Альгабал
Альберу Сен-Полю, поэту и другу, в долговечном переживании обретенного искусства
Памяти Людвига Второго
Когда юность моя наполнила жизнь сиянием
То приблизилась она изумляясь к твоей и возлюбила тебя.
Теперь тебя приветствует преодолев могилу Альгабал
Твой младший брат о осмеянный король-страдалец
Твой младший брат о осмеянный король-страдалец
Париж, 1892
В подземном царстве
Хвастая богатством одеяний…
Хвастая богатством одеянийНе узнаете – таится под ногамиЦарство что его одно лишь манитБольше чем восходы с берегами.
Он дворы с домами заклинаетВосставать под чьими-то шагамиГроты драгоценные являетКлады во хмелю и под холмами.
Вот каменья словно в вечных зимах —Эти ж из руды горят лучамиСтекленеют и стекают мимоПадая подземными свечами.
Самоцветы в штольнях – словно нитиВ красные карбункулы продетыИ гранаты тянутся в гранитеОцветая ниже в розоцветы.
Словно в гаванях в морях зеленыхЛодки коим весла без нужды —Знают как буравить эти волныИ открытые драконьи рты.
Свету он приказывал дождинкеУказанья отдавал рукой —Но лишь возвышающей новинкеРадовался царственно порой.
В зале желтого сиянья небосклон…
В зале желтого сиянья небосклон —Плоский купол и над ним царитСолнце – солнце сыплет из коронВниз в топазах ядра-янтари.
– Городов и стран трофеи в ряд —Отраженья вяжут кружеваИ на позолоте лат горят —У земли простерта шкура льва.
Он один кто не ослепнув зритСлаву мира где венец и трон —В урнах без числа как дар горитЛадан: амбра фимиам цитрон.
Бледные цветы цветут в покоях смежных…
Бледные цветы цветут в покоях смежныхЛоск на лепестках – сияния река —Выбеленных шкур подножие и нежноНа стеклянной крыше тают облака.
И под матовыми стенами из кедраТридцать птиц – павлинов хоровод —Кажется как в светлом шевеленьи ветраШлейф их серебрится словно лед.
Чтоб лучилось тонкое убранство залы:Обнимает кость сверкающий металл —Алебастру вторят млечные опалы —Светит там и здесь алмаз-кристалл.
Жемчуг! дар сокрытых мест ещеЧто катать вы любите без делаНадлежит в прохладе жадных щекБдеть его таинственное тело.
Шар-андродамант там был лучистый —В детстве царь играл с ним – ныне днемТам бывало что немой и чистыйПлача палец он держал на нем.
Я сад возвел – ему чужда нужда…
Я сад возвел – ему чужда нуждаСогреться солнцем воздухом дышатьИ омертвелых птиц в нем никогдаСиятельной весне не воскрешать.
Стволы и ветви – всё в нем из угля —Кулиги мрачные в пригорках спятПлоды – к себе не тянет их земля —Ряд кипарисов лавою кропят.
Через пещеры реет серый свет:В нем времени никто не разберет —Над клумбами колышется хребетСмесь пыли и смолы во мгле плывет.
Как я взрастил тебя в святыне сей– Так вопрошал я и в саду бродилСреди тревожной пряжи из ветвей —Цветок свой черный я ли посадил?
Дни
Когда свеченье на зубцах фасадных…
Когда свеченье на зубцах фасадныхПрольет неспешно медная заряЖдут голуби идущего царяВ базальтовых дворах еще прохладных.
Он носит вместо царственной порфирыЛазурные сирийские шелка —Вольна от украшений лишь рука —На нем повсюду сарты и сапфиры.
Он белый палец протянул – качнулсяЗлатой лоток – просыпалось зерно —Рабу-лидийцу было сужденоЗдесь проходить – и он в поклон согнулся.
И в страхе птицы с площади дворовойВспорхнули «виноват я и умру»Кинжал воткнулся в грудь открыв игруКровавой лужи с зеленью ковровой.
И усмехнулся повелитель стыло..И в тот же день граверам приказалЧтоб на вечернего вина бокалНасечено Лидийца имя было.
На востоке видишь храм…
На востоке видишь храм:В полоумии чудесИноземцам даст и намПримиренье Зевс Небес.
В соблазнительных туникахОткрывают пляс метисы.Мальчик выйдет вялоликийСыпать мертвые нарциссы —Листья пальмы оборвалиИ маслин зеленых чтобС них скатать удобный валикДля жреца почтенных стоп!
