В спешке они уронили ее сумочку. Микейла подняла ее, проверила замочек, быстро села в свою машину и уехала.
Лишь в своей комнате девушка поняла, какое количество крови потеряла и как глубока ее рана.
Требовалось наложить швы.
Кого она могла позвать на помощь в такой поздний час? Никого, решила она мрачно, обернула вокруг руки маленькое полотенце, взяла кошелек и вернулась к машине. Она быстро доехала до больницы, но прошло добрых два часа, пока она попала к врачу. Затем ей пришлось объяснять полиции обстоятельства ранения.
Микейла возвратилась домой только после трех, приняла успокоительное, прописанное доктором, разложила диван-кровать и забралась под одеяло.
Болеутоляющие таблетки помогли ей пережить следующий школьный день. Микейла надела жакет с длинными рукавами, и никто так и не узнал, что у нее на предплечье шестнадцать швов и что она испытывает адскую боль.
Офис адвокатов Рафаэля Велес-Агильеры находился на верхнем этаже одного из небоскребов в центре города. Место для машины нашлось довольно далеко от центра, и ей пришлось добираться на автобусе.
Она рассчитала время так, чтобы оказаться в приемной адвокатов за несколько минут до назначенного времени, и только успела назвать себя и сесть, как изящно одетая молодая женщина появилась в холле и проводила Микейлу в роскошно обставленный офис, где безукоризненно одетый мужчина лет тридцати поднялся из-за своего стола, чтобы приветствовать ее.
– Мисс Петерсен. Садитесь, пожалуйста. – Он указал на одно из четырех удобных кресел, затем снова сел за стол. – Рафаэля задержали дела, и он будет чуть позже. – Адвокат протянул ей три документа и открыл первый. – Мы можем начать без него. Если вы хотите ознакомиться с условиями соглашения, я с удовольствием помогу вам.
Скрупулезно проработанный документ, отметила Микейла, продвигаясь от пункта к пункту и слушая пояснения. Казалось, предусмотрено все.
Даже то, что жить Микейла будет в доме Рафаэля Велес-Агильеры, что удивило и испугало ее. Она полагала, что поскольку любовница не занята целый день, то должна жить в своей квартире и приходить только тогда, когда ее позовут.
Рафаэль Велес-Агильера также изменил срок действия договора с двенадцати месяцев до пятнадцати, увеличив, таким образом, срок ее неволи.
Слишком наивна она была, думая, что сможет диктовать ему свои сроки и условия.
Он также имел право прервать отношения ранее пятнадцати месяцев. Она такого права не имела.
В случае окончания отношений ранее установленной даты, она должна будет выплатить сумму, пропорциональную количеству оставшихся месяцев.
Получалось, что ей не о чем договариваться, все уже решено за нее и оформлено документально.
Рафаэль Велес-Агильера вошел в тот миг, когда Микейла отложила соглашение в сторону и приступила к изучению второго документа.
Микейла бросила на Рафаэля холодный и бесстрастный взгляд.
Личное соглашение касалось здоровья – следовало посетить врача и сделать анализы крови. Она почувствовала себя обиженной, почти оскорбленной. Краска бросилась ей в лицо, но потом она немного успокоилась, когда прочитала, что Рафаэль Велес-Агильера уже сдал кровь на анализ.
– Такая предосторожность необходима, – мягко пояснил адвокат, увидев ее реакцию. – Конечно, вы можете и не подписывать документы.
Но если она их не подпишет, ей придется выплатить долг отца, чего она сделать не сможет. И тогда будет суд, банкротство, позор и потеря места учительницы.
С другой стороны, пятнадцать месяцев – отнюдь не вся жизнь. Она как-нибудь перетерпит.
– У вас есть вопросы?
Микейла постаралась выглядеть так же спокойно, как при покупке пакета картошки.
– Нет.
В душе у нее бушевал ураган.
– Вы уже записаны на прием к врачу. Кроме того, я организовал для вас консультацию с моими коллегами – независимыми юристами, чтобы они вместе с вами прочитали документы и высказали вам свое мнение. Результаты анализов будут готовы через два дня. Копию медицинского заключения вам предоставят.
В том, как все организовано, чувствовался высочайший профессионализм. Почему же она ощущает себя так, будто падает в бездонную пропасть?
Ведь она достигла, чего хотела: с отца будет снято обвинение в воровстве. Ей больше не нужно работать официанткой. Она переедет в удобную квартиру.
– Благодарю вас. – Она поднялась на ноги и взяла у адвоката направление к врачу.
– Кабинет врача на четвертом этаже, а мои коллеги-юристы – на одиннадцатом.
