау перекрывают очевидный пробел, тем самым доказывая непрерывность породы, наиболее убедительно подтверждают, что она существовала без перерыва с седой древности вплоть до настоящего времени.
Очевидно, что с течением времени потомки собаки бронзового века не оставались свободными от всевозможных прилитий чужой крови, несмотря на то, что, согласно книге Г. Минзингера, разведение наших сторожей дворов осуществлялось с определенной долей заботы. Там, где они имели место, эти скрещивания чаще всего происходили с их ближайшими родственниками других деревенских разновидностей, c пастушьими собаками. Но порода, которая в течение столетий и циклов оставалась столь стабильной в своих наиболее важных аспектах, демонстрирует в такой степени силу наследственной передачи, что несколько капель чужой крови могут быть поглощены без опасности для ее стабильности. Возможно, нереализованный, но очень естественный результат был замечен в увеличивающемся проявлении видовых характерных черт, когда, как следствие, возникла потребность в новом использовании овчарок в управлении стадом, поскольку овчарок начали тщательно отбирать и в соответствии с правильными принципами разведения и способностям.
Рис. 88. Овчарка, гравюра И. А. Кляйна, Нюрнберг, 1817 (из Германского музея в г. Нюрнберге).
Таким образом, старые изображения овчарок, которые были у нас, жаль, что их так мало, показывают нам совершенно типичную овчарку рабочих разновидностей. Прекрасным образцом является овчарка, нарисованная известным художником-анималистом из Нюрнберга Иоганном Адамом Кляйном около 1817 года. Правда, у собаки купированы уши, но в Южной Германии такое встречается у рабочих собак, их висячие или полувисячие уши становятся вертикальными в результате купирования.
Рис. 89. Овчарка, литография с натуры Ф. Циммлера, Дюссельдорф, 1830–1838 гг.
Картина Ф. Циммлера (рис. 89) относится к периоду 1830–1838 гг., когда художник жил в городе Дюссельдорфе. Точно воспроизведены хорошо сложенное жилистое тело и грубая шерсть собаки для пастьбы, а задние конечности прекрасно очерчены. Что касается головы, то художник в определенной степени ошибся. Нависающие уши, подобно кисточкам у ночного колпака, невозможны. Линии перехода лба почти под прямым углом к носу изображены слишком резко; что является результатом слишком сильно прорисованных бровей. Наконец, расположение зубов с двумя парами резцов, напоминающих животное кускуса, согласно нашим представлениям о строении тела, невозможно; также слишком плоская, бессильная и опущенная нижняя челюсть.
Рис. 90. Овчарка из района Веттерау в земле Гессен, художник Фридрих Шпехт, 1872 г.
Рис. 91. Голова овчарки, художник Фридрих Шпехт, 1888 г.
Две другие картины, наконец, принадлежат известному художнику-анималисту Фридриху Шпехту; рисунок овчарки из местности Веттерау напечатан в журнале «Gartenlaube» в 1872 году, а изображение головы в журнале «Daheim» в 1888 году. Хотя Ф. Шпехт родился в Южной Германии, он, тем не менее, нарисовал что-то более похожее на разновидность северогерманских овчарок; которую на западе пастухи и крестьяне называют «овечьим шпицем». С другой стороны, профессор А. Брайт нарисовал великолепную голову вюртембергской рабочей собаки, которая полна выразительности. Картины пастьбы овец и рогатого скота мастера из города Бибераха [Биберах-ан-дер-Рис] приобрели всемирную известность примерно в конце прошлого века. Понимающее выражение собаки-пастуха ясно видно на обеих этих картинках.
Рис. 92. Голова овчарки, картина профессора А. Брайта из музея Брайта в Биберах-ан-дер-Рис на Рейне.
Для сравнения я включил еще несколько фотографий немецких овчарок восьмидесятых годов прошлого века. Это фотографии северогерманских рабочих собак, с которыми капитан Рихельманн-Дунау и граф фон Ган, ранее жившие в Вильдунгене, основатели первого Общества заводчиков этой породы «Phylax (Филакс)», начали свои эксперименты по разведению. Оно просуществовало недолго из-за личных разногласий. Они содействовали привлечения внимания к «Stoppelhopser» [Крестьянин], «Schäfermädchen» [Пастушка] и «Trützig» [Дерзкий]. [Приведены клички собак].
Рис. 93. Овчарки с гладкой шерстью, около 1880 г., владелец капитан Рихельманн-Дунау.
Это были не совсем красивые собаки в общепринятом смысле этого слова. Но у овчарок их эталон красоты – это не столько внешняя красота, сколько превосходная полезность, тело, созданное специально для требуемой работы. «Красивый, насколько может быть красивым». Собакам на фотографии можно желать быть представленными в лучших позах – неуклюжее положение на фото, вероятно, дает видимость дефектов, которых на самом деле нет. Не так-то просто фотографировать собак в выгодных позах! Тем не менее, мы можем рассматривать их как основу, которая вскоре положила начало развитию высокой породы. Как бы то ни было, эти собаки – овчарки, и мы можем уловить в них правильное выражение даже на этих старых нелестных фотографиях.
Постепенное, постоянное улучшение породы к формированию гармонии, которая уже началась и, как я показал, была неизбежным естественным результатом влияния пастухов, которое они оказали на породу, и как следствие их опыта и квалификации, необходимых для выполнения службы. Действительно, многие пастухи, особенно из пастушьих кланов, были одержимы стремлением произвести и разводить не только хороших рабочих собак, но и собак, которые хорошо сложены внешне и на них было бы приятно смотреть. Они верили в прилитие хороших кровей; они отсеивали неподходящее и направляли непригодное для пастьбы овец на работу с коровами, свиньями и гусями, на двор в качестве сторожевых собак или в конуру крестьянина, на маслодельни для вращения колеса маслобойки или аналогичные задачи. Таким образом, в некоторых поместьях и на крупных овцеводческих хозяйствах были выведены несколько превосходных пополяций рабочих собак, которые смогли пережить резкое сокращение овцеводства, которое началось примерно в середине 19-го века. К сожалению, это сокращение нанесло значительный ущерб нашей породе рабочих собак: крупные овцеводческие фермы полностью разорялись, а содержание овец сократилось как раз в тех самых районах, где выращиванию хороших собак уделялось наибольшее внимание и где требовалось от собак самое тщательное управление стадом. Следовательно, примерно к концу 90-х годы прошлого века, когда был сделан новый шаг в направлении более качественного разведения породы, во внешности наших рабочих собак можно было наблюдать отсутствие гармонии, подобное тому, что я дал в описании и иллюстрациях, когда говорил о собаках на Балканах. Те же условия преобладают сегодня, даже в западных странах в отношении рабочих собак, и повсюду в нашей стране, где идеалы Обществ заводчиков породы не
