на подъездной дорожке, еще раз бросив взгляд на дом, и улыбнулась мужу. Его энтузиазм заражал, несмотря на мои опасения. Когда-то здание, наверное, считалось большим, но теперь было слегка заброшенным и нуждалось в заботливых руках. Возможно, мы подарим ему новую жизнь. А если решим купить, то пристроим зимний сад, чтобы оттуда любоваться морем.
Я отстегивала ремень безопасности, когда Бен взял мою руку.
— Еще не поздно передумать, — шепотом, чтобы мальчики не слышали, произнес он. — Мы можем вернуться в Лондон, только скажи.
Снова подкрался страх. Работа в клубе — большой прорыв для мужа, он обязан добиться успеха. Ведь с моим увольнением финансовое обеспечение семьи на его плечах. Пока все шло хорошо, но на работе со множеством ценных игроков, на мужа оказывалось сильное давление. Он постоянно говорил, что ноги, за которыми присматривает, стоят миллионы или около того. При этом, не написав ни строчки за многие месяцы, я сообщила своему редактору, что собираюсь приступить к работе. И уже сожалела о своей поспешности, потому что идей не было и, что хуже, мотивации тоже, а Лила уже дышала в затылок, отчаянно требуя книгу. Беспокойные мысли одолевали меня. Бен слишком много взял на себя, к тому же возлагал большие надежды на дом. А что, если я больше не смогу писать? А если в клубе у мужа не сложится? Прав ли был отец, когда предупреждал, что мы совершаем ужасную ошибку?
— Абсолютно не хочу возвращаться в Лондон, — больше убеждая себя, вздохнула я и сжала руку Бена. — Мы поступаем правильно.
Взгляд мужа задержался на мне.
— Тогда пошли смотреть.
Я наклонилась, чтобы отстегнуть автокресло Стэна и уверенно произнесла:
— Все будет отлично!
— В отличном доме, с отличной семьей? — Бен засмеялся с явным облегчением. А может, тоже нервничал? — Почему должно быть по-другому?
Он помог Стэну выйти из машины, а потом заключил его в объятия.
— Что думаешь, малыш? Что думаешь о новом доме?
Сын ударил отца по голове деревянным паровозом «Томас».
— Хороший, — ответил мальчик. — Хороший дом.
Оскар дернул меня за руку:
— Пойдем! Ну, давай же, мамочка!
Он потянул меня сначала из машины, а потом вверх по тропинке.
— Быстро-быстро-быстро, — скороговоркой пыхтел он, таща меня за руку.
Рассмеявшись, я бросила Бену ключ от машины, чтобы он мог закрыть ее. Стэн вырвался из отцовских объятий и поспешил присоединиться к нам. Я чувствовала взгляд мужа и думала, что для собственного счастья в новом доме мы обязаны постараться. И Бен прав. Почему должно быть по-другому?
— Дом открыт, — прокричал супруг.
Оскар схватился за ручку, и дверь поддалась.
— Мамочка, мамочка, — задыхался от восторга малыш, когда мы прошли через главный вход. — Посмотри на лестницу.
— Лестница, мамочка, — эхом отозвался Стэн.
— Мамочка, а можно собаку? Папа сказал, что мы можем завести собаку. Можно?
Шутливо борясь за право первым показать мне интерьер, мальчики и Бен упали друг на друга. Я повеселела, позволив им водить себя по комнатам.
— Смотри, мама, там еще холодильник, — с гордостью проговорил Оскар, когда я восхищенно остановилась в большой, старомодной кухне, куда сквозь блестящие окна проникал солнечный свет.
Дом искрился от чистоты. Бен сказал, что поскольку здание некоторое время пустовало, Майк — агент по недвижимости, организовал уборку. И, правда, в комнатах, наполненных светом, все сияло. Но, как ни странно, мне это не помогло избавиться от беспокойных мыслей.
Бен радовался, демонстрируя интерьер. Я видела, он действительно проникся любовью к дому. А я? Было немного забавно. Почему-то все казалось временным, и поэтому тревожным. Как будто на самом деле здесь все не наше. Наверное, нужно привыкнуть, вот и все. Разложить вещи, обустроиться.
— Чудесно, — проговорила я, сжимая руку мужа.
Внезапно, охваченная нестерпимым желанием выбраться наружу, я, под предлогом осмотра сада, вышла через французские двери на лужайку. Прислушиваясь к взволнованным голосам сыновей, прошла до конца заднего двора, глубоко дыша.
В саду росли деревья, за которыми скалистая тропа вела вниз к узкому, каменистому пляжу. Там волны обрушивались на гальку.
— Поразительно! — вслух произнесла я. — Невероятно!
В лондонском доме с крошечным двориком мальчики бродили, как тигры в клетках. Здесь же они могли бегать, плавать в море, собирать ракушки, вволю выплескивать накопленную энергию и ничего не бояться. Идеальное место, говорила я себе. Прекрасное детство в прекрасном месте.
Мысли о доме заставили вздрогнуть. Я развернулась и пошла прочь от моря через лужайку к черному входу, но не смогла заставить себя войти внутрь. Вместо этого устроилась на траве, скрестив ноги, и начала рассматривать здание.
Со стороны заднего фасада строение не было столь уродливым. Окрашенное в белый цвет, оно контрастировало с красным кирпичом главного входа. Под яркими лучами солнца уже не казалось построенным наспех. «Какая же я глупая», — мрачно подумалось мне. Ведь жить рядом с морем, где много света — прекрасно. Здешняя обстановка вдохновляет на то, чтоб вновь взяться за перо.
Солнце зашло за облака. Я посмотрела на верхнюю часть здания, пытаясь сообразить, какие окна принадлежат моему кабинету. На верхнем этаже было два больших окна, впускающих потоки света внутрь и одно маленькое. Радость охватила меня. Захотелось побыстрее осмотреть чердак, который с таким энтузиазмом описывал муж. С надеждой, что частичка его ликования перепадет мне и подстегнет к работе, я вскочила на ноги.
Внезапное движение в верхней части дома привлекло внимание. Было плохо видно, я моргнула и еще раз внимательно посмотрела на окна. Там кто-то стоял. Без сомнения, человеческая фигура.
Во рту пересохло.
— Бен, — закричала я, думая, что в окне муж. — Бен!
Он выглянул из французских окон гостиной первого этажа.
— Что случилось? В чем дело?
Я посмотрела на супруга, быстро переведя взгляд на чердак. Никого. Вероятно, разыгралось воображение. С усилием я улыбнулась в ответ.
— Показалось, кто-то наверху. У меня видения, должно быть, переутомилась. Где мальчики?
Бен вышел в сад, щурясь на солнце.
— На кухне, — сказал он. — Где и кого ты увидела?
Я указала на окно, и в ту же секунду из-за туч вышло солнце и ослепило меня солнечным зайчиком, отраженным от оконного стекла.
— Должно быть, оптический обман, — зажмурилась я.
— Должно быть. Потому что там никого нет. — Бен мягко подтолкнул меня. — Иди внутрь и выпей чашечку чая. Я распаковал чайник. Мы все устали, и небольшая передышка не будет лишней.
Глава 4
Я позволила мужу проводить себя внутрь дома, размышляя об оптическом обмане. Ведь бывает же, что какие-то предметы ошибочно принимаются за людей? Возможно, так и получилось в моем случае.
Бен заваривал чай, а я, расслабившись, болтала
