Но за последние пять лет, с тех пор как Роналд выкупил особняк у своих родителей, она была здесь всего несколько раз, да и то недолго. И вот этот дом снова станет ее домом на целые три недели.
— Что-нибудь случилось?
Она улыбнулась в ответ на настороженный вопрос Роналда.
— Нет. Я просто подумала о том, что ничего не изменилось. Все точно так, как в детстве. А мне почему-то казалось, что ты обновишь дом.
— Зачем? — спросил он. — Что тебе в нем не нравится?
— Все нравится! Но ты архитектор по профессии — разве тебе не хотелось все сделать по своему вкусу? — Она снова улыбнулась. — Я люблю старые дома, но если бы у меня были деньги, я бы непременно что-нибудь переделала.
Он снова с удивлением уставился на нее.
— Перестань так смотреть на меня. От своей мамы я постоянно слышу, какой ты удачливый в делах и как преуспевает твоя фирма.
— Лесли преувеличивает, — сказал Роналд.
— И это говоришь ты, сидя за рулем последней модели «кадиллака»?
Роналд усмехнулся:
— Не думал, что ты это заметишь.
— Как бы не так! И у тебя нет причин отказать мне. Я обязательно должна поводить ее, пока живу здесь.
— Нет причин… Возможно, когда-нибудь я разрешу тебе сесть за руль моего автомобиля.
— Ты уже обещал это, и не раз.
— Не надо напоминать мне об этом. Джина сказала, что ты можешь пользоваться ее машиной, пока ее не будет.
Имя его сестры заставило Жаклин задуматься.
— Послушай, Роналд, видимо, как раз сейчас Джина наконец-то решила оставить смерть Саймона в прошлом. И мы тоже должны попытаться это сделать.
Она посмотрела на Роналда, который был лучшим другом ее покойного брата и почти ее родственником.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что, может быть, кто-нибудь расскажет мне все обстоятельства его гибели в ту ночь.
— Джекки…
— Нет! — Она остановила его решительным жестом. — Мне хорошо известно, что случилось потом, — Джина оказалась беременной и у нее произошел выкидыш. Более того, я думаю, что причина того, что ты не даешь мне сесть за руль машины, в том, что Саймон вел твой автомобиль, когда погиб. Поэтому невольно напрашивается мысль…
Воспоминания были мучительны для Роналда, и он не смог скрыть, как неприятен ему разговор.
— Только не надо ничего придумывать, Джекки. Тебе было только девять лет, когда произошла трагедия. Давай будем считать, что все случилось именно так, как об этом тебе рассказали.
— Ты полагаешь, что это наилучший выход?
Он вышел из машины. Жаклин последовала его примеру. В свете фар она увидела раздраженное лицо Роналда.
— Можешь вообразить себе все, что угодно. Но не нужно об этом говорить при Джине. Я не хочу расстраивать ее.
— Скажи, ты купил этот дом, когда родители захотели продать его, потому что Джина не хотела уезжать отсюда?
Роналд не ответил.
— Я права? — настаивала она. — Поэтому ты ничего и не изменил? Ты боишься причинить боль Джине?
Раздражение Роналда не проходило. Так и хотелось сказать Жаклин какую-нибудь резкость, что он незамедлительно и сделал:
— Я думал, что безработные актрисы не прочь немного подзаработать. Но мне и в голову не приходило, что они способны мыслить!
— Ты знаешь меня, — сказала она, пожав плечами. — Я способна на многое. У меня вообще масса талантов. Между прочим, я собираюсь три недели вести бухгалтерию для некоего Роналда Редферна.
Он молча склонился над багажником, вынимая ее вещи.
— Роналд, я никогда не могла понять, почему ты отказался от партнерства в очень престижной строительной фирме ради семейного бизнеса? Ведь ты мечтал стать архитектором.
— Да, это трудно понять, Джекки. А причина в ответственности. Наши отцы и Саймон много работали для того, чтобы создать свое дело. Не хочется, чтобы их надежды не сбылись и фирма перешла в чужие руки.
— А как же архитектура?
— Сейчас я хочу спокойной, размеренной жизни, такой, какая была у меня до твоего приезда. И помолчи немного, пожалуйста.
3
В воскресенье, ранним солнечным утром, Жаклин снова оказалась в аэропорту. Она провожала Джину. Безуспешно пытаясь скрыть свои чувства при виде улетающего самолета, она поспешно надела темные очки. Ей стало почему-то грустно, захотелось плакать.
— Хочешь, поедем домой? — спросил ее Роналд.
— Нет… не знаю…
Роналд конечно же заметил ее слезы. Он снял очки и обнял ее за плечи.
— Не плачь, малышка.
Она осторожным жестом убрала его руки с плеч и, всхлипнув, обиженно проговорила:
— Я не плачу. И я не хочу, чтобы ты называл меня малышкой.
— Хорошо. Но я могу тебе сказать, что твои ресницы «потекли»?
Она попыталась рассердиться на Роналда, но понимание и нежность в его глазах помешали ей сделать это. Именно сейчас его доброта и участие были ей необыкновенно нужны.
— Черт возьми! — разрыдалась она. — Я совсем не собиралась плакать. Я такая глупая. Я… я…
Жаклин не знала, чему она была больше удивлена — потокам своих слез или успокаивающим объятиям Роналда. Она чувствовала тепло его тела, ласковые руки, поглаживающие ее по голове. И по ее щекам текли слезы, которые не приносили облегчения.
— Успокойся, дорогая, — прошептал он. — У Джины все будет в порядке. В Европе с ней будут родители. Они приглядят за ней.
Пряча голову на груди Роналда, Жаклин знала, что причина не в Джине. Ей хотелось рассказать Роналду, что пришлось пережить ей за последние несколько недель, — о своих тревогах, о том, почему ей пришлось прервать съемки в телесериале, на который она возлагала большие надежды. Но что-то ее остановило. Пускай уж лучше думает, что она плачет из-за Джины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
