Дорис призадумалась, затем лицо ее осветилось воспоминанием.
— А, да! Он влюблен в Риту, верно?
Эмма почувствовала, что ее лицо вспыхнуло.
— Ты ведь больше не мечтаешь о нем, правда, детка? — поинтересовалась Дорис. — Нехороший он, этот парень. Они с твоей сестрицей друг друга стоят, вот что я скажу.
Эмма долго молча смотрела в глаза старой женщины.
— Это было пять лет назад, — мягко проговорила она. — Я не интересовала его тогда, не интересую и сейчас. Как отец мог так смутить меня? И перед кем? Перед Аланом Шериданом? О боже, кто угодно, только не он!
— Ты такая милая, в тебе столько страсти и обаяния. Любой мужчина может гордиться знакомством с тобой.
Дорис повернула Эмму к зеркалу и начала вытаскивать шпильки. Старая няня так ловко и умело расчесала каштановые локоны своей любимицы, что они заблестели, как мех норки.
— Мне никогда не нравились желто-соломенные волосы твоей сестры. Они похожи на сено, вот что я скажу.
— Алан говорил Рите, что ее волосы похожи на солнечный свет.
— Ты пошла в отцовскую породу и лицом, и характером.
— Я ненароком подслушала их. Я так боялась, что она выйдет за него… Я мечтала, как он однажды заметит меня и забудет о ней. Этого, к сожалению, не случилось…
— Я давеча говорила твоей матушке, что когда-нибудь они пожалеют, что так избаловали эту девчонку.
— Маркиз Ламберт со дня на день должен попросить ее руки, — сказала Эмма. Она стала закручивать волосы на затылке. Воткнув шпильки так туго, что натянулась кожа на висках, Эмма попросила: — Подай мне накидку. Я еду на прогулку.
К тому времени, когда Алан добрался до дома своего брата, легкий слой изморози покрывал его волосы, лицо и плечи, а руки и ноги совсем закоченели.
Дворецкий отворил дверь только после настойчивого стука. Яркий свет и теплый воздух хлынули через дверной проем, но Барни, узнав Алана, стал в дверях как скала.
— Его светлость, — заявил дворецкий, — занят гостями.
Услышав смех гостей, Алан решительно шагнул через порог. Испуганный дворецкий поспешно отступил в сторону. У Алана от внезапно окутавшей его жары перехватило дыхание. Пока он дошел до обеденного зала, изморозь растаяла и начала стекать с гривы спутанных темных волос.
При неожиданном появлении Алана Ральф Шеридан, сидящий в конце стола, поднял глаза. Все присутствующие тоже уставились на него.
— Хей-хо! — воскликнул Фредди Мелоун. — Скорее прячьте свои драгоценности.
— Ну и ну, — присовокупил Дастин Хоуп, — и кто сказал, что дьявол живет в преисподней?
С полдюжины других гостей разразились смехом. Эстер, беременная жена Ральфа, сидящая с ним рядом, приподнялась со стула, словно хотела подойти к Алану, но муж остановил ее, положив руку на запястье.
— Сядь, — твердо сказал он, и, хотя лицо ее залилось краской негодования, она подчинилась?
Еще мгновение, и комната погрузилась в тишину. Вопросительные взгляды были устремлены на Алана, который не сводил глаз с брата.
— Ты прервал нашу трапезу, — произнес Ральф холодно-вежливым тоном.
— Полагаю, мое приглашение затерялось где-то по дороге, — отозвался Алан так же угрожающе вежливо.
Ральф откинулся на стуле.
— Чего ты хочешь, Алан?
— А чего я, по-твоему, хочу?
— Драки, судя по твоему виду.
— Стойте! — подал голос Фредди. — Ставлю на Мердока.
Взрыв нервного смеха снова прокатился по комнате, затем вновь воцарилась тишина.
— Сегодня я был приглашен в Кортни-холл, — сообщил Алан, бросив беглый взгляд на Эстер. Взгляд ее широко открытых глаз выражал озабоченность.
Ральф спокойно положил салфетку рядом с тарелкой и отодвинул стул.
— Пожалуй, нам лучше обсудить это наедине.
— Не утруждай себя. Я только хотел сказать тебе, что можешь идти к дьяволу. Я сам сохраню Шеридан-холл.
— И как же ты намереваешься это сделать? Ты уже растранжирил свое квартальное содержание.
— Я не продам душу какой-то шлюхе. Даже я заслуживаю большего.
— В самом деле? Кто тебе это сказал?
Филипп Фитцпатрик вскочил со стула, когда Алан кинулся на брата. Белокурый лорд встал между ними и твердо положил руки на плечи Алана:
— Джентльмены! Сейчас не время и не место для обсуждения такого деликатного вопроса.
— Это не обсуждение, Фитцпатрик, — огрызнулся Алан. — Я не женюсь на девчонке, Ральф, и презираю тебя за попытку манипулировать моей жизнью.
