И еще до рассвета тринадцать тысяч долларов были переведены на счет, открытый на имя Джастина Сайдера, и чем больше я об этом думал, тем большим шутником он мне казался.
Счет был пуст к тому времени, как я его отследил. Деньги мистер Сайдер снял лично в филиале банка в Вирджинии. К сожалению, камеры в банке в этот день были отключены для техобслуживания. Кем бы ни были эти воры, они хороши.
Я снял трубку и позвонил в офис мэра Кенсингтона, чтобы сказать ему, что мне все еще нечем его порадовать. И я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы Карр отвязался от меня до конца рабочего дня.
* * *
После работы я поехал в Дарем навестить родителей. До них было всего тридцать миль, но в час пик они превращались в вечность. С каждым годом зона коммерческой застройки расширялась, и Роли и Дарем растекались навстречу друг другу.
Пройдет совсем немного времени, и граница между Роли и Даремом совсем исчезнет. Но каким бы плотным ни был трафик, это единственное место, которое я могу назвать домом. Роли-Дарем был единственным известным мне городом, в котором самогоноварение до сих пор считалось профессией, а постоянное курение — стилем жизни.
На самом деле я был почти уверен, что было неписаное правило о том, что настоящим горожанином считается только тот, кто проводит как минимум одно барбекю в год с целой свиньей на вертеле. Учитывая численность населения, уровень преступности был минимальным, и большинство случаев насилия начинались и заканчивались на баскетбольной площадке местного колледжа.
Мама с папой жили все в том же доме, где я вырос, на тринадцати акрах на данный момент довольно дорогой земли сразу за чертой города. По гравийной подъездной дорожке я подъехал к двухэтажному фермерскому дому и припарковался возле минивэна своей сестры Лары, прямо возле ступеней парадного входа.
— Тук, тук. — Обозначил я свое присутствие, заходя в дом.
— На кухне! — крикнула мама.
Я скинул ботинки у двери и пошел на запах жаркого, томящегося в духовке. Дверь в гостиную распахнулась и мой трехфутовый (0,91 см) племянник проскользил ко мне по паркетному полу.
— Дя Нат!
Я засмеялся и подхватил его на руки.
— Привет, приятель.
Он ухватил меня за нос и ущипнул, пока мы шли на кухню. Шоколад, я надеялся, что это шоколад, был размазан по его щекам.
— Ма говорит, что ты не лю нас боше.
Моя сестра, его мать, Лара нарезала помидоры у стола.
— Я не говорила ничего подобного!
Я недоверчиво прищурился.
Картер опять схватил меня за нос.
— Она говорила, что ты теперь слишком занят, став Детективом с большой буквы, чтобы навещать нас.
— Точно? — спросил я.
Он покивал.
— Картер, — ахнула Лара.
— Твоя мама немного ку-ку, — понизил голос я.
Картер хихикнул и прикрыл рот ладошками. Я поцеловал его в висок, перед тем как поставить на пол. Он обхватил мою ногу и уселся мне на ботинок.
Я посмотрел на сестру.
— Что за хрень, а?
— Натан, следи за языком! — воскликнула она с ужасом.
Мама зашла в комнату с большой банкой консервированной зеленой фасоли. Ее белые волосы были убраны назад, а одета она была в бордовый свитер, который я подарил ей на прошлое Рождество.
— Привет, сын. — Она прошла через кухню и поцеловала меня в щеку.
— Привет, мам.
Она протянула мне банку.
— Рада, что ты пришел. Открой это.
Я ухмыльнулся, когда она подошла к столу.
— Так приятно чувствовать себя нужным.
— Ох, заткнись, я же кормлю тебя, — засмеялась она.
Банка открылась с мягким хлопком.
— Ну да, ну да… — я протянул фасоль маме.
— Заткнись! — повторил Картер.
— Отличная работа, Нана, — Лара покачала головой.
Мама прикрыла рот руками.
— Я забыла, что он здесь.
— Картер, иди в гостиную, поиграй со своими грузовиками. У Наны просто грязный рот, — сказала Лара.
Картер послушно поднялся и выбежал из комнаты.
Мама посмотрела на меня.
