Выхожу навстречу проливному дождю, с завидным упорством заливающему Москву вторые сутки подряд. Вставляю наушники и раскрываю старенький, убитый временем зонт. Плетусь неспешным шагом по аллее и прокручиваю в голове разговор с матерью.
Мои приветы она вряд ли передаст… Я же, считай, что изгой. Позор семьи. Только она со мной связь и поддерживает…
Вообще мы переехали в Москву два года назад. Как-то так удачно совпало. Тренер по волейболу порекомендовал мою кандидатуру одной московской гимназии со спортивным уклоном, а отцу предложили хорошую должность на основном заводе. С окладом, втрое больше того, что был в Новосибирске. Так что и речи не шло о том, чтобы упустить такую шикарную возможность. Возможность перебраться в далекую столицу.
Собрались всем семейством по-быстрому и купили билеты на поезд. Так и началась наша новая жизнь. Совершенно внезапно…
Брата родители определили в обычную среднюю школу, а меня устроили в ту самую гимназию. Весьма непростую, учитывая контингент учащихся, но мне там нравилось. До тех пор, пока я не умудрилась заработать печать позора…
Все рухнуло в одночасье. Маме пришлось срочно забрать мои документы и экстренно перевести к Леше. Другого варианта просто не было. Скандал разгорелся страшный… Меня бы заклевали насмерть. Да и сама я не выдержала бы. Не после того, что случилось.
Как бы там ни было, роковая ошибка стоила мне дорого. И расплачиваюсь я за нее по сей день…
Больно вспоминать жесткое осуждение со стороны брата. Глаза отца, горящие острым разочарованием. Маму… У которой в тот тяжелый для меня период случился микроинсульт.
Отношения с родителями необратимо испортились, ведь, оступившись, я подорвала их доверие и выпачкала в грязи репутацию нашей добропорядочной семьи…
Может поэтому они с большой охотой вернулись этим летом в родной Новосибирск. Хоть и повод для этого был отнюдь не радостный — бабушка упала с лестницы и сломала шейку бедра.
Мама и папа уехали, мы же с Лешей остались в Москве. Я поступила в академию, а брат захотел учиться в колледже.
Думаю, родители даже рады такому исходу…
Открываю двери, предварительно справившись с капризным зонтом, и достаю на проходной карточку.
— О, Даринка! — охранник отвлекается от любимых сканвордов. — У тебя ж сегодня вроде выходной?
— Добрый день, дядь Жень. Уже нет, — развожу руками.
— Тю… Не дают девчонке отдохнуть.
— Да я только рада. В общежитии сейчас так шумно… — прохожу через турникет.
— А тут прям благодать, ага, — смеется он. — Тратишь свои лучшие годы непонятно на что.
Угощаю мужчину пирожками, купленными по дороге, и торопливо переставляю ноги, чтобы приступить к своей смене вовремя.
— О, Арсеньева, снова ты! — Ленка радостно хлопает в ладоши, а затем звонко чмокает меня в холодную щеку. — Я так и подумала, что вредина-Жанна не выйдет вместо Наташки. А на тебя, безотказную, центр может рассчитывать круглосуточно, семь дней в неделю.
Пожимаю плечами и снимаю с себя верхнюю одежду. Мне нетрудно. Всякое бывает.
— Какие новости?
— У нас прибавление, — хмуро сообщает Ленка. — Новенькая. Филатова Мария Сергеевна, страшная бука. Ни слова не произнесла, пока мы ее заселяли.
— Захочешь тут говорить при таких обстоятельствах, — сочувственно бормочу я. — А кто привез?
— Сын сдал. Ходил тут зажравшимся гусем по коридорам. Покажите мне то, покажите мне это, — кривляется Ефремова, профессионально меняя интонацию. — Можно подумать, на курорт мать отправляет. Тьфу! Все у нас здесь в равных условиях.
— А в какую палату ее определили? — закусываю губу, застегивая на себе халат.
— Ща упадешь! — заливисто хохочет она. — В пятнадцатую. К Гриппу. Вот кто нашу Несмеяну разговорит!
Да уж, «повезло». Агриппина Игоревна — та еще компанейская «девчонка». Жутко склочная и порой даже агрессивная.
— Ладно, пойду, а то время уже, — бросаю быстрый взгляд на часы.
