рассказывала мне о культурных делах Бостона. Я раздумывал как приступить к более интересному мне разговору и никак не мог найти момент, когда наступит возможность перейти к нужной мне теме, заранее заготовленные диалоги никак не мог воплотить в жизнь. Наконец она спросила меня про Ричарда. Задала дежурный вопрос о состоянии его дел.
— У него всё нормально. Уже освоился. Но не особенно пока проявил себя.
— Не то что ты.
— В каком смысле?
— Ты быстро вошёл в доверие к Джимми.
— Я очень дорожу доверием такого человека.
— Не обольщайся. Знаешь сколько людей через него прошло?
— Много. Уверен в этом.
— Много. А он оставил только меня и Пола.
— Послушай, я не наивный. Понимаю своё место. И всё равно хочу быть в команде Джимми.
— Все они хотели.
— И почему у них не получилось?
— Хитрый. Так я тебе и сказала.
— Эбигэйл, прекрати со мной играть. Я всё-таки мужик и у меня есть своя гордость. Зачем ты меня всегда головой в дерьмо? — в этот момент, резко, молниеносно, я решил сменить тактику поведения с ней. Испугался. Почти интуитивно почувствовал опасность и перешёл к импровизации.
— Это ещё не дерьмо. Всё впереди.
— Послушай! Я встречаюсь с тобой без всякой корысти. Не искал с тобой встречи специально. Просто зашёл в тот день в бар, и ты сама меня подозвала. Ещё раньше я обратил внимание что ты красивая женщина, холёная такая, статная, с великолепной фигурой. Потом понял, что ещё и умная. Сдержанная такая. Понравилась ты мне сразу.
— О! Это уже интересно. Продолжай. Мне нравится. Так и в такой форме мне ещё комплименты никто не говорил. Я обожаю комплименты!
— Это не комплименты! Ты думаешь, что я не в состоянии ценить прекрасное? Почему ты обо мне такого мнения?
— Я? Я о тебе очень высокого мнения. Назвала тебя в прошлый раз хитрым. Или ты не обратил внимание?
— Ну как же! Обратил конечно. Ещё и мужланом обозвала.
— А ты хитрый!
— В чём моя хитрость?
— Опять хитришь.
— Нет. Не понимаю.
— Ладно. Так и быть. Объясню.
— Вот спасибо!
— Так знаешь почему у них всех не вышло ничего с Джимми?
— Нет.
— И не догадался?
— Ну хватит уже!
— Давай-ка ты, если я окажусь права, будешь мне это подтверждать. Условились?
— Условились.
— Всё они, те что не смогли закрепиться в команде Джимми из кожи вон лезли как хотели ему понравиться, угодить и втереться в доверие. Некоторые старались поддерживать отношения с Полом и таким образом наладить более тесный контакт с Джимми. Но никто из них не брал в расчёт меня. То есть были такие которые пытались подкатить ко мне свои яйца, но исключительно с целью меня трахнуть, все думали, что я лёгкая добыча. Тупые мужланы!
— А что же я?
— Ты? Ты с самого начала отнёсся ко мне как к равной, всегда замечал. Помню даже пирожное принёс. Какая мелочь! Но это было так приятно и так прекрасно, так мило!
Действительно так было. Тем, кто вырос в СССР это очень понятно, принести секретарю большого начальника «шоколадку», отнестись к этому человеку с определённым уважением. Я не знал, как сейчас в России. Принято ли так? Но я именно так и поступал, не только с Эбигейл. Кроме того, я всегда был участлив и уважителен к работягам и мой с ними очень тесный контакт, знала вся фирма. Это мой командирский опыт, воплощённый перестроечный лозунг КПСС: «Быть ближе к личному составу, к людям». На самом деле правильный был лозунг и жалко, что только лозунг. Эбигэйл не знала о моем поведении у себя в фирме, не знала, как это принято было в СССР, поэтому у неё всё это вызвало недоумение. Такое моё лёгкое подхалимство она приняла за чистую монету.
— А почему хитрый? Почему мужлан?
Эбигэйл слегка рассмеялась, откинулась на спинку стула.
— Многие хотели завести со мной интрижку. Думали, что я лёгкая добыча. Думали, что стоит мне сказать какую-то скабрезность, пригласить выпить и можно меня трахать. Дело сделано. Скоты мерзкие!
— И я ведь тоже хотел! Я такой же как они!
— Нет. Ты другой. Совсем на них не похож.
— Почему?
— Я сразу прочитала твой похотливый взгляд. Но ты хитрый, ты его начал скрывать. Скрыл что ты такой же мужлан, как и все они. Очень хитрый! Потом. каким-то образом узнал в какой бар я иногда забегаю выпить бокал вина. Притворился, хитрец, что зашёл совсем случайно. Я это оценила. Это уже с выдумкой, с подходом, с уважением к женщине которая тебе понравилась. Я тебя раскусила?
— Полностью!
— И это не всё. Ты конечно хотел меня сразу утащить в постель, прямо из этого бара. Угадала?
— И тут очень точно.
— Хорошо. Потом ты не очень тонко, но не навязчиво меня прощупал, слегка перешёл грань дозволенного. Слегка, почти воздушно. Получил отпор и не стал напирать. Решил отступить и слегка со мной поиграть, хоть немного приложить свои усилия. Правильно я говорю Виктор?
— Очень правильно.
— Продолжить?
— Обязательно.
— Потом ты начал искать поводы приехать к Джимми. Дел у тебя не было.
— Почему ты так решила?
— Мне Джимми сам об этом сказал. Сказал, что твои визиты не были обязательны, все что ты ему сказал можно было сообщить по телефону. Какой вывод напрашивается?
— Я искал повод приехать и увидеть тебя.
— Скажи, это сложно мне было понять?
— Нет. Всё очевидно.
— Вот видишь. Поэтому я всё это назвала словом хитрость. Хитрость — это когда люди что-то там плетут, но это видно. Я опытный человек и многое повидала. И наконец, ты решил не хитрить и позвал меня куда-то сходить, предложил мне самой выбрать место. Не побоялся того что оно может быть не дешёвым. Я это тоже оценила. Молодец. Ты не скряга. И опять заработал очередной плюс в моих глазах. Но и это не всё. Я вижу, как ты стараешься слушать меня, на тему которая тебе совсем не интересна. Не торопишь события. Молодец. А мне ведь просто хочется поговорить с человеком. Просто пообщаться с интересным мужчиной и в конце концов самой решить хочу я его или нет. Ты мне дал такую возможность. Спасибо.
Глаза Эбигейл были печальными, умными. Мне показалось что у неё подкатился комок горлу.
— Мне очень интересно с тобой говорить. Эбигэйл, честное слово!
— Верю. Сейчас верю!
— Скажи, мне всё в глаза. Я тебя очень прошу.
— Не важно, что о тебе скажу я. Важно, что я скажу о тебе Джимми и особенно его жене.
— Жене!?
— Жене… Мы с
