— А мальчик? — поинтересовался воин.
— Маргарет помогла ему перейти и лечь под деревом. Он не очень тяжело ранен. Как только мы очутились в лесу, он смог уверенно сидеть на пони. Похоже, его сильно стукнули по голове, а потом посчитали мертвым и оставили лежать на поле.
Медленно повернув голову и при этом зажмурившись, так как даже это осторожное движение причиняло страшную боль, Руари осмотрелся вокруг и наконец увидел юного Бэтэма. Хотя гнев на своевольного мальчишку еще не прошел, рыцарю было приятно увидеть, что Сорча права: юноша не выглядел тяжело раненным. Он чувствовал себя настолько хорошо, что был в состоянии слегка пофлиртовать с Маргарет. Судя по улыбке и румянцу девушки, это было ей приятно.
Едва поворачивая голову, чтобы снова не вызвать боль, рыцарь наблюдал, как Сорча разводила огонь, а потом внимательно осмотрел место, которое девушка выбрала для лагеря. Трудно было найти лучше. Вокруг росло достаточно деревьев и кустов, чтобы можно было спрятаться, но заросли эти оказались не настолько густы, чтобы враг смог подкрасться незамеченным. Возвышенность позволяла видеть окрестности. Интересно, кто научил всему этому девушку?
Однако скоро ему стало не до праздных размышлений: девушки начали перекладывать раненого с носилок на постель около костра, и боль тут же прогнала любопытство. Серьезные раны слишком долго не обрабатывались. И поэтому, когда женщины начали снимать с него доспехи и оружие, сама возможность потерять сознание, уйти в темноту и не чувствовать больше ничего показалась сладким искушением. Но воин из последних сил старался не поддаваться этому.
Сорча почувствовала, что происходит:
— Вам будет не так больно, если вы забудетесь, — как бы между прочим произнесла она, смывая с его тела грязь и кровь. — И нам будет гораздо легче.
— Вам легче? — переспросил Руари сквозь сжатые зубы.
— Подобное тупое упрямство всегда страшно злит меня. Я прекрасно вижу, что вы цепляетесь за сознание, как за священный сосуд Грааля, а во мне видите язычника, который, того и гляди, вырвет его из ваших рук. Заставляете себя понапрасну страдать. Это, мой прекрасный рыцарь, поступок глупца.
— Человеку очень больно, сестра, — вмешалась Маргарет, — немилосердно сейчас обижать его.
— Он заслужил такое обращение.
— Послушай меня, женщина… — заговорил воин.
— Тише, глупец. У тебя еще будет время осудить мою дерзость. Лучше зажми вот это в зубах, — Сорча засунула ему в рот кусок кожи. — На твоем теле три огромные дырки, которые придется зашивать: одна на правой руке, вторая на животе (из за нее ты чуть не потерял все внутренности), а третья на левой ноге. Похоже, что тебе пришлось бороться с целой толпой англичан.
— Удивительно, как он еще не умер от потери крови, — пробормотала Маргарет.
Сорча тоже подумала об этом, но ничего не сказала, стараясь сосредоточиться на своей работе. Она пропускала мимо ушей стоны, которые раненый уже не мог сдержать. Ужасно было доставлять ему нестерпимую боль, но иного пути не было. Сделав последний стежок, девушка взглянула в лицо своему пациенту. Глаза казались настолько затуманенными болью, что потеряли цвет. Сознание покидало его. Приказав сестре заняться небольшими ранами Бэтэма, она начала перевязывать Руари. Теперь, когда с ужасной работой было покончено, Сорча позволила себе внимательно рассмотреть того, о ком так заботилась. Сэр Руари выглядел крупным мужчиной, высоким и сильным, хотя совсем не тучным. Это была гибкая сила дикого зверя. Кожа гладкая, упругая, темнее ее собственной, как будто солнце чаще смотрело на пего. Накладывая повязку, девушка не удержалась, чтобы не провести по этой коже рукой. На ощупь она оказалась столь же приятной. Широкая грудь чиста: не заросла волосами. Крошечные темные колечки начинались лишь от пупка, сгущаясь ближе к паху и снова почти сходя на нет на длинных стройных ногах. Невозможно было не признать, что этот мужчина необычайно привлекателен.
Внутренне проклиная себя за минутную слабость, Сорча побыстрее закончила перевязку и накрыла раненого плащом. К счастью, он слишком страдал от боли, чтобы заметить, с какой жадностью она его разглядывала. Убирая с его лица темные, мокрые от пота волосы, девушка осознала, что явно медлит с этой процедурой, и виновато покраснела. Она вынула изо рта раненого полоску кожи, не переставая размышлять об этом человеке.
— Ты, наконец, закончила терзать меня, женщина? — едва прошептал рыцарь, сам удивившись слабости своего голоса.
— Да, и благодаря мне вы еще поживете на этом свете.
— С ним все будет в порядке? — с беспокойством спросил юноша, с помощью Маргарет перебираясь к костру.
— Все в руках божьих, — едва пробормотала в ответ Сорча, занимаясь приготовлением нехитрого ужина. — Он выжил, оставаясь долгие часы без всякой помощи. С таким упрямством теперь уже немудрено не выздороветь.
— И постоянно в сознании? — юноша взглянул в сторону рыцаря и побледнел.
— Конечно, — ответил Руари уже немного окрепшим голосом.
— Как я рад, что ты жив!
— Когда ко мне вернутся силы, тебе уже не придется радоваться, мой дорогой.
— Но, кузен…
— Кузен? — переспросила Сорча, недоверчиво переводя взгляд с одного из своих подопечных на другого.
— Дело в том, что меня зовут Бэтэм Керр. Я кузен сэра Руари.
— Который должен был спокойно сидеть в Гартморе, — прорычал рыцарь.
— Но, кузен! — взмолился мальчик. — Как же я смогу стать воином, если меня постоянно оставляют в безопасном месте, с женщинами и детьми? Мне уже двадцать лет. Хватит меня нянчить, Руари.
— Просить тебя позаботиться о моем доме — вовсе не означает нянчить. ;]
— Прекратите! — резко оборвала обоих Сорча, подходя к старшему из мужчин. — Вы оба еще слишком слабы, чтобы ввязываться в эту глупую и бесполезную перепалку.
Не замечая взглядов, которыми они обменялись, девушка помогла рыцарю подняться настолько, чтобы отхлебнуть вина из кружки.
— Но это же вовсе не вино, — жалобно произнес Руари.
— Нет, это очень хороший сидр. Я сама с трудом переношу вино, а к приему гостей, простите, не готовилась.
— Не слишком ли острый у тебя язык, девочка? За словом в карман ты не полезешь.
— Вы не первый это заметили. Но вам нужен отдых. Независимо от того, вежливо или невежливо я отвечаю. Завтра нам предстоит проделать длинный и трудный путь по каменистым холмам. И, возможно, это будет не последний день испытаний. Все будет зависеть от того, как вы перенесете дорогу.
— Но ведь мы ушли уже довольно далеко.
— Да, но не настолько, чтобы чувствовать себя спокойно.
