- Я в вашем распоряжении, синьора.
- Давайте кейс! Живо!
Жак выполнил приказ. Молодая женщина схватила кейс и передала вошедшему в это время Орландо. К величайшему удивлению Субрэя, тот, не говоря ни слова, схватил драгоценный чемоданчик и исчез на кухне. Но спросить, что это значит, Жак не успел.
- Осторожно! - шепнула Мафальда. - Вот один из них! Говорите же с моей матерью!
Жак быстро снял трубку.
- Я прекрасно понимаю вас, синьора, - с чувством произнес он, - но ваша дочь слишком любит драматизировать. Что? Ну, разумеется, я не собираюсь отказываться от родной дочери!
Мужчина прошел мимо, не глядя в их сторону, и скрылся в туалете. А Субрэй продолжал игру:
- Я обещаю вам попробовать еще раз, но и вы должны сказать Ренате, что так вести себя нельзя! Эта бесконечная ревность меня убивает! Слышите? У-би-ва-ет! И если все будет продолжаться в том же духе, я просто рехнусь!.. Да... Конечно... Но, будь вы ее мужем, рассуждали бы совершенно иначе! Согласен, я ей не муж, но невелика разница, так ведь?.. Договорились, даю вам слово... Расцелуйте от меня Пию, скажите, что я скоро к ней приду и принесу куклу...
Незнакомец вышел из туалета. Мафальда тут же вырвала у Субрэя трубку.
- Это ты, мама? О, знаешь, я так счастлива! Джакомо остается с нами! Да... Что? Само собой, попытаюсь... До скорого, mama mia...
Как только противник удалился, Орландо выскользнул из кухни и незаметно передал Жаку кейс. Француз недоуменно воззрился на совершенно невредимые швы.
- Ессо... это другой, - шепнула Мафальда.
Они вернулись в зал. Улыбающаяся молодая женщина нежно прижималась к своему мнимому возлюбленному. Но едва они успели сесть за столик, как двое мужчин, до сих пор ограничивавшиеся ролью наблюдателей, перешли к действиям. Они вдвоем приблизились к "влюбленным", и один из них нагнулся, опираясь на мраморную крышку стола.
- Нам нужен ваш кейс, синьор Субрэй! У моего спутника в кармане револьвер, и при первом же вашем неосторожном движении он выстрелит. Мы не хотим лишнего шума. Так что давайте!
Мафальда, изображая крайний испуг, хотела крикнуть, но более решительный из нападавших закрыл ей рот рукой.
- Спокойно! Не стоит вынуждать нас к насилию...
Поколебавшись ровно столько, сколько нужно было для убедительности, Субрэй сдался.
- Ладно... ваша взяла... Но проиграть, почти достигнув цели...
- Мы понимаем ваши чувства, и нам очень жаль вас, синьор...
Они схватили кейс, но, обернувшись, увидели вооруженного обрезом Орландо. Кабатчик явно приготовился стрелять.
- Эй! У моих клиентов еще никогда ничего не крали, и не вам начинать! Ну, отдайте синьору его кейс и проваливайте!
Один из налетчиков хотел было сунуть руку в карман, но Орландо предупредил:
- Осторожно, синьор! Хоть я и немолод, но реакция у меня что надо!
Незнакомцы удалились, бормоча угрозы на непонятном языке. Субрэю показалось, что один из них был русский. Значит, советская разведка первой потеряла терпение...
Жак поблагодарил Орландо, не скрывая, что очень удивился, узнав в нем коллегу, потом повернулся к Мафальде.
- Синьора... Теперь, когда кейс у Орландо, он, я думаю, вполне справится сам. Надеюсь, вы позволите мне уехать домой и отдохнуть от пережитых волнений?
- Пока не время, синьор Субрэй.
- Почему же?
- Чертежи Фальеро благодаря вам возвращены, и дело закрыто. Вы еще услышите поздравления, но позже и не от меня. А сейчас вас ждет другое задание.
- Я отказываюсь. Не хочу больше уезжать из Болоньи.
- А кто вам сказал, что надо куда-то ехать? Синьор Субрэй, небрежность и измена привели к тому, что ваше инкогнито раскрыто и о задании известно всем конкурирующим фирмам. По правде говоря, вы лишь чудом вернулись домой...
- Гм... приятно слышать.
