— Знахарка Марфа. Она в деле лекарском дюже сильна. Тяжелобольных на ноги ставит да от смерти детишек уводит. Даже тех, на кого доктора рукой махнули.
— Откуда ведаешь про неё?
— Так ведь, Ваша Светлость, слухами земля полнится.
— А на что мне теперь Марфа, раз супруга моя в иной мир отошла?
— Она Вам скажет, кто зло сотворил. Да об опасности предупредит, если угроза какая Вам самому предназначена.
— Так, может, ты знаешь, где она проживает?
— Знаю. В Старой Ладоге.
— Путь не близкий.
— Это верно, но только, если правду хочешь узнать, в любую даль отправишься.
… Иван Алексеевич крепко задумался, приложив руку ко лбу и прикрыв глаза. В колдовские дела он не верил. Хоть разговоры такие от супруги своей слышал, да всё отмахивался:
— Господь с тобой, Натальюшка, ну, какие такие колдуны? Что ты бабские сплетни слушаешь да повторяешь.
— Так ведь люди зря говорить не будут… — робко возражала Наталья Павловна.
Он только смеялся в ответ…
— И адрес этой Марфы знаешь? — убрал князь руку от лица и замер в удивлении — не было рядом никакой старушки. Он огляделся вокруг. Никого. «Неужто привиделось?» — обомлел князь.
Всю дорогу к дому он вспоминал разговор с пожилой сестрой милосердия. Или не сестра она вовсе?.. Тогда кто?
Вернувшись домой, он первым делом направился на кухню. К поварихе. Надо сказать, к большому неудовольствию Ивана Алексеевича, Наталья Павловна частенько с ней на кухне чаи распивала.
— Что ж ты, голубушка моя, с прислугой дружбу водишь? — бывало, пожурит её.
— Так ведь Гликеша из деревни. Столько она интересного мне рассказывает. Предания всякие, да случаи какие… то с домовым, то с кикиморой…
— Ох, заморочит тебе голову Гликерия, — вздыхал Иван Алексеевич…
Гликерия была женщина не то, что бы в годах, но за сорок лет ей уже перевалило. Приехала она в город как раз из той самой Старой Ладоги на заработки. Князь был ещё отроком, когда она появилась у них в доме. Готовила она отменно. На руку была чиста. По характеру незлобива.
— Скажи-ка мне, Гликерия, не приходилось ли тебе слышать о знахарке Марфе? Говорят, она в Старой Ладоге проживает.
— Да как же не слыхать, если мы с ней, почитай, выросли!? — всплеснула руками кухарка. — Я вот летом-то поехала сестрицу навестить, так видела её. Беседовала даже. А что это Вас Марфа заинтересовала? Вы, вроде, колдовство да знахарство не приветствуете… ой… — Гликеша прикусила язык. Ещё не хватало, господину на его сомнения указывать да в такое тяжёлое для него время! Все знали, как нежно любил он Наталью Павловну.
— Хотел бы я навестить её… — медленно, словно в раздумье, сказал князь.
— Обязательно навестите. Уж больно странно как-то Наталья Павловна, голубушка наша, померла. Буквально в одночасье скончалась. Марфа всю правду скажет. Ничего не утаит. Только Вы портрет Натальи Павловны с собой возьмите.
— А платить сколько?
— А сколько не жалко. Марфа почти все деньги сиротскому приюту отдаёт. У самой детишек нет, так она о брошенных заботится.
— И как же мне найти эту Марфу?
— Я, Ваша Светлость, сейчас Вам расскажу…
Часть 1 глава 6
Разумовский из Санкт-Петербурга с утра пораньше выехал, что б засветло в Старую Ладогу добраться. Дом, возле которого он остановился, находился в самом конце поселения. Ближе к лесу. С виду домик был неказист. В глаза не бросался. Забор вокруг него был не высокий. У порога стояла будка. Рядом с будкой сидел большой мохнатый пёс. Стоило Разумовскому открыть калитку, как пёс встал и зарычал утробно, не раскрывая пасти. Иван Алексеевич калитку быстренько закрыл и позвал громко:
— Хозяюшка! Хозяюшка!
Дверь распахнулась. На порог вышла женщина в ярком сарафане и меховой безрукавке:
— Ищешь кого, добрый человек?
— Мне бы Марфу…
— Проходи. Собаки не бойся. Она добрых людей не трогает.
Разумовский снова открыл калитку и пошёл по дорожке к дому. Пёс сел и внимательно смотрел на приближающегося мужчину. Князь поднялся по ступенькам.