— Как прошли твои выходные в Ашвиле?
Я оперся на стойку, достал из кармана пакетик Скитлз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не так продуктивно, как хотелось бы, но неплохо, — я достал пару конфет и закинул в рот.
— Не перебивай аппетит, Натан, — отчитала меня мама.
Я перевернул пакетик и высыпал несколько горошин прямо на язык. Мама потянулась и шлепнула меня по животу. Я смеялся, пока жевал.
— Почему непродуктивно, — спросила она, — та пропавшая девушка не имеет отношения к твоему делу?
Я закрыл пакетик с конфетами и спрятал его на будущее в карман.
— Я думаю, что дела связаны, но семья пропавшей не захотела со мной разговаривать.
— Могу представить, как им должно быть тяжело, — вздохнула она.
Я пнул пяткой шкафчик.
— Предполагалось, что они будут рады, что кто-то снова взялся за их дело.
Мама бросила фасоль в кастрюлю.
— Я уверена, они рады.
— О чем речь? — спросила Лара.
Я подошел и достал сухарик из салата, который она готовила.
— Думаю, у меня есть одиннадцать девушек, похищенных одним и тем же человеком.
Она положила нож на стол.
— Одиннадцать? Серьезно?
— Ага. — Я закинул сухарик в рот.
— Звучит, как работа для ФБР, — сказала она.
— Надеюсь, что они скоро подключатся. Я пытаюсь собрать достаточно доказательств, позволяющих объединить эти дела.
Она закрыла глаза, повторила:
— Одиннадцать.
— А где отец? — спросил я.
Мама поставила противень с печеньем в духовку.
— Он вышел с Джо.
— С Джо? — Я посмотрел на Лару.
Она закатила глаза.
— И не начинай.
— Проблемы в раю? — Я ухмыльнулся. — Уэйк Форест[3]?
Она закинула нарезанные помидоры в миску с такой силой, что латук выскочил на стол.
— Клянусь, в следующем баскетбольном сезоне я заблокирую кредитку, к которой привязан абонемент.
Я засмеялся и достал еще один сухарик.
Моя семья очень серьезно относилась к университетскому баскетбольному чемпионату, как и большинство семей Северной Каролины. Мой отец, выпускник Университета Северной Каролины, воспитал в нас всех преданных фанатов Волчьей Стаи[4]. Но в пределах городов Роли и Дарем в основном соперничали две команды — УСК и Дьюка. Семнадцать процентов всех случаев насилия в округе Уэйк так или иначе были связаны с Волчьей стаей или Голубыми Дьяволами[5]. И хотя моя семья никогда не участвовала в потасовках во время чемпионата, мы все очень серьезно относились к баскетболу. А Джо закончил Уэйк Форест, он был изгоем в нашем клане. Его брак с Ларой был одобрен с условием, что он будет возить отца на все домашние игры университета Уэйка против Северной Каролины. И это не шутка.
— Нут, есть планы на вечер пятницы? — спросила мама.
Лара закатила глаза.
— Ему тридцать, мам, перестань называть его Нутом.
Мама подошла и потрепала меня по щеке.
— Для меня она всегда будет маленьким Нут-Нутом.
Я обернулся к сестре.
— И мне не тридцать. — Я прикинул в уме. — Сегодня еще точно не тридцать.
— Ну да, твой день рождения через пару недель, — сказала мама. — Как будем праздновать?
Я подмигнул Ларе.
— Надеялся сходить на игру с Джо.
— Заткнись! — Сестра кинула в меня огурец.
Мама оперлась на стол.
— Мы должна придумать что-нибудь особенное, Натан.
— Мы можем отвезти Нут-Нута в цирк, а потом купить ему мороженное, — подразнила меня сестра.
Я засмеялся.
— А что в пятницу? — спросил у мамы.
— В смысле? — Она вопросительно наклонила голову.
— Ты спрашивала о моих планах на пятницу.
Она засмеялась и закатила глаза.
— Точно. — Она потянулась и взяла меня за руку, и взгляд ее посерьезнел.
— Нет. — Я покачал головой раньше, чем она успела продолжить. Я догадался, куда ведет этот разговор.