Микейла склонила голову в направлении Рафаэля и пошла к двери, которую адвокат открыл для нее. Секретарша проводила ее к лифтам.
Адвокат закрыл дверь, налил виски в высокие стаканы, положил кубики льда и обратился к Рафаэлю:
– Хотелось бы верить в твой здравый смысл.
– Ты же мне сам сказал, что, с точки зрения закона, все безупречно, – медленно произнес Рафаэль.
– Конечно, безупречно. Но на сей раз, ты имеешь дело не с акциями, векселями, кирпичами или бревнами, а с живым человеком.
– Меня очень интересует сделка, – задумчива произнес Рафаэль. – И девушка тоже.
– Ты теряешь много денег. – Но я надеюсь за них получить столь же много.
Адвокат поднял стакан.
– Желаю успеха.
– Спасибо, друг.
В шесть часов Микейла вошла в ресторан, повязала фартук, надела проклятые туфли на шпильках и приступила к работе.
Размышлять над событиями дня ей было некогда – очень хотелось спать, а работа требовала внимания. Несколько часов подряд она принимала заказы, носила подносы с тарелками и терпела вольности клиентов. В какой-то момент она перепутала два заказа, гнев хозяина обрушился на нее, в руке начала пульсировать боль, и тогда она решила, что, если ее еще хоть раз кто-нибудь шлепнет, она немедленно повернется и уйдет.
В одиннадцать часов, когда хозяин расплатился с ней, она собрала вещи и направилась к машине.
– Микейла.
Девушка вздрогнула от неожиданности. А, увидев, кто произнес ее имя, испугалась.
Перед ней предстал во всем своем великолепии Рафаэль Велес-Агильера.
– Зачем вы приехали?
Он сурово взглянул на нее.
– Сделать так, чтобы ты здесь больше не работала.
Ее рот открылся, затем беззвучно закрылся.
– Не можете же вы…
– А вот посмотрим.
Он на минуту скрылся в ресторанчике, а, когда возвратился, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Садись в свою машину, я поеду следом.
Ее подбородок приподнялся, в глазах сверкнул зеленый огонь.
– Приказывать мне вы будете через два или три дня. А пока не ждите от меня повиновения.
– Храбрые слова, моя милая, – бесстрастным голосом сказал Рафаэль. – Вчера вечером, когда на тебя напали, ты была такой же храброй?
Ему рассказал врач, который перевязал ей предплечье, поняла Микейла.
– Новости летят со скоростью света.
– Ты приехала в больницу в полночь, а уехала в три.
Боже мой, ему известно все.
– У вас замечательные источники информации.
– Теперь самое время сказать, что ты можешь и сама позаботиться о себе.
– Именно так я обычно и делаю. – Помимо ее желания слова прозвучали вызывающе.
– Садись в машину.
Возле дома девушка припарковала автомобиль и вышла на тротуар. Рафаэль остановил машину на обочине и подошел к Микейле.
– Я слишком устала, чтобы разговаривать. – Если она сейчас не войдет в дом и не сядет, то упадет.
– Прими снотворное. А завтра возьми отпуск по болезни.
– Снотворное приму, а отпуск не возьму. – Микейла отвернулась и бросила через плечо: – Спокойной ночи.
Рафаэль дал ей уйти, зная, что все равно не сможет остановить ее.
Он подождал, пока зажегся свет в ее комнате, и лишь тогда сел за руль и включил двигатель.
Впереди его ждал уикенд. В понедельник будут готовы результаты анализов, и он проследит, чтобы в тот же день она подписала документы.
Он выехал на главную дорогу, не переставая размышлять, почему так запала ему в душу эта своевольная и смелая девушка, почему он уже не может перестать беспокоиться о стройной блондинке с зелеными глазами.
Она ничего не значила для него, у него уйма причин испытывать к ней отвращение и недоверие, даже адвокат заявил, что он сошел с ума, согласившись подготовить для Рафаэля такой контракт.
Так почему же он не просто ждал подписания контракта, но испытывал желание защищать Микейлу? Видимо, с ним что-то произошло.
Дома Рафаэль поставил машину в гараж, побрел на кухню, сварил кофе, выпил половину и вылил остальное. Затем отправился в кабинет, включил компьютер и работал, пока усталость не вынудила его лечь в постель.
Микейла же провела беспокойную ночь: рука болела невыносимо. В три часа она приняла две болеутоляющие таблетки и погрузилась в тяжелый сон, из которого в восемь часов ее вырвал звонок будильника.
Ее завтрак состоял из апельсинового сока, кукурузных хлопьев и кофе.
