— Но что?
— Кажется мне, что в войсках должно быть больше охраны. Слишком много искушения может возникнуть у кого-нибудь.
Фаулер хмыкнул.
— Сомневаюсь в этом. Что сказать обо мне? Моя обязанность осматривать вас. Я легко мог бы подключить несколько проводов. Послать заряд через ваши синапсические катушки и вывести их из строя!
Борс в бешенстве развернулся, затем сдался:
— Верно. Вы могли бы это сделать.
Через мгновение он спросил.
— Но что бы это вам дало? Вы знаете, что я единственный, кто способен удерживать общество от развала. Я единственный, кто знает, как плановое хозяйство от беспорядочного Хаоса! Если меня не станет, все это погибнет, и у вас останутся пыль, руины и сорняки. Тот, внешний мир, ворвется сюда и все захватит!
— Конечно. Так к чему же беспокоиться о Грине?
Внизу прогрохотали грузовики с рабочими. Мужчины в зелено-голубоватых рубашках с закатанными рукавами, с орудиями труда. Группа шахтеров, отправлявшихся в горы.
— Внесите меня внутрь, — резко бросил Борс.
Фаулер позвал Маклина. Они подняли Борса и внесли его в здание, вниз по коридору, в офис. Чиновники и техники с почтением уходили с дороги при виде огромного, изъеденного ржавчиной бака.
— Все в порядке, — нетерпеливо бросил Борс. — Все свободны.
Фаулер и Маклин оставили роскошный офис с шикарными коврами, мебелью и драпировками, с полками, забитыми книгами.
Борс уже склонился над своим письменным столом, разбирая горы донесений и бумаг.
Фаулер покачал головой, когда они шли по холлу.
— Он уже долго не протянет?
— Моторная система? Мы не можем усилить…
— Нет. Я имею в виду другое. Он разрушается в области мозга. Он уже не выдерживает напряжения.
— Как и все мы, — пробормотал Маклин.
— Управление всем этим легло тяжелым бременем на него. Ведь он знает, что, как только он умрет, все начнет трещать по швам. Колоссальная работа — пытаться поддерживать развитие образцового мира в полной изоляции.
— Он уже давно умирает, — сказал Маклин.
— Рано или поздно мы столкнемся с этой ситуацией, — размышлял Фаулер, мрачно проводя пальцами по лезвию большой отвертки. — Он уже износился.
Рано или поздно кто-нибудь вмешается. Так как он продолжает разлагаться…
Один перепутанный провод…
Он засунул отвертку обратно за пояс, где были плоскогубцы, молоток и паяльник.
— О чем ты?
Фаулер засмеялся.
— Он заставит меня сделать это. Один перепутанный провод — и пуффф!
Но что потом? Это большой вопрос.
— Может быть, — мягко заметил Маклин, — тогда мы с тобой сможем оставить эту крысиную возню. Ты, я, все остальные. И жить как люди.
— Крысиная возня, — прошептал Фаулер. — Крысы, бегающие в лабиринте.
Делающие фокусы в ответ на понукания, задуманные кем-то.
Маклин перехватил взгляд Фаулера.
— Кем-то из другого вида.
* * *
Толби попытался повернуться. Тишина. Что-то капало. Его тело придавила балка. Он был со всех сторон зажат в искореженном автомобиле. И висел головой вниз. Автомобиль лежал на боку за дорогой в овраге, зажатый между двумя деревьями. Изогнутые стойки и искореженный металл вокруг. И тела.
Толби рванулся из последних сил. Балка поддалась и ему удалось сесть.
Ветка дерева пробила лобовое стекло. Черноволосая девушка, все еще обернувшаяся к заднему сидению, была прошита ею насквозь. Ветка, пробив ее спину и грудь, вошла в спинку сидения, и она вцепилась в нее обеими руками. Голова ее свесилась, рот полуоткрылся. Мужчина возле нее также был мертв. Руки его отрезало лобовое стекло. Бесформенной кучей он лежал среди остатков приборной панели и кровь вытекала из его тела.
Шея у Пенна была сломана, как гнилая ручка метлы. Толби отодвинул его труп в сторону и осмотрел свою дочь. Сильвия не шевелилась. Приложив ухо к ее груди, он прислушался. Она была жива — сердце слабо билась. Грудь едва подымалась и опускалась. В том месте на ее руке, где сочилась кровь, он наложил повязку. Она вся была в порезах и царапинах, одна нога подвернулась, явно сломанная.
Волосы в крови, одежда изорвана. Но она была жива. Он толкнул согнутую дверь и вывалился из машины. Огненный язык послеполуденного солнца лизнул его, и он заморгал. Затем стал вытаскивать ее тело.
Послышался какой-то звук.
Толби замер, взглянув вверх. Что-то приближалось. Жужжащее насекомое, которое быстро снижалось. Он оставил Сильвию и припал к земле, осмотрелся и неуклюже двинулся вниз по оврагу.
