Грузное тело «критика» мешком осело на пол.
– Пораскинь мозгами, – «шутник» засунул пистолет обратно. И уже самому себе: – Мне еще пенсию по выслуге от департамента получать. А какая тут пенсия с вами – такими уродами?
Виктор Борисович Соколов, а иначе Сокол или Говард Макферсон – майор ЦРУ, работал в России уже семь лет, и в его планы не входило оставаться здесь навсегда. К тому же он подозревал, что жить здесь скоро будет ох как некомфортно. Собственно говоря, затем он и здесь. Но где же этот неуловимый академик? Его внимание привлек едва слышный шум компьютера. Потревоженный курсором «мышки» экран, загоревшись, высветил фрагмент карты ЦАО Москвы.
– На Лубянку побежал. Да совковая закваска еще. Ну что ж, поиграем в кошки-мышки. – Сокол выдрал шнур из розетки и, выстрелив три раза в системный блок, вышел из квартиры, аккуратно закрыв за собой дверь. Минута-другая – и «Мерседес», стирая покрышки, сорвался с места.
«Он должен пойти по Делегатской на Самотечную. Перехвачу его где-то на Цветном бульваре».
«Мерс», заложив вираж, выехал на Самотечную, оставив позади две «вдувшиеся» друг в друга легковушки и перевернувшийся автобус. И это прямо у Центрального управления ГАИ!
Сокол ухмыльнулся. Миновав мост и въехав на Цветной, внедорожник сбавил скорость. Соколов всматривался в бесконечную череду лиц пешеходов.
Только бы опять не ускользнул неуловимый Джо.
Он достал «беретту» и положил ее рядом на сиденье.
А вот и он, голубчик. Идет мимо памятника Никулину у цирка. Торопимся?
Сокол, опустив тонированное стекло, взял пистолет.
– Сейчас определим тебя к остальным. – Он прицелился, улучив момент, когда около академика не оказалось народа. И в этот самый момент завыла сирена гражданской обороны. Сокол на мгновение опешил. Вокруг все сразу изменилось. Какие-то люди застыли как вкопанные, открыв рот, какие-то рванулись в разные стороны. Один старик, попятившись, угодил под колеса микроавтобуса Volvo. Водитель, резко вывернув руль, ударил «Мерседес» сзади. От удара у стрелка дрогнула рука. Хлопок – и пуля высекла фонтанчик искр из радиатора бронзового никулинского автомобиля и вгрызлась в асфальт.
– Да чтоб тебя. – Он прицелился снова. Академик, тем временем сбитый кем-то с ног, поднялся и побежал. Сокол выстрелил ему вслед три раза. Результат – два пулевых отверстия в рекламном стенде и одно в спине у какого-то музыканта, так и упавшего, не выпуская своего инструмента из рук.
4.09.2026 г. Москва, Шоссе Энтузиастов, д. 26
Мобильник-будильник как всегда заиграл свою гнусную мелодию. Катя, зевнув, нажала его «красную кнопку». Вставать не хотелось. Но самолет не электричка, которая шумит под окном, набирая ход от станции «Новая», на следующий не сядешь. Потянувшись, она встала с кровати, набрала в чайник воды из-под крана и отправилась в ванную чистить зубы. Дурацкая щетка с моторчиком хоть и приятно-полезно массировала десны, стоило ее не успеть выключить, вынув изо рта, тут же забрызгивала все вокруг.
– Ну что? Будешь опять полтора часа накрашиваться-начесываться? Копуша. – Елена Сергеевна вошла в ванную. – У нас времени в обрез.
Щелкнул чайник. Катя быстро сделала бутерброды, налила кофе.
– Эх, как же теперь наша псина? – вздохнула Елена Сергеевна.
– Ничего, Сергей присмотрит.
– Да нужен он ему.
– Да ладно. Чего ему, пары сосисок жалко, что ли?
– Я по Боссу буду скучать.
– Я тоже.
Пес появился у них на даче два года назад. «Кавказец», примерно полутора лет, пришел, вернее, приковылял откуда-то из лесу с перебитой лапой. Они и привязались к нему, пока лечили. Босс мотался по всем дачам, но ночевать все время приходил к ним. Зимой он обитал у сторожа, но Елена Сергеевна почти каждую неделю ездила подкармливать пса.
В семье Волоховых вообще любили животных. Еще до того, как на даче поселился Босс, Катя хотела завести ирландского терьера – симпатичное маленькое создание.
– Купим девочку, я буду ей бантики завязывать, – она показывала Косте фотки из Интернета. – Она в лоток будет ходить, и гулять не надо.
Костя был категорически против. Говорил:
– Одно-два домашних животных – друзья-товарищи, три – уже стая.
Познакомились они с Костей одиннадцать лет назад на дне рождении у подруги. Кате сразу понравился крепкий, хорошо сложенный парень невысокого роста, который пытался что-то напевать, мучая расстроенную гитару.
– Давайте я вам ее настрою, – предложила она.
