— Ты чем слушала? — с усмешкой отталкивается плечом от стеллажа и подходит ближе, — мы в субботу это обсуждали.
Чем я слушала? Не знаю. Возможно, тем самым местом, на котором сидела.
Я вообще ничего из субботних разговоров не помню. Единственное, что отложилось в памяти это его запах, и тихое «мне нравится, как ты произносишь мое имя». И взгляд, которым он скользил по моему лицу.
В горле опять пересыхает. Сердце бьется как сумасшедшее, вынуждая отступать от него. Миша протягивает руку и снимает, повисшую на волосах пылинку, а у меня волна дрожи пробегает от одной мысли, что он прикоснется ко мне. И такая же волна разочарования, когда этого не происходит.
— Ладно, — пару раз кашлянув, прочитаю осипшее горло, — тогда ставим вопрос по-другому. Чем обязана вашему вниманию?
— Кто-то весьма неожиданно ушел, не попрощавшись с именинником, — прямой взгляд, вынуждающий трепетать каждую клеточку.
— Думаю, именинник не очень расстроился, — выдавливаю из себя улыбку, — ведь там было целое море гостей.
— У нас остался незавершенный разговор.
— Что-то не припомню, — осторожно обхожу его, стараясь не показать своего состояния.
Миша разворачивается следом за мной:
— Давай сходим куда-нибудь, выпьем кофе.
— Тебе не кажется это слишком…
— Слишком? Вот если бы я, насмотревшись на твои пируэты на полу, начал бы к тебе приставать, — делает еще шаг в моем направлении, и я невольно задерживаю дыхание, от странного будоражащего предвкушения, — То да, это было бы слишком. А так, я всего лишь приглашаю тебя на чашечку кофе.
Наглец!
— Я подумаю над твоим предложением, когда будет свободное время! — натянуто произношу, хватаю сумочку и раскрыв ее, делаю вид, будто что-то ищу. На самом деле просто бесполезно перекладываю добро из одного кармашка в другой.
— Злат… — подходит ближе, и мне кажется, что слышу, как бьется его сердце. В животе свертывается приятный теплый ком, заставляя глубже дышать, закусывая губы.
Его фраза так и осталась неоконченной, потому что в лабораторию заскочила Анюта. Увидев Михаила, она удивленно замерла, переводя взгляд то на него, то на меня.
— Вот это встреча, — улыбается, но в глазах по-прежнему подозрительный блеск, — не помешала?
— Нет! — откликаюсь, наверное, слишком поспешно, потому что Миша еле заметно улыбается и, одарив напоследок насмешливым взглядом, идет к выходу.
— Я уже ухожу, — проходя мимо Ани, указывает ей пальцем на грудь. Сестра опускает взгляд и тут же расплачивается за наивность саечкой.
— Краев! — пищит, отмахиваясь от него.
— Все, меня нет, — эта наглая морда, разведя руки, пятится спиной к выходу.
Наши взгляды снова пересекаются. И по спине пробегает холодок, тут же сменяясь огненным цунами, когда он многообещающе подмигивает, после чего удаляется из лаборатории.
Эх, е-мое, да у меня колени трясутся, и в груди гудит от волнения!
***
Аня недовольно смотрит ему в след, а потом разворачивается ко мне.
— Что он здесь делал?
Жму плечами, ничего не отвечая на ее вопрос. Анюта хмурится:
— Так, Злата, я не поняла! К тебе Краев клинья что ли подбивает?!
— Он просто пригласил меня на чашечку кофе, — пытаюсь говорить беспечно, а у самой голос дрожит.
— Золотце мое, это и называется — подбивать клинья, — тоном строгой учительницы поясняет сестра.
Знаю я, как это называется, можешь не утруждаться. И я не из тех, кто уши развешивает, стоит только получить ласковое словечко и нежный взгляд, но, черт возьми, это было приятно! И я почти жалею, что она появилась в неподходящий момент.
— Пойдем домой, — одеваюсь, подхватываю сумочку, и тащу ее к выходу.
— Ты мне разговор не переводи! Что у вас с Мишкой?
— Ничего. Совершенно ничего, — уверенно отвечаю и невольно про себя добавляю «пока ничего».
Сестра не верит. Идет рядом бубнит что-то.
