Логан сообщил бригаде, что мы готовы. У них тоже было все в порядке.
Логан подошел к главному рубильнику. Сквозь небольшую стеклянную панель в шкафу я увидел, как он медленно включил его. Мое тело пронзил разряд. Трудно передать то странное ощущение, когда передатчик начал работать и каждый атом моего тела был оторван от соседнего. У меня закружилась голова, затем пришло состояние нарастающего во мне страшного давления. Я почувствовал, что взрываюсь и разлетаюсь в разные стороны.
Все вокруг стало зеленым, и мне показалось, что я мягко распространяюсь во всех направлениях. Затем вокруг расцвели буйные краски — красные, желтые, пурпурные, голубые.
Возникло все нарастающее чувство невесомости — даже скорее бестелесности. Я как бы струился сквозь черноту, и МОЙ МОЗГ мигом опустел. Меня швырнуло на огромное расстояние, за пределы времени и пространства — и я покрыл его за несколько секунд. Вмиг все исчезло.
Я пришел в себя — если только можно так сказать — под лучами солнца лимонного цвета, посылавшего лучи с почти пурпурного неба. Это был цвет намного более интенсивный, чем какой-либо из виденных мною раньше.
Но когда я огляделся вокруг, то понял, что изменился не только цвет мира. Я лежал в тихо колышущемся сладко пахнущем папоротнике. Но он был не земной. Этот папоротник был невозможного алого оттенка!
Я протер глаза. Передатчик, или скорее приемник, сработал неверно и собрал меня, слегка поднапутав с чувством цвета.
Я встал и посмотрел сквозь море алого папоротника. И разинул рот.
На фоне цепи желтоватых холмов пасся зверь, по размерам не уступавший слону, но с пропорциями лошади. На этом сходство со всеми виденными мною зверями кончалось. Это существо было пестрого бледно-лилового и светло-зеленого цвета. На его плоской, почти кошачьей голове ветвились длинные белые рога. У него было несколько хвостов, обычных для рептилий, и один огромный глаз, занимавший почти половину его морды. Глаз сверкал и блестел на солнце.
Зверь не без любопытства посмотрел в мою сторону и, опустив голову, пошел прямо на меня.
С диким криком я бросился бежать, пытаясь себя уверить, что испытываю кошмарную галлюцинацию, возникшую в результате неисправности в передатчике или приемнике.
Слыша за собой громовой топот зверя, издающего мычащие звуки, я припустил что было сил. Обнаружил, что бежать очень легко, — не стало земного притяжения.
Затем слева от себя я услышал музыкальный смех. Веселый голос окликнул меня на языке, показавшемся мне странным, волнующим и таким прекрасным, что, казалось, он не нуждался в переводе:
— К АКСААА МАНХЕЕЕА ВОСУ!
Я замедлил бег и посмотрел в сторону источника этого голоса, и увидел девушку, самую прекрасную, какую когда-либо видел за свою жизнь.
Ее незаплетенные в косы волосы были длинными и золотистыми. Лицо было овальным, а белая кожа — чистой и свежей. Она была обнажена, если не считать обвивавшего ее плечи тонкого плаща и широкого кожаного пояса вокруг талии. На поясе был прикреплен короткий меч и кобура, из которой торчала рукоять неизвестного мне пистолета. Девушка была высокой, с прелестной фигурой.
Ее нагота не была явной, и я сразу принял ее за норму. Девушка, кажется, не сознавала и не стеснялась ее. Позабыв о звере, я стоял и смотрел на незнакомку.
Снова она запрокинула голову и весело рассмеялась. Неожиданно я почувствовал, что мне щекочет шею что-то влажное. Думая, что это какое-то насекомое, я поднял руку, чтобы смахнуть его. Но насекомое оказалось слишком крупным. Я обернулся. Этот странный лилово-зеленый зверь, с глазом, хвостатый и рогатый, нежно лизал меня!
Пробует меня на вкус? Я все еще не мог отвести глаз от девушки, поэтому эта мысль мелькнула и пропала.
Я понял, что где бы я сейчас ни находился — во сне или в затерянном мире, — я в панике убегал от дружелюбного домашнего животного. Я покраснел, затем тоже рассмеялся. Через минуту я решился задать вопрос:
— Если только это вас не обидит, мне хотелось бы знать, где я нахожусь?
Услышав меня, она наморщила свой лоб Юноны и медленно покачала головой:
— У ХОЙ МЕЕЕЕАЛИ? КИВИНИИ НОРШАСА?
Я пробовал спросить по-французски — снова неудачно. Испанский был равно не эффективен в создании понимания между нами. Мой латинский и греческий были ограниченными, но я испробовал их тоже, но ничего не добился. Она произнесла еще несколько слов на своем языке, который, когда я внимательно вслушался, показался мне отдаленно схожим с классическим санскритом.
— Мы оба в растерянности, — заметил я, стоя перед все еще облизывающим меня зверем.
Она протянула мне руку. Сердце мое заколотилось, и я едва смог заставить себя двинуться.
— ФОРЕТА, — сказала она и показала на отдаленные холмы. Казалось, она хотела, чтобы я пошел с ней куда-то.
Я взял ее за руку. Вот именно так, рука об руку с самой замечательной девушкой на свете, я и вошел в Варналь. Город Зеленых Туманов — самый великолепный из всех марсианских городов. Это было так давно, о, сколько тысячелетий назад!
Глава 2
ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ ИСТИНА
Варналь для меня, даже в воспоминаниях, намного реальней, чем когда-либо может стать Чикаго или Нью-Йорк. Он расположен в пологой долине посреди холмов, называемых марсианами Зовущие Холмы. Зеленовато-золотистые, они покрыты стройными деревьями, и когда проходишь мимо них, они звучат словно приятные далекие зовущие голоса.
Город вольно раскинулся в зеленой широкой долине вокруг горячего озера, с поверхности которого поднимаются зеленоватые испарения.
Здания Варналя высоки и белоснежны, некоторые сложены из уникального голубого мрамора. В иных вставлены ажурные узоры из золота. Город обнесен стенами с башнями из того же голубого мрамора. На башнях развеваются разноцветные вымпелы, а на террасах толпятся нарядные жители, самый заурядный из которых стал бы самым популярным кавалером или дамой в Биннсвиле, а может быть, даже в Чикаго или в любом другом городе нашего мира.
Когда я впервые вошел в город Варналь с прекрасной девушкой, то разинул рот в почтительном восхищении. Она, видимо, восприняла мои восклицания как комплимент, чем они в общем-то и были, и, гордо улыбнувшись, произнесла что-то на своем тогда еще непонятном мне языке.
Но где же я оказался? Тогда я еще не знал. Как я попал туда?
Я ломал голову над вторым вопросом. Очевидно, в передатчике материи возникла неисправность. Вместо того чтобы отправить меня в приемник на другом конце здания лаборатории, он швырнул меня сквозь пространство и время в другой мир. Это не могла быть Земля, или, по крайней мере, не Земля моего собственного века. К тому же это явно не была и любая другая планета нашей Солнечной системы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
