Толпа скандирует мое имя. Они видят меня в первый раз. Сначала у них была злость — я сломал их лучшего бойца. Но когда он свалился на пол безвольным мешком, на смену пришел восторг. Они готовы простить денежные потери, потому что я дал им много крови. Они жаждут еще зрелищ, хотят больше. Вытираю кровь с лица, слышу крик Алана, но не понимаю, где он. Внутри меня до сих пор все вибрирует от напряжения. Чувствую чье-то касание, резко разворачиваюсь, готовый вь**ать, но застываю. Друг протягивает мне бутылку воды.
— Идем, у меня для тебя важное дело.
Киваю. Забираю футболку и, натянув ее поверх вспотевшего торса, выхожу следом в прохладу вечерней улицы. Вокруг толпа народу, все снуют в разные стороны.
— Ты в порядке? Может, врач нужен? — Алан с тревогой осматривает меня.
На нем новая футболка от Гуччи и темные очки в поздний вечер. Слишком много понтов в последнее время. Его внешний вид смешит меня.
Возвращаю бутылку с водой.
— Ты издеваешься? Он даже не погладил меня, кусок г*вна, а не боец. Кого ты мне нашел?
Алан выглядит озадаченно.
— Это лучший боец из тех, с кем ты не дрался, Зу. Остальные даже в клуб тебя пустить отказались…
Засмеялся горько. Алан покосился на мое предплечье.
— Зу, у тебя рана разошлась, смотри, бинты красные. Давай, все-таки, сгоняем к доку.
Он меня напрягает.
— Нах*й дока, поехали в гостиницу. У меня встреча.
Скрипнув зубами, он кивает. Мы усаживаемся в его тачку. Прикрываю глаза, откинув голову на сидении. Сейчас мне хорошо. Адреналин еще не ушел, а злость уже не так накрывает — я выплеснул ее на ринге. Алан считает, что я дерусь за бабки. Вот только это не так. Я дерусь, чтобы жить. Чтобы хоть как то держать в руках своего зверя. Я выпускаю его в клетке, давая шанс самому себе вдохнуть полной грудью.
Он вдруг резко тормозит. Я поднимаю глаза, вижу, что мы уже у гостиницы. Забираю сумку, желая покинут салон, но друг блокирует двери.
— Сегодня утром, ты не должен был подставляться под пули, Зу.
Я понимал, к чему он клонит, и эта тема не нравилась мне.
— Эти ублюдки хотели забрать целый грузовик товара и не заплатить. Они достали стволы и палили по нам.
Я повернулся к Алану. Он сидел с каменным выражением лица.
— С нами было охраны десять человек. Это люди, которым ты платишь, Зу. Платишь за то, что они подставляют свой зад под пули. Так какого хера ты полез вперед?
Я размял шею, выдыхая.
— Хватит ныть, Алан! Или мне стоит купить тебе розовое платье, чтобы ты перестал это делать?! Ей богу, ты как девочка! Не знаешь, в каком бизнесе мы крутимся и с какими людьми имеем дело?
— В том то и дело, что знаю! И я, бл*ть, не собираюсь из-за какой-то х**ни терять брата! У тебя есть все, Зу! Все бл**ть, что тебе еще надо?! Какого хера, ты живешь как чертов псих?! Какого черта, уничтожаешь себя каждый день?!
Я видел, что ему больно. Но я ничем не мог ему помочь.
— Каждый день я зарабатываю сотни тысяч долларов, Алан. Мы с тобой построили огромную корпорацию, мы стали частью этой махины. И не выйдет трусливо отсидеться в норках и остаться королями гребаного мира. Если ты хочешь жить красиво, то рискуй.
Я выскочил из машины. В груди снова распирало от злости. Бл**ь, весь вечер насмарку из-за этой наседки.
— Заур!
Да твою ж!
Обернулся. Алан направлялся ко мне. Подойдя, ткнул в меня папкой с бумагами.
— Вот, это вчера принесли. Я пытался с тобой поговорить, но ты бл**ь так занят, пытаясь себя угробить, — прорычал сквозь зубы.
Я открыл документы. Здесь были какие-то фото, и исписанный листок бумаги с флешкой.
— Что это?
— Показания бывшей домработницы Самиры.
От звучания ее имени, кровь в венах закипела. С каждым мгновением мне было все трудней сдерживать себя.
— И? Зачем мне это?
Алан оставался невозмутимым.
