— Да.
— Он… он ушел от меня к другому.
Как странно это прозвучало. Словно это была обычная любовная история. Александр продолжал:
— Оба они были застигнуты врасплох на месте преступления, и новый друг Ханса назвал мое имя. Он утверждает, будто Ханс рассказывал ему про меня.
Сесилии передалась его горечь.
— И что же Ханс?
— Он достаточно лоялен, чтобы отрицать это, и я ему за это благодарен. Но никто ему не верит. Мое положение плачевно, Сесилия.
Он снова повернулся к ней, сел. Теперь, когда главное было сказано, он осмелился посмотреть ей в глаза.
— Дело будет слушаться через несколько дней, меня привлекут к ответу. Я должен буду присягать на Библии, а я ведь глубоко верующий человек! Клятвопреступление для меня немыслимо.
— И даже король не может спасти тебя?
— Он верит мне. Пока. Но когда он узнает, что я лгал ему, мне конец.
Сесилия кивнула. Она не могла больше ни о чем говорить. Она думала лишь о том, что означает этот позор и это унижение для такого человека, как Александр. Он будет выставлен на всеобщее осмеяние, не исключено, что его изобьют на улице…
— Кто он?.. — тихо спросил Александр.
Без всяких предисловий он перешел к ее проблемам. Она была в шоке: на какой-то миг она забыла о себе.
Но его живой интерес согрел ее.
Она отвернулась, чувствуя отвращение к самой себе и к тому, что с ней случилось.
— Один хороший друг семьи, — ответила она. — Священник, неудачно женившийся. Изголодавшийся по человеческой близости. Все это было так поспешно. И никому из нас это не было нужно!
— Но почему это произошло, Сесилия?
— Если бы я знала! Как раз тогда мне казалось, что это нужно.
Александр сдержанно улыбнулся, его это явно забавляло.
— Ты так забавно выражаешься, — сказал он, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. Иногда это в самом деле кажется совершенно необходимым. — Он долго и пристально смотрел на нее. — Мне хотелось бы узнать больше об этом человеке, как ты, наверное, понимаешь. Он интеллигентен?
— О, да! У него прекрасный, благородный нрав. Он попал в немыслимую ситуацию: жена лишила его всех супружеских прав. Так что его трудно в чем-то винить.
— И он совершенно не похож на меня?
— Наоборот, — горячо возразила она, — об этом даже не стоит спрашивать…
Она замолчала и покраснела.
Александр принялся кусать костяшки пальцев.
— Мне ясен твой план. Но ты уверена, что хочешь этого?
— Иначе бы я не пришла. Это было для меня не простым решением, поверь!
— Я верю тебе. Но ты пришла к этой мысли только сегодня утром?
— Время не терпит, ты ведь понимаешь.
— Конечно. Но меня беспокоит другое.
— Что же?
— Почему ты согрешила именно с ним?
— А почему именно это беспокоит тебя?
— А ты не понимаешь? Подумай хорошенько, Сесилия!
Он понял: сходство между ним и Мартином. Она встала.
— Должна признаться, что в то время меня раздражала и печалила твоя сдержанность. Поверь, все чувства и надежды, связанные у меня с тобой, мгновенно умерли, когда Тарье рассказал мне о твоих наклонностях.
— И поэтому ты отдалась мужчине, который был похож на меня?
— Не будем говорить об этой вспышке, уже угасшей в этом невольном поступке. Я полностью выздоровела и очистилась от этого, Александр. И у меня ость силы. У тебя не будет со мной никаких хлопот. Ты можешь жить своей жизнью, а я своей.
— Тебе это не подходит, ты молода и…
Его откровенное сопротивление подействовало на Сесилию: и ней снова вспыхнуло чувство стыда. Она порывисто встала.
— Прости меня, — пробормотала она. — Забудь мое бестактное предложение!
Она направилась к двери, но он опередил ее, схватил, словно клещами, за плечи, глядя ей в лицо горящими глазами.
— Сесилия, ты не должна чувствовать себя униженной! Кто, как не ты, для меня дороже всего! Я с распростертыми объятиями принимаю твое предложение, ты для меня спасительная соломинка, понимаешь? Твои слова наполнили меня теплом счастья и надежды в этот судьбоносный для меня час. Все мои мысли о тебе, мой любимый друг! Но ты не знаешь, на что идешь.
— Какой у меня может быть выбор?
— В самом деле, его нет. Прости меня за мою медлительность, это наверняка удручающе подействовало на тебя. Я вынудил тебя просить у меня помощи, тогда как это я должен был сказать решающие слова, которых я еще не говорил. Ты можешь в полной мере располагать мной как другом. Но ты должна знать, что никогда, никогда, ни единого раза ты не сможешь располагать моей любовью. Никакого исполнения супружеского долга.
— Я это знаю. Я проживу и без этого. Он задумчиво посмотрел на нее.
— Ты сможешь? Ты идешь на большую жертву. Большую, чем ты предполагаешь.
— У меня уже четырнадцатый день полное отвращение к близости с мужчиной. И это отвращение продлится много лет, поверь мне!
Александр рассеянно кивнул. Он смотрел на нее, но было ясно, что мысли его далеко.
Сесилия стояла, не говоря ни слова, теребя в руках перчатки. Она думала о том, что ожидает ее, если Александр не откликнется на ее просьбу. Разумеется, она уедет домой. Выставит на посмешище своих милых, добросердечных родителей. Вот тебе и дочь помощника судьи! Они, конечно, простят ее, примут ее и ребенка, как семья в свое время приняла Суль и ее маленькую дочь Сунниву. Но связать имя своих родителей этим скандалом? Бабушка со стороны отца, Шарлотта, была первой, кто явился в дом с внебрачным ребенком, отцом Сесилии, Дагом. Затем принесла в дом ребенка Суль. И вот теперь она, Сесилия, со своей маленькой катастрофой. Даже если это уже стало семейной традицией, с ее стороны было бы несправедливо обременять домашних.
Но хуже всего было бы явиться в церковный приход в Гростенсхольме, где живет священник Мартиниус. Сесилии не хотелось больше видеть его. Никогда в жизни! Он был добрым и славным человеком, прекрасным во всех отношениях. Но то преступление, которое они оба совершили, объединенные лишь чувством одиночества, отбросило их друг от друга, словно они были каплями воды, упавшими на раскаленное железо…
Впрочем… Если бы нарушение супружеской верности Мартином обнаружилось, она наверняка лишилась бы головы, да и он тоже.
Она прислушалась к голосу Александра.
— Сначала скажи мне вот что: как ты себе представляешь такую жизнь? Я имею в виду тебя и меня.
— В чисто практическом отношении?
— Да.
— Я думала об этом, — торопливо ответила Сесилия. — Коли это возможно, мы могли бы иметь смежные спальни, чтобы не вызывать подозрений, но у каждого будет своя отдельная комната. В этом ведь нет ничего необычного, не так ли?
— Разумеется, нет, — настороженно ответил он.
— Но я попрошу тебя об одном. Я понимаю, что ты не можешь изменить свою природу. Но не мог бы ты ради меня не приводить в свою спальню своих… друзей? Может быть, для этого можно использовать другую комнату? Ту, что находится в другом крыле?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