– А вы умеете?
– А я «еще и на машинке вышивать могу». – Они рассмеялись.
– Ну, настраивайте, товарищ Матроскин, – он протянул гитару.
Самое интересное, что к гитаре он с тех пор так и не притронулся. Да и она, в течение одиннадцати лет, все обещала «как-нибудь» сыграть ему на пианино, пылящемся в углу.
Весело замурлыкал очередной хит мобильника.
– Долго не болтай, некогда, – крикнула вслед летящей по коридору Кате Елена Сергеевна.
– Катя, слушай внимательно, – это был Костя. – Сейчас же берите мамины запасы – сколько унесете, и больше ничего, слышишь? Это очень серьезно, – уже кричал он.
– Но…
– Это война, Катя. У вас пятнадцать минут. Берите, что я сказал, и еще теплые вещи, и бегите в метро, обязательно под мостом, – и уже каким-то изменившимся тоном: – Я очень люблю тебя. Я тебя обязательно найду.
Эта последняя фраза. Вернее то, каким тоном он ее сказал… Она поняла – это все серьезно.
Покидав рис, гречку, муку, консервы из запасов, которые хранила Елена Сергеевна («все дорожает») и над которыми все время смеялась Катя, она вывалила в сумку с уже приготовленными в дорогу теплыми вещами все лекарства, что были в коробке-аптечке. Через семь минут они уже выходили из-под арки дома номер двадцать шесть по шоссе Энтузиастов.
На улице все было как обычно – народ деловито спешил на работу. Поток пассажиров только что прибывшей электрички, огибая дом, разделялся на два ручейка. Первый из них исчезал в длиннющем лабиринте перехода к метро, у книжного магазина, второй нырял в переход за мостом, напротив Калининского парка, сразу исчезая за стеклянными дверьми. Катя с мамой поспешили туда. Стайка студентов МЭИ дурачилась, лупя друг друга по голове свернутыми в трубочки ватманами. Старичок со старушкой ждали на остановке пятьдесят первый автобус, идущий мимо Лефортовского рынка, в сторону поликлиники.
– Ну, мы как дуры премся тут с мешками. Да еще пуховик и пальто напялили. И это в августе месяце! – Они прошли под мостом.
– Я его убью. – Катя бросила сумку на асфальт, и, будто обидевшись за мужа, заревела сирена гражданской обороны.
4.09.2026 г. Москва.
В районе станции метро «Авиамоторная»
– Бежим к киоску, – Андрей потянул Витьку за рукав.
– Да. Думаешь – самый хитрый? – вырвался тот. – Там пройти нельзя, иначе все бы туда ломились. Бежим к метро.
– Далеко, не успеем, – Андрей махнул рукой, глядя вслед удаляющемуся другу.
Выбегая из дома, он уже держал в голове вариант с венткиоском с крупно намалеванными на дверце буквами «ВВ» и поэтому прихватил подвернувшийся под руку топор. До метро было четыре автобусные остановки. До венткиоска дворами пятнадцать минут ходу. Андрей добежал за пять. Размахнувшись топором, он сбил замок. В другое время Андрей не решился бы на такое, но не сейчас.
Честно говоря, он тоже думал, что пройти через киоск нельзя.
Андрей представлял себе внизу шахту, перекрытую вентилятором с огромными крутящимися лопастями. Но до метро точно не успеть. На самом деле за дверью оказались металлические площадки, соединенные лестницами. Одолев за четыре минуты двадцать пять пролетов, он увидел горизонтально расположенную шахту, состоящую из тех же тюбингов, что и вертикальная. В конце ее была металлическая конструкция с проемом.
– Наверное, фильтры, – Андрей шагнул вперед, борясь с воздушным потоком, норовившим сбить его с ног. За фильтрами стояли два вентилятора, или похожих на них агрегата, между которыми находилась закрытая гермодверь…
– Прав был Витька. – Он прислонился к двери, сползая вниз. Свернувшись калачиком на полу, Андрей попытался вспомнить армейские навыки. Открыл рот. Закрыл руками голову. Подбородок к коленкам. Что он мог еще сделать?
Первые две остановки Витька бежал легко. Недалеко от третьей начало сводить ноги. Пробежав еще немного, он остановился, пытаясь отдышаться. Вокруг бежали, толкались, падали, вставали, снова бежали обезумевшие люди. Высоко под облаками летело звено «МиГов». Витька задрал голову, провожая их взглядом, когда его ослепила нестерпимо яркая вспышка. Поэтому он уже не видел, как, кувыркаясь, падали самолеты, как метались горящие факелами люди и рушился на проезжую часть башенный кран. Он не видел ядерного гриба, стремительно растущего на северо-западе Москвы, где-то ближе к Химкам, от которого катилась волна, все сметающая на своем пути, и вблизи которого испарялись в мгновение ока сотни тысяч людей. Это были счастливчики – из тех, кто оказался в этот момент на улице. Остальных ждала долгая и мучительная смерть.
