Я воодушевленно жестикулировала руками, пытаясь донести Алексу все, что чувствую.
— Ну, насчет обычной девчонки, я бы поспорил. И я сейчас совсем не про болезнь, — подмигнул он и ввел меня в смущение, переводя атмосферу в более личную. — Познакомилась с кем-то?
— Да-а-а… — протянула я, припоминая своих многочисленных новых знакомых. — Эрика — кореянка с моей группы, Дженнис — блондинка с запросами… ее просто невозможно не заметить, Ник…, и еще прикольная байкерша Сабрина, по-моему.
— Ник? Кто такой? — зацепился Алекс за мужское имя.
— Эм-м…Парень с потока. Он прикольный, но по-моему, он гей… — вспомнила я манерность слишком ухоженного парня.
— Вот как, — кивнул Алекс, и его напрягшиеся скулы расслабились.
— Алекс, ты ревновать меня надумал? — прямо спросила друга детства, который неожиданно для меня завелся.
— А что есть повод?
В ответ я многозначно отвела взгляд и прислонилась к чашке.
— Оливия? — Алекс заерзал на стуле.
— Алекс, лучшего друга, чем ты, мне не найти. Можешь быть спокоен и сидеть на стуле ровно.
Дуновение ветра заставило поежиться и завернуться получше в плед. Я уставилась на Алекса, лицо которого выражало явную неудовлетворенность моим ответом. Он придвинулся ко мне ближе, сложа руки на стол.
— Лив, как долго ты еще будешь меня отталкивать? Я люблю тебя и любил всегда. Ты знаешь это.
— Алекс… — сорвалось с моих губ, но я смогла продолжать.
Я видела его горящие глаза, наполненные искренностью, отчаянием и желанием одновременно.
— Дай хотя бы шанс. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — впился он в мое лицо, которое исследовал с целью найти признаки моей благосклонности.
— Я не могу, Алекс. Не хочу потерять то, что есть между нами… Я не готова.
Промелькнувшее разочарование в его глазах больно кольнуло мое сердце, и мелкие морщинки сожаления разлетелись по моему лицу.
— Я готов ждать. Столько, сколько тебе понадобится, — твердо заявил Алекс.
Мое сердце нервно трепыхалось и разрывалось на части. Я знала, что Алекс так просто не сдастся, и он действительно будет ждать до последнего. Но как, вопреки воле своего сердца, могу полюбить своего друга? Я никогда не врала Алексу насчет своих чувств. Я воспринимаю его, как своего друга, верного и незаменимого, без которого не представляю своей жизни. Он всегда поддерживал меня, заступался, когда это было нужно. Не предавал, не насмехался, не отвернулся от меня, когда узнал о моей болезни. А наоборот — специально пошел по стопам отца и решил стать врачом, чтобы в первую очередь помочь мне, девчонке, страдающей странной болезнью. И готов всю свою оставшуюся жизнь безответно, ничего не требуя взамен, посвятить мне.
Проглотив подкативший к горлу комок горечи, я взглянула на Алекса, который был сейчас чересчур серьезен.
— Может, разбавим твое ожидание приятной вечерней велопрогулкой? — попыталась съюморить я, чтобы разрядить нависшее напряжение.
— Можно, — кивнул он, и его взгляд потеплел.
Я облегченно выдохнула. Вернулся прежний Алекс, который протягивал мне руку, решив не медлить ни секунды. Мы переглянулись, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять — между нами опять перемирие, не требующее аргументов и других причин для выяснения отношений. Мы есть друг у друга здесь и сейчас. И это главное.
— Куда это вы такие счастливые направились? — преградила нам путь Эйми, которая, по всей видимости, вырвалась из родительской компании.
Она пустила взгляд на наши скрещенные руки и подмигнула мне.
— Мы решили прокатиться на велосипедах. Ты с нами?
Она хитро покосилась на нас и неуверенно спросила, обращаясь больше к Алексу:
— Если только я вам не помешаю…
Алекс пожал плечами и повернулся ко мне:
— Как думаешь, стоит брать ее?
Заметив, как Эйми надулась, я не смогла сдержать смешка:
— Эйми, куда мы без тебя? Переодевайся быстрее и погнали!