У порога стой где идолМожет снять свои вуали —Тот кто образ этот виделЕго губы не усталиУ священного порогаПеред идолом твердить:Бога он двойник и богаМолит «брату здесь не быть»
Голос юный – словно эхоС поцелуем сладкой смирныНард сплетается и мехомВьется сильный дым в кумирне.
О матерь матери моей Августа…
О матерь матери моей Августа —Как слов твоих серьезна череда:Укор – что выдыхается всегдаМой дух бегущий безыскусно.
Ты помнишь сколько копий пролетело?Когда я на Востоке бился за венец«Получит землю этот удалец»В хвалу и суд тогда вокруг гудело.
Нет не бессилье даст от вас уйти —Я бред и заговор теперь увижу —Я не превознесен и не возненавижен —Такому мне позволь брести в пути.
И брату не хотел бы жизни скудной– Я замысел прозрел твой не во сне ли? —Я знаю: к рабской робе ты доселеЕго готовила по скучным будням.
Я цвета яблони нежней – поступкиМои смотри веселье да соблазны —Но груз дрейфует на душе опасныйЖелезо камень огненная губка.
Ступаю вниз по мраморному краю —Ступени – вижу труп без головыКровь брата дорогого здесь увы —Пурпурный шлейф я тихо подбираю.
Об пол кубок…
Об пол кубок —Девки – вязьУкрашений шатких —Нежность лодыжекСкользящих ниже —Ляжки – постели —Бедра устали —Цветов остаткиПо лбу венец.
Сонные губы —Аромат истаял —О Винный КнязьКонец веселью!Всему конец!
Дождем розыЛаски до дрожи?Наслаждения днем —Вот маны на ложе:Мальвиново-красные —
Желто-опасные —Поцелуями косоУмерщвленыВы ими одними.
Распахнуты шлюзы!Обрушены грузы —Розы дождем —И погребеныВсе под ними.
И на шелковом ложе уже…
И на шелковом ложе ужеИзбегает меня сновиденье —Не ведите ко мне ворожей —Не желаю снотворного пеньяИ аттических дочерейМне круженье теперь не мило.Заберите меня поскорейО флейтисты с Нила.
Я лежал в покрывалах эфираЯ ел хлеб от небесной тверди —Пели вы о побеге из мираПели вы о сиятельной смертиПеред тем как горячие векиДолгожданная дрожь охватила —Утопили б меня вы в негеО флейтисты с Нила.
Пусть в народе мрут и стонут…
Пусть в народе мрут и стонут —На кресты всех смехачей.Говорил я и был тронутЗлобой лишь своей ничьей.
Я один как ЭТИ многи —Я вершу что жизнь вершит:Хлеб и зрелище и сытВсякий тут – избить убогих.
Я одет по их манере– Знаю так наверняка —Ненависть моя легка.Но характер тверд и верен.
От толпы засов – закрыли —Отдохну я мягкий светлыйИ из зеркала ответныйГлянет лик: он мой – сестры ли?
Гнать в поля и дали…
Гнать в поля и далиЯ должен серого коняЧтоб во мху мы заплуталиИли гром сразил меня.
Чад сверканьем темно кроетРаспростертые тела —Чтит безмолвие героевЛишь еловая зола.
Черепично-красных водЗа ручьем ручей бежит —Стон в постелях их поетВетер кружит и дрожит.
Под песком роятся пряди —Жесткий волос вьет извивы..Слезы дам – прохлады ради —Если много их – правдивы?
Агафон на коленях стих…
Агафон на коленях стих —Губы сомкнуты – со мнойСырость ресниц твоихГоворит брат мой.
Страшно сиятельным венам?– Пыль здесь и ветер ревет —Спорить не нужно – священнойИгрою небо живет.
Да – больных пред тобою немалоИ к праху гордость тел —Но стенать о земном не присталоЕсли пурпур был дан в удел.
В своих покоях я слышу стоны…
В своих покоях я слышу стоны:Орда забыла повиноваться.
«Страшит знамение небосклона?»Пусть шепчут змеи но вам бояться:
Ваш царь отступится сам от трона —Вы не успеете взбунтоваться.
Звуки слышу!.
Звуки слышу!Арфы там – и горны вслед —С ними вышеЯ и с ними же во склеп?
Я врасплохСирийцы в вашем пеньеМеня богВедет к мольбе и бденью.
Трель нежна – как юность жданна.Гром удара – смеха дар.Жарок штрих – не терпит ранаЯрок звон – и трепет яр.
О сирийцыИзгоню ли щедро вас?К мудрым лицамВашим я соблазн припас!
Воспоминания