— Давай. В четыре жду на чай, не опаздывай! — машет коробкой с печеньем и занимает свой пост на регистратуре. — Ухажеру привет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дурында…
Аркадий Семенович, конечно, замечательный человек и весьма импозантный мужчина, но ему, на минуточку, семьдесят четыре.
Шагаю по длинному коридору и по очереди захожу в палаты. Частью геронтологического частного центра «В кругу друзей», я стала год назад. Раньше здесь работала моя мама, а я так… помогала трижды в неделю на добровольных началах.
Когда мама увольнялась этим летом, заведующая центром поинтересовалась у нее, нет ли у меня желания получить эту вакансию. Я, естественно согласилась. Во-первых, уже привыкла к центру и прикипела к постояльцам, а во-вторых, любому студенту, как ни крути, нужны деньги. Пусть и небольшие. А тут еще и навстречу мне пошли, удобный график составили, чтобы работа учебе не мешала. Здорово же…
Стоит, наверное, сказать пару слов о нашем учреждении социального обслуживания.
Частный центр «Круг друзей» оказывает услуги и помощь гражданам пожилого возраста, а также инвалидам, частично или полностью утратившим способность к самообслуживанию. Эти люди по состоянию здоровья нуждаются в наблюдении и постоянном уходе. Родственники не всегда могут таковой обеспечить. Не имеют возможности находиться со своими близкими двадцать четыре часа в сутки (или не хотят, что, к сожалению, случается гораздо чаще). Потому и привозят их сюда.
Обязанностей у меня много. Прежде всего, это посильная помощь всем гостям центра, уход за лежачими больными, организация их досуга. Работать здесь, честно говоря, непросто, но я совсем не жалуюсь, нет. Меня все устраивает. Не получается ввиду обстоятельств быть рядом со своей бабушкой, так хотя бы здесь какую-то пользу обществу приношу.
— Дариночка, ты ли это? Неужто Наташка от нас сбежала? — интересуется Аркадий Семенович, стоит мне войти в его палату.
— Добрый день, не сбежала, приболела. Так что сегодня я за нее!
— Вот так счастье! — он лучезарно улыбается, отчего морщинки в уголках его глаз становятся немного заметнее.
— А я вам разминку для ума принесла! — разжимаю кулак и протягиваю мужчине пестрый кубик рубика.
— Спасибо, солнце! — с благодарностью принимает его из моих рук.
— Да не за что! Играйтесь! Только пойдемте сначала на обед вас отведу.
— Она была как ангел божий: красива, статна и добра. Вам не найти другой, похожей, таких на миллион одна… — Аркадий Семенович цитирует очередное свое творение, пока я помогаю ему подняться с кровати. — Как бриллиант среди подделок, как свет, пробившийся сквозь мглу. Моя прекрасная, Дарина, забыть я Вас уж не смогу.
— Ну все, прекращайте! — мои щеки горят красочным смущением.
— А что поделать, душа моя. Смотрю на тебя — и слова сами собой в рифму играют.
— Идемте, — смеюсь, надежно придерживая старичка.
— В обход по левой стороне! — командует Раиса Федоровна, намывая пол.
— Не вовремя вы это затеяли, — с опаской смотрю на глянцевую поверхность.
— Спрашивать еще у тебя буду, когда и что мне делать! — себе под нос ворчит она.
— Сейчас на обед всем идти, а вы создаете травмоопасную ситуацию.
Раиса Федоровна поднимает голову и зыркает на меня с лютым недовольством.
А разве я не права?
— Намывала Рая пол, чтоб блестел он чистотой. Чтоб разбили себе лбы инвалиды всей толпой. Пусть во благо будет труд, неугодных — в лазарет. На что только не пойдут, сэкономить чтоб обед.
— Замолчи уже… Есенин недоделанный! — она нехотя прекращает свое действо. Раздраженно бросает тряпку в ведро и гордо удаляется. Побаивается, что расскажу заведующей.
— Ну вы даете, рифмоплет! На ходу сочиняете, — пораженно качаю головой, когда мы заходим в столовую.
— Да бросьте, Дариночка. Дилетааант, — тянет он скромно.
Киваю двум работницам центра в знак приветствия. Помогаю мужчине присесть, а сама подсчитываю и рассматриваю присутствующих, чтобы понять, кто из потеряшек не дошел.
— А че эт котлеты все меньше и меньше по размеру становятся? — возмущается Агриппина Игоревна. Та самая милая старушка по прозвищу Грипп.