Мы с Алексом следили, как наша Эйми побежала по лестнице своими худощавыми ногами. Кажется, спустя десять лет ничего не поменялось. Наша троица по-прежнему любит подтрунивать друг над другом и проводить время вместе, довольствуясь простыми радостями жизни. Совсем скоро мне будет этого так не хватать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
ГЛАВА 5
Она в очередной раз оценивающе осмотрела комнату и опять вцепилась в занавеску:
— Ее надо будет поменять. В следующие выходные мы с вами этим займемся.
Мы с Эйми в унисон вздохнули и молча ждали продолжения. Иначе просто нельзя. Она будет переживать и звонить каждые пять минут, когда выйдет за порог нашего нового жилища.
Свободная белая рубашка освежала ее лицо, брюки цвета хаки подчеркивали стильность и модность образа. И все это в сочетании с природной харизмой умудренной опытом женщины.
Другими словами — это моя мама.
Эйми дернулась с места, когда ее телефон завибрировал и потребовал хозяйку.
— Оливия, ты уверена? — тревога мамы никак не хотела уходить. — Может, первое время все-таки будешь дома? Папа или я будем возить тебя. А когда привыкнешь, обоснуешься, тогда уже переедешь…
Я отрицательно замотала головой.
Первый день учебы выдался как раз перед выходными, и после учебы мы с Эйми поехали в Сан-Хосе к родителям. Но у нас с Эйми был уговор: после выходных заселиться в квартиру, которая находилась в десяти минутах пешей прогулки от универа.
А дом родителей находился на приличном расстоянии от университета. Постоянные переезды лишь изнурят меня. И это тот аргумент, который я немедленно пустила в ход.
Поразмыслив, мама вроде успокоилась и присела на диван. Похлопывающими движениями по мягкой набивке дивана она пригласила меня присесть рядом.
— Посидим на дорожку.
Я приземлилась на диван. Эйми с телефоном юркнула за дверь. Наверняка ей позвонил Эрик. А их разговор точно не для маминых ушей.
Оставшись наедине, мама начала повторять то, что за последнюю неделю въелось мне в мозг:
— Если закончатся деньги, сразу скажи. В любом случае в конце недели заброшу тебе еще на карту.
— Хорошо.
— Оливия, и питайся, пожалуйста, правильно. Не забывай про диету.
— Да, мама, — как можно спокойнее ответила я.
— Если тебе вдруг станет плохо, то сразу звони мне или папе. И в скорую. Умоляю, не блуждай одна. Лучше будь рядом с Эйми. Она уже знает, как и что делать при приступе.
Я не сдержала контроль и закатила глаза:
— И в кабинку туалета тоже мне с Эйми заходить? Мам, успокойся. Мне не семь лет. И хватит говорить о приступах. Их нет и не будет.
Я встала с дивана и демонстративно сложила руки на груди. Я видела, как мама поджала губы, а образовавшиеся морщинки вокруг глаз не сулили ничего хорошего. Она недовольна мной.
— Мама, прости, — осознала я слишком резкий тон в ее сторону. — Просто я не хочу думать о плохом. И не хочу, чтобы ты думала.
— Девочка моя, — мама встала с дивана и обняла меня. — Я так переживаю. Не верится, что отпускаю тебя. Я лишь хочу, чтобы ты берегла себя.
— Обещаю, мам.
Выслушав еще парочку маминых наставлений, мы с Эйми вышли проводить маму до парковки. Ее новенький белоснежный «форд» просигналил, увидев свою хозяйку.
— До выходных, — чмокнула она меня и подмигнула Эйми. — Ведите себя хорошо!
Мы натянули улыбки до ушей. Мама завела мотор, и ее машина двинулась вперед, вскоре окончательно скрывшись из виду.
Учитывая мое непреодолимое желание учиться в университете, как большинство моих ровесников, я пережила бы тот факт, что родительский дом находится далековато от универа. Я ездила бы на учебу хоть за 100 километров. Но я не пережила бы продолжение того, что съедало меня последние десять лет. Я хочу вырваться из своего плена, почувствовать жизнь во всех ее красках. Чтобы мне стало доступно все, чем давно довольствуются другие. Жить без постоянной опеки мамы и ее переживаний, без мысли о том, что люди находятся рядом с тобой от того, что им так хочется, а не от того, что они вынуждены это делать, зная о моей особенности.