— Нюш, ты лучше вместо того, чтобы ворчать, рассказала бы, стоит или нет с ним связываться?
— А что, есть такие планы?
— Пока не знаю, — пожимаю плечами.
— Понравился?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может быть, — отвечаю уклончиво, мнусь, потом все-таки признаюсь, — да, понравился. Так что давай, рассказывай, кто он, что он, как он.
— Миша? Да, нормальный парень, — задумчиво произносит она, — мы с ним в магистратуре в одной группе были. Сейчас тоже аспирант.
— Девушки?
— В злостном шлюханстве уличен не был, если ты об этом, — смеется сестра, — но мы с ним не настолько близко общаемся, чтобы я знала о его похождениях. Так, что ничего определенного сказать не могу.
Тут она хмурится, и, недовольно тряхнув головой, добавляет:
— Кстати, о девушках. Знаешь, с нами в группе училась Любка, и сейчас она тоже в аспирантуре, хотя тупа как пробка. Та еще звезда. Так вот с ней Краев периодически зажигал. Знаешь, они такая странная пара — месяц вместе, полгода врозь. На моей памяти, раз десять сходились, расходились. Не знаю, что их притягивает друг к другу, но на всякий случай предупреждаю.
— Сейчас они «притянулись»? — спрашиваю как можно беспечнее, хотя внутри неожиданно для самой себя зажигается ревнивый огонек.
— Нет. Сейчас оба в свободном плавании, но Тимофеева уверена в том, что никуда он от нее не денется.
Так. Эта Тимофеева меня уже заранее напрягает. Ладно, разберемся.
— Ну а в целом-то как он? — интересуюсь, старательно отпихивая от себя непонятное неуместное жжение в груди. Он мне вообще никто, просто любопытный персонаж на новом месте. Я его видела-то два раза в своей жизни. Какая ревность вообще может быть?
— В целом? — Анютка задумчиво потирает бровь, — серьезный. Я бы даже сказала совсем взрослый. На других посмотришь, еще дурь подростковая кипит, а не него взглянешь — мужик.
Угу, привлекательный такой, мужик.
— Улыбка у него красивая, — выдаю внезапно вслух и тотчас смущаюсь, поймав удивленный Анин взгляд.
— Злата, что-то я тебя не узнаю! Давно ли ты стала падка на чужие улыбки?!
Почему падка на чужие улыбки? На улыбку, одну, которая уже совсем не кажется чужой.
Я ненавязчиво перевожу разговор на то, чем сегодня занималась в универе, а у самой в груди сердце так и замирает, и мысли в одну сторону тянутся. К нему. Интересно, если бы Аня не нарушила наше уединение, он бы предпринял бы какие-нибудь шаги к сближению? Прикоснулся бы? Воображение тут же рисует нереальные картины, от которых все внутри томно замирает, заставляя медленно выдыхать через едва приоткрытые губы.
Похоже, я давно ни с кем не пила кофе…
Глава 3
Дальше началась нескончаемая суматоха рабочих дней. Я приходила на кафедру к восьми утра и уходила под самый вечер, когда голова отказывалась работать. Анечка на меня постоянно ворчала. Дескать я совсем себя не берегу. Только приехала, и уже впряглась по полной, и ничего другого кроме своей науки не замечаю.
А как иначе? Мне надо разобраться, вникнуть во все, навести мосты с коллективом. К тому же Ольга Валентиновна сразу записала меня на важную международную конференцию, и облажаться там никак нельзя. Значит надо стараться, нарабатывать материал.
В общем я пахала, а сестра недовольно бубнила, что живет с самым настоящим ботаном.
В пятницу мне удается закончить немного пораньше. Я неторопливо бреду домой по тихой улице и вдыхаю свежий весенний воздух. Спокойная, довольная, хоть и уставшая. В голове несколько вариантов развития идеального вечера: я на диване с книгой, я на кресле с книгой, я на полу на мягком ковре перед телевизором, я на кухне с кружечкой сладкого чая.
Волшебно!
Только все эти планы можно было скомкать и выбросить в помойку. Потому что первое, что я услышала, переступив порог квартиры — это голоса. И далеко не девичьи.
Ё-мое! А как же книга, диван и сладкий чай? Как же мой идеальный, наполненный спокойствием вечер?
Раздеваюсь, разуваюсь и обреченно бреду на кухню.