— Ее отец. Он убил ее мать. На флешке записи с видеокамер. Он пьяный пришел в тот день, избил ее до смерти. А потом подстроил аварию, и сжег в машине, Зу. Мустафа пригрозил домработнице, она боялась за свою жизнь и сделала копию с камер. Успела, пока запись не была уничтожена. Покажи это ей, она должна знать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Закрыл папку, бросив ее обратно.
— Тебе заняться нечем? Х*рней страдаешь, Алан. Лучше приготовь мне на завтра документы по тендру.
Алан скривился. Я читал в его глазах злость. Только не дорос он еще против идти.
— Я могу найти ее.
Я обернулся. От этих слов стиснуло в груди от боли. Даже надежда на это заставляет сгибаться пополам.
— Я найду ее, если это спасет тебя. Но я больше не могу смотреть, как ты себя гробишь, брат.
Я засмеялся.
— Я ищу ее все это время…
Алан вскипел.
— Х**ня твои слова, Зу! И ты это прекрасно знаешь! Ты не ищешь ее! Ты запрещаешь себе, считаешь, что не достоин!
В любой момент могло произойти страшное. Алан ходил по краю, говоря на эту тему. И он это прекрасно знал.
— Все эти драки, перестрелки, вся эта безумная х*рня — ты уничтожаешь себя, наказываешь! Ты винишь во всем себя, Зу, не можешь отпустить это дерьмо. Скажи мне, как она может простить тебя, если даже ты не даешь себе шанса?
Я сорвался к нему. В два шага долетел, схватив за воротник.
— По-твоему, это так просто, да? Прости себя и живи дальше?! — засмеялся, скривившись. Его слова взбаламутили такое дерьмо, я вдохнуть не мог — словно нож вонзили под ребра.
— Отпусти это, серьезно тебе говорю. Так дальше нельзя, Зу. Давай найдем ее, давай покажем эти документы. Она поймет, каким говном был ее отец, она простит тебя!
Кажется, сам воздух между нами сгустился и стал потрескивать.
— Знаешь что, Алан. Пошел на х**. Если хоть слово еще скажешь…
— И что? Ударишь? Убьешь? Ну так, давай! Ты чертов кусок дерьма, не нужный никому кроме меня! Ты м*дак, Заур! Но ты мой брат! И я буду с тобой до конца! И я вытяну тебя из этого дерьма, даже если ты упираться будешь руками и ногами!
Он оттолкнул меня. Поднялся, поднимая с земли сумку и направился к дверям гостиницы. Подальше отсюда, пока не разорвал его на куски.
— Я серьезно, Зу, слышишь?!
Продемонстрировал ему фак.
Не помню как прошел мимо ресепшена. Как поднялся на пятнадцатый этаж в ее квартиру. Во мне было так много злости — сплошной гул в голове. Мне нужно было срочно избавиться от этого. Срочно забыться, иначе это дерьмо сожрет меня с потрахами.
Она открыла дверь после второго стука.
— Зу, я думала, ты готовишься к поездке? — она охнула от неожиданности.
На ней был коротенький шелковый халат, который я содрал спустя секунду. Завалил ее на диван, срывая трусы. На х**й все эту х**рь с прелюдией. Мне нужен от нее трах. Только трах и полный абргейд. Алан вывел меня из себя.
— Стой, Зу…
Она пытается отстраниться, и это мне не нравится.
— Стой! — ее руки упираются в мою грудь.
Впиваюсь в ее глаза безумным взглядом.
— Что, бл**ть, еще?!
— Ты воняешь потом и у тебя кровь…
Агата сморщилась недовольно.
— А ты пахнешь приторными духами, я ж не жалуюсь.
Наклонился к ее шее, касаясь губами, она снова отстранилась.
— Послушай, мы завтра уезжаем Воронеж. Ты помнишь о приеме у губернатора? У него мы решим вопрос с тендером.
— Я все помню, Агата. А сейчас не **би мой мозг, — схватил ее за волосы и заставил встать на колени. Ненавижу, когда она говорит. Минеты получаются у нее намного лучше.
Глава 4
Самира
— Сами, что-то выглядишь устало, — Аня подошла к стойке ресепшена ровно в тот момент, когда я закончила говорить с клиентом. Женщина все никак не могла определиться к какому врачу попасть, и мне пришлось рассказывать о всех наших специалистах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ретроградный меркурий, или что там? В любом случае, люди сегодня не знают, чего хотят.
Аня засмеялась. Я протянула ей журнал посещений и папку с готовыми анализами ее пациентов.
— Не говори мне о меркурии. Я знаю, почему ты такая, — губы подруги скривила улыбка.
