ней не было оружия. Я бы никогда не покинула дом с револьвером в сумочке.
– Понял. Может быть, вам стоит рассказать мне что-нибудь о самом револьвере? Что вынудило вашего мужа купить его?
Карла вздохнула.
– Он был не в себе после инцидента в банке. Он стал… другим. Боялся даже собственной тени. В его голове возникла дурная уверенность, будто револьвер защитит его.
– Но вы не были с этим согласны.
– Нет, очевидно же, что заряженный револьвер в столе управляющего банком – это несчастный случай с часовым механизмом.
– Так револьвер был всё время заряжен?
– Понятия не имею.
– Вы когда-нибудь видели, как ваш муж его заряжал?
– Никогда.
– Значит, вы ни разу не испытывали побуждения воспользоваться этим оружием? Или хотя бы взглянуть на него?
Она пожала плечами:
– С какой стати мне заниматься подобным? Револьвер всегда был в кабинете Доминика. Как и пули. И у меня никогда не было причин туда заходить. Мне это попросту неинтересно.
– Ясно. – Иббс набросал несколько новых заметок, прежде чем вновь взглянуть на заключённую. – Значит, ни вы, ни ваш муж не были вооружены той ночью. Тогда откуда взялся револьвер?
Это был ключевой вопрос. Вопрос, на который предстояло ответить как стороне защиты, так и стороне обвинения.
– Не знаю, – ответила Карла Дин. – Я услышала грохот, с которым револьвер упал на пол, и в следующий миг он вдруг оказался в моей руке.
– Давайте рассматривать случившееся в хронологическом порядке. В котором часу вы отправились на колесо обозрения?
– Должно быть, около девяти, но я не уверена.
– А чья это была идея?
– Доминика. Он всегда любил подобные аттракционы.
– Вы были против?
– Нет. Я поддерживала большинство его затей.
– Но не стрельбу, – заметил Иббс, не поднимая взгляда. – Он говорил с вами о чём-нибудь? Мне нужно как можно больше подробностей.
– Мы обсуждали только бытовые вопросы, о которых обычно говорят семейные пары. Спорили о деньгах. Строили различные планы. Я, признаюсь, не помню деталей. Это была рассеянная беседа о разной ерунде. Я ведь понятия не имела, что в последний раз разговариваю с мужем.
– У него были проблемы с деньгами?
К своему следующему ответу Карла подошла с осторожностью:
– Он был щедр на легкомысленные траты. Мне неоднократно приходилось предупреждать его о всевозможных рисках, но он никогда не слушал.
– Понятно. А теперь, пожалуйста, постарайтесь сосредоточиться. Вы сели на колесо обозрения. И были в кабинке наедине.
– Да. Там были только мы.
– Кто оплатил билеты?
– Доминик. Чтобы попасть на колесо обозрения, нужно было пройти мимо небольшой кассы. Доминик задержался там, чтобы купить билеты. Он обменялся парой слов с продавцом, сидящим в этой будке, но я не видела, что это был за человек. Я не была сосредоточена.
– И потом вы сразу сели в кабинку?
– Да. – Карла притихла, её взгляд скользнул по тюремной решётке.
– Пожалуйста, – подбодрил Иббс, – продолжайте.
– На колесе было холодно. Я плотнее закуталась в куртку Доминика. Он взахлёб рассказывал мне о своих планах на завтра.
– Что он говорил?
– Я не помню. Всё, что я помню, это выстрел. Я смотрела не в ту сторону. Я смотрела вниз. Я не видела, откуда взялся револьвер.
– Но вы уверены, что именно ваш муж был тем, кто нажал на курок?
– Кто еще это мог быть?
Остриё ручки Иббса зависло над блокнотом.
– Выстрел был всего один?
– Да. Было эхо, но всё же я уверена, что сам выстрел прозвучал единожды. Затем раздался оглушительный лязг, когда револьвер упал на пол кабинки. А бедный Доминик хватался за живот, плакал и вопил.
– Насколько высоко вы были на тот момент?
– На самом верху. Спуск только начинался.
– И как вы отреагировали?
– Я спросила: «Доминик, в чём дело, что случилось?» Это, конечно, был глупый вопрос. Я застала только результат случившегося. Но Доминик ответил только: «Пожалуйста, мне больно». О, это звучало ужасно, мистер Иббс. Это разбило мне сердце. Так что, пока кабинка двигалась вниз, я высунула голову и закричала: «Помогите моему мужу, он ранен!»
– Что было потом?
– Разумеется, множество людей обратили внимание на шум. Внизу собралась толпа, началась толкучка и давка.
– И?
– Там оказался врач, он не работал, он просто проводил время на ярмарке со своей женой. Он осмотрел моего мужа, но, конечно, был не в силах что-то сделать. Поэтому вызвали «Скорую помощь». Мой муж был подстрелен в живот.
– Он испытывал сильную боль?
– Да. Очень сильную. Он умер прежде, чем подоспела «Скорая».
– И прежде, чем он успел обмолвиться хоть словом о произошедшем.
– Он бормотал что-то неразборчивое. И всё.
– Позвольте задать вопрос, миссис Дин, – попросил Иббс, отложив блокнот и ручку в сторону, чтобы переплести пальцы, – как вы думаете, что произошло с вашим мужем?
– Я знаю, что кто-то выстрелил в него. Но я не могу сказать, кто именно это был.
– Пороховые ожоги на одежде и теле вашего мужа указывают на то, что выстрел был произведен с очень близкого расстояния. В кабинке на колесе обозрения были только вы вдвоём. И ваши отпечатки пальцев покрывали орудие убийства целиком.
– Потому что я подняла его с пола, – возразила Карла. – Это было машинально. Теперь я понимаю, что мне не следовало этого делать.
– Оружие принадлежало вашему мужу.
– Мне так сказали. Но для меня все револьверы выглядят одинаково.
– Без сомнений, револьвер был орудием убийства. Он был пропален, и в барабане обнаружилось две незаряженные каморы – кажется, ваш муж оставил одну пустой, чтобы застраховаться от случайного выстрела. Вероятно, он был осторожным человеком. И похоже, в тот вечер он всё-таки был вооружен.
– Он не был, я в этом уверена.
– Тогда откуда взялось оружие?
Карла была в отчаянии. Но было полезно прожить подобные вещи сейчас, чтобы подготовить её к возможному давлению в суде.
– Я не знаю, откуда оно взялось.
– А кто из него стрелял?
– Не знаю, мистер Иббс! Я не знаю! – Карла вдруг снова погрузилась в молчание. Её тощие плечи поднимались и опускались в такт каждому исполненному волнения вздоху, и она больше не могла встретиться с Иббсом взглядом. Допрос требовал от неё не меньшего терпения, чем от самого Иббса.
На мгновение он взял паузу, позволяя этой короткой вспышке безнадёжности утихнуть. Затем Иббс продолжил:
– Может быть, это сделал хромой мужчина?
Карла вскинула голову, словно перепуганный зверёк.
– Ну, я… – Её пыл мгновенно угас. – Нет. Такого не может быть.
– Почему нет?
– Потому что хромой мужчина не поднимался на колесо обозрения.
– Как вы можете быть уверены в этом? Вы сами сказали, что почти не обращали на него внимания. Зато ваш