Он скользил, падал и катился среди зеленых ветвей и бесформенных серых валунов. Стиснув револьвер, задыхаясь, Толби лег в тени, вглядываясь вперед и хватая ртом воздух.
Насекомое приземлилось. Маленький реактивный самолет.
Зрелище поразило его. Он слышал о реактивных самолетах, видел их фотографии. Был проинструктирован на исторических курсах в лагерях Лиги.
Но увидеть реактивный самолет своими глазами!…
Из него высыпали солдаты. В униформе. Они развернулись цепью вдоль дороги и, слегка пригнувшись, начали пробираться к месту аварии. У них в руках были тяжелые винтовки. Достаточно профессионально они сняли дверь автомобиля и забрались внутрь.
— Один ушел, — донеслось до него.
— Должен быть где-то поблизости.
— Взгляни, этот живой! Это женщина. Начала выбираться. Все остальные мертвы.
Яростное проклятие.
— Чертова Лаура! Она должна была выпрыгнуть! Маленькая фанатичная дурочка!
— Может быть, у нее не было времени. Боже праведный, этот сук прошил ее насквозь.
Ужас и отвращение.
— Мы не сможем освободить ее.
— Оставьте ее. — Офицер, руководивший ими, взмахнул рукой, отзывая мужчин от автомобиля. — Оставьте их всех!
— Что делать с раненой?
Вожак заколебался.
— Надо ее добить, — наконец решил он.
Он взял винтовку и поднял приклад.
— Остальным рассыпаться в цепь и попытаться схватить ушедшего. Он, вероятно…
Толби выстрелил, и офицер сложился вдвое. Нижняя часть его тела медленно заскользила вниз, верхняя разлетелась на куски. Толби перевернулся и начал стрелять, крутясь. Прежде чем остальные в панике отступили к реактивному самолету и захлопнули люк, ему удалось застрелить еще двоих.
На его стороне было преимущество внезапности. Теперь оно исчезло. Их было больше — он был обречен. Насекомое уже поднялось в воздух. Они легко смогут засечь его сверху. Но он должен был спасти Сильвию. В этом состояла его главная задача.
Толби спустился вниз на сухое дно оврага. Он бежал без цели; ему некуда было идти. Он не знал местности, а пешком далеко не уйдешь.
Поскользнувшись, он упал головой вниз. Боль и темнота. Он привстал на коленях. Револьвер исчез. Вместе с кровью он выплюнул несколько выбитых зубов. Толби дико уставился в пылающее послеполуденное небо.
Жужжа, насекомое удалялось к далеким холмам. Оно уменьшилось, стало черной точкой, мушкой, а затем исчезло.
Толби подождал еще минуту, затем начал пробираться по оврагу к разбитому автомобилю. Они улетели за помощью и вскоре вернутся. У него оставался единственный шанс. Если ему удастся оттащить Сильвию вниз по дороге в укрытие. Может быть к ферме. Назад, к городу.
Толби добрался до машины и застыл, изумленный и окаменелый. В машине по-прежнему оставалось три тела — два на переднем сиденьи и Пенн на заднем. Но Сильвия исчезла.
Они забрали ее с собой. Туда, откуда прилетели. Ее тащили к насекомому с реактивным двигателем — следы крови вели от автомобиля вверх к кромке оврага.
Содрогнувшись от ярости, Толби пришел в себя. Он залез в машину и снял револьвер Пенна с пояса. Посох Сильвии из айронита лежал на сидении.
Он взял и его. Затем Толби пошел вниз по дороге, медленно и с опаской.
Мрачная мысль билась в его мозгу. Он нашел то, за чем их послали: мужчин в униформе. Они были организованны и охраняли центральную власть. В новом, только собранном реактивном самолете.
За холмами было правительство.
* * *
— Сэр, — окликнул его Грин.
Он озабоченно пригладил свои короткие белесые волосы, его юное лицо исказилось. Повсюду толпились горожане, техники и эксперты. Командиры были заняты повседневной рутинной работой. Грин протиснулся сквозь толпу к столу, где сидел Борс, поддерживаемый двумя магнитными стойками.
— Сэр, — снова произнес Грин. — Что-то случилось.
Борс поднял глаза, оттолкнув пластину из металлической фольги, и положил стило. Его глазные яблоки задергались, где-то глубоко внутри туловища взвыл мотор.
— Что же?
Грин подошел ближе. На его лице было выражение, которого Борс никогда прежде не видел. Выражение страха и мрачной решительности. Остекленевший, фанатичный взгляд, будто его плоть превратилась в камень.
— Сэр, разведчики вошли в контакт с группой из Лиги, двигавшейся к северу. Они встретили их у Ферфакса. Инцидент произошел сразу же за первым препятствием на дороге.