— К твоему сведению, — сказал Ральф, — я не имею никакого отношения к этим так называемым манипуляциям. Лорд Кортни обратился ко мне, как к главе семьи, с этим вопросом на прошлой неделе, и я дал добро.
— И кто, черт возьми, предоставил тебе право распоряжаться мной? Ты мне не отец, граф Шеридан. Ты мой брат — о, прошу прощения, милорд, — сводный брат. Мой младший сводный брат. Ты не имеешь права…
— Черта с два, имею!
Отшвырнув стул, Ральф, великолепный в безупречно скроенном вечернем сюртуке черного бархата и белоснежной рубашке, обошел стол. Отстранив с дороги Филиппа Фитцпатрика, он встал лицом к лицу с Аланом, гневно сверкая глазами и стиснув кулаки.
— Я имею полное право, Мердок. Несмотря на твою полную неспособность принять реальность положения, попытаюсь еще раз напомнить — я глава этой семьи. Только из желания внести хоть какую-то видимость перемирия в наши отношения я до сих пор терпел твою безалаберность. Два года назад ты убедил меня, что, если я дам тебе возможность доказать свою состоятельность, ты сотворишь чудеса и с Шеридан-холлом, и с рудниками.
— Шеридан-холл так или иначе должен быть моим. Ральф. Я старший сын Рейнольда.
— Черт тебя подери, Алан! Как твоя глупая голова не может понять, что, в соответствии с законами этой страны, ты вообще не существуешь.
Грозовая тишина повисла в комнате. Даже у Фредди Мелоуна хватило ума промолчать.
Более сдержанно Ральф продолжил:
— А что касается рудников, с тех пор как ты взялся ими управлять, шахтеры только и делают, что бастуют. И насколько я понимаю, это происходит из-за небезопасных условий труда.
— На ремонт нужны деньги, милорд. Вам это известно. Я вложил все до последнего шиллинга в эти чертовы шахты. Ты и вправду ждешь от меня чуда, Ральф. Я делаю все возможное.
— Да?
— Да, черт возьми! Меня уже тошнит от бесконечных бесплодных переговоров с кучкой полумертвых шахтеров, которые, похоже, забавляются тем, что превращают мою жизнь в кромешный ад.
— Это не забава, Алан. Ты им просто не нравишься. И они тебе не доверяют.
— Что тебя, несомненно, радует.
Ральф покачал головой и сказал более мягко:
— Нет. Возможно, ты удивишься, но меня это совсем не радует. Хочешь верь, хочешь нет, Алан, но я надеялся увидеть в тебе хотя бы искру честолюбия Шериданов. Я надеялся, что смогу уехать в Америку со спокойной душой, оставив Шеридан-холл в надежных руках. Но дом пришел в еще больший упадок, после того как ты в нем поселился, и это неоспоримый факт. Я подумал, что женитьба могла бы положить хорошее начало твоей карьере.
Подошла Эстер, переводя взгляд с одного на другого.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — подумайте о наших гостях, милорд. — Повернувшись к Алану, она одарила его теплой, но явно озабоченной улыбкой: — Я распоряжусь поставить еще один столовый прибор.
Он сухо рассмеялся:
— Ты шутишь? — И, развернувшись на каблуках, направился к двери.
— Мердок! — крикнул ему вслед Ральф, заставив Алана резко остановиться. — Я слышал, Джозеф Белински от имени лорда Лондондерри[1] проявляет интерес к покупке «Шеридан майнинг компани».
— Можешь сказать и Лондондерри, и Белински, и Кортни, чтобы катились ко всем чертям. Я не продаюсь.
И он вышел из комнаты.
ГЛАВА 3
Когда Эмма покидала Кортни-холл, туман угрожающе сгущался, делая узкую, извилистую дорогу еще более опасной. Пока Дорис клевала носом, Эмма смотрела в темноту, то и дело спрашивая себя, зачем она рискует их жизнями, чтобы увидеться с Аланом Шериданом.
Унижение смешивалось в ее душе с гневом. То она представляла себе, как падает к его ногам и умоляет простить за отцовскую бестактность, то ей хотелось залепить ему пощечину, ударить по этому снисходительному, красивому лицу за то, что он имел наглость подумать, будто слишком хорош для нее и Хью.
Она почувствовала, что карета повернула на дорогу, ведущую к Шеридан-холлу. Позади остались более гостеприимные лесистые равнины отца, и они углубились в самое сердце пустоши — бесконечные голые поля, поросшие вереском и дроком, где буйные ветры воют и стонут, словно грешные души, затерявшиеся в ночи.
Вид за бархатной занавеской подтверждал их местонахождение. Старинные каменные ограды и живые изгороди, тянущиеся вдоль дороги на расстоянии почти полумили, вели к внушительным воротам Шеридан-холла. Эти ворота были реставрированы вскоре после того, как Алан поселился в доме. Прежде чем он растратил деньги на игры и женщин.