— Проходите, Ваша светлость, — распахнула перед ним дверь женщина. — Из сеней прямо в комнату ступайте да за стол присаживайтесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Разумовский присел на лавку и оглянулся. В комнате помимо стола и лавок располагалась большая печь. На окнах занавески белые. В углу комод. У стены сундук. В доме было чисто и пахло пирогами.
— Я Марфа, — сказала женщина, подходя к столу, и присела напротив князя.
— Не знаю, как и начать… — смущённо проговорил Иван Алексеевич.
— Вижу, смерть стоит за тобой, Ваша Светлость. Об этом хочешь говорить?
— Да… — растерянно произнёс Разумовский.
— Ну так говори.
— Жена моя, Наталья Павловна, умерла на днях… смерть больно странная… доктора не знают, как объяснить. Мне про Вас сестра милосердия рассказала, а адрес знакомая Ваша дала. Гликерия Степанова. Говорит, Вам многое под силу. Может, скажете, отчего жена моя так внезапно скончалась?
С этими словами князь раскрыл медальон, в котором находилась фотография его супруги. Подал его Марфе.
— Может, и скажу…
Она взяла медальон в руки, и долго смотрела на лицо молодой женщины. Затем положила медальон на стол, закрыла глаза и стала что-то шептать, прикрыв фотографию рукой. Потом встала. Подошла к комоду. Взяла что-то оттуда и вернулась к столу. Князь увидел в её руках колоду карт. Марфа стала тасовать карты и по одной выкладывать их на стол. Эти карты совсем не были похожи на игральные.
— Смерть вижу…
— Я же сказал, что супруга моя скончалась…
— Не её смерть. Другую… Вот, — указала Марфа на три карты. — Некоторое время назад умерла юная особа, и Вы в той смерти повинны.
— Помилуйте! — возмутился Розумовский. — Ни в чьей смерти я повинен не был. Тем более в смерти юной особы!
— Может, и не были, — покладисто согласилась женщина, — только кто-то решил, что виновны. И в отместку супругу Вашу в другой мир отправил при помощи обряда смертельного.
— То есть, ты хочешь сказать, что супругу мою при помощи колдовства убили?.. — ахнул князь. — Да разве такое возможно!?
— И не такое возможно. — Покачала Марфа головой. — Убили голубушку Вашу.
— Да как же это?.. как возможно такое?.. это же невозможно никак… — от растерянности Разумовский стал заикаться.
— Как убили? Проще простого. Провели обряд. Думаю, с куклой работали…
— Да как же можно человека убить через куклу!?
— По-всему, видать, Вы человек учёный. Тогда объясните её смерть по-учёному.
Она склонила на бок голову и смотрела Разумовскому в глаза.
— Не можете по-учёному, потому и пришли ко мне. — С грустной улыбкой сказала Марфа. — Поверьте, Ваша Светлость, есть такие вещи на свете, что самому мудрому мудрецу умом не охватить. Вот что я скажу Вам, — Марфа снова направилась к комоду. Снова что-то вынула и вернулась к князю. — Возьмите это, — она подала ему какой-то корешок в виде человеческой фигурки. — Если захотите просто до правды дознаться — положите на кровать в покоях Вашей супруги. Если захотите за смерть супружницы своей отомстить — то положите это к ней в гроб. Только слова надобно сказать заговорные. «Каит лу буронт хэ». Запомнили? Не перепутайте! Если слова перепутать, то всё может по-другому пойти.
— Подожди, подожди, Марфа! Я ничего не понимаю. Вот положил я это на кровать. Сказал слова… как их там… заговорные?.. и что? Как я правду узнаю?
— Придёт к Вам тот, кто княгиню погубил да всю правду и расскажет.
— А если в гроб? Неужели умрёт тот, кто это сотворил?
— Умрёт.
— Толку мне от той смерти, — пробормотал князь, — если я правды знать не буду. Как думаешь?
— А это не мне решать. Всё только в Ваших руках, Ваша Светлость. Слова повторите.
— А можно я лучше запишу?
— Записывайте…
Часть 1 глава 7
Наше время.
В номере Катя была одна, но это её не расстраивало. Приехали они на базу в Васкелово тридцать первого, к трём часам дня, так что у неё было достаточно времени, что бы привести себя в порядок. Они успели ещё всей компанией прогуляться и поужинать, прежде чем отправиться к праздничному столу. Девушку Олега звали Наташа. Симпатичная кареглазая брюнетка с короткой стрижкой, с открытой улыбкой и заливистым весёлым смехом понравилась всем присутствующим и легко влилась в новую компанию.