- В свою очередь мы хотим узнать, кто первый украл чертежи Фальеро. Иными словами, надо найти советского агента, которого они использовали, и в этом мы рассчитываем на вас.
- Вы очень добры. Но почему я?
- Потому что, получив обратно кейс, вы ошиблись, приняв его за свой. Следовательно, другие и подавно не заметят подмены.
- Какие другие?
- Те, кто хочет получить чертежи Фальеро, прежде чем вы передадите их синьору Луппо, и, стало быть, любыми средствами попытаются помешать вам добраться до Палаццо дель Дженио Сивиле.
- Ах вот как, любыми средствами?
- Несомненно. Уж не боитесь ли вы, синьор Субрэй?
- Представьте себе, да, синьорина.
- Что ж, тем лучше!
- Не понял.
- Главное - чтобы вы не попали в Палаццо дель Дженио Сивиле. И у тех, кто будет за вами следить, непременно должно сложиться впечатление, будто вы насмерть перепуганы.
- Похоже, мне не придется особенно усердствовать!
- Отлично, тем более естественным будет ваше поведение. И потом, это займет всего несколько часов. Нашим противникам придется действовать очень быстро: они прекрасно понимают, что не смогут до бесконечности не пускать вас в Палаццо дель Дженио Сивиле. Так что сейчас можете ехать куда угодно... Например, домой...
- А потом?
- Подождете, пока появится первый противник, и сразу сообщите нам.
- А если я буду не в состоянии этого сделать?
- Ну, коль скоро чертежи у вас фальшивые, беда относительно невелика...
- Для вас - согласен, но для меня-то как?
- О, с этой точки зрения - разумеется. Но признайте все же, что это вторично!
- Ни за что! Я хочу видеть Луппо, уж его-то я наверняка сумею уговорить!
- Не сомневаюсь... Но как вам удастся убедить наших противников, что вы больше не имеете отношения к секретным службам?
Жаку пришлось признать, что его загнали в угол, но он поклялся себе никогда больше не связываться с Луппо. И вообще, говоря по совести, лучше бы он сразу послушал Тоску!
- Возможно, у входа вас уже ждут. Я сейчас уйду, горько рыдая и продолжая изображать несчастную дурочку, покинутую подлым соблазнителем. А вы еще немного посидите здесь.
- О, я вовсе не тороплюсь!
Мафальда протянула ему руку.
- До свидания и... желаю вам удачи!
- Благодарю.
Минут через пятнадцать после того, как ушла Мафальда, Субрэй направился к двери. Оглядывая бульвар через прозрачное стекло, он не заметил ничего подозрительного. Жак обернулся и встретил полный сочувствия взгляд Орландо.
- Вы в курсе?
- Да.
- Как вы думаете, есть у меня хоть один шанс?
- Человек может узнать, насколько ему везет, только попытав счастья, синьор.
- Орландо, если вы узнаете, что они меня...
Старик поднял руку и сделал пальцами "рожки", отвращая дурную судьбу.
- ...так вот, позвоните тогда Тоске Матуцци... дочери графа Матуцци, на виа Сан-Витале... и скажите, что я ее любил...
- Положитесь на меня, синьор, я вложу в это всю душу, и она о вас пожалеет.
- Спасибо.
Субрэй сам себя не узнавал. С тех пор как он решил оставить службу и жениться на Тоске, все его силы и энергия как будто улетучились. Жак открыл дверь с воодушевлением приговоренного к смерти, идущего на казнь, вышел на тротуар, но и там он чувствовал себя так, словно прогуливался нагишом среди одетых людей. Субрэй привык держать воображение в узде, но сейчас оно отыгрывалось сразу за все. С опаской поглядывая на машины, прохожих и ожидая нападения из-за каждого угла, Жак медленно брел к пьяцца делле Медалье д'Оро. Но время шло, а на Субрэя никто и не думал набрасываться, и понемногу он стал чувствовать себя увереннее. Впрочем, спокойствие снова покинуло его, после того как, свернув на шоссе, пересекавшее виа Амендола Джованни, Жак чудом увернулся от мчавшейся на бешеной скорости машины. Водитель и не подумал затормозить, а, наоборот, еще поддал газу и исчез за поворотом на виа Милаццо. Прижавшись к стене дома, Субрэй перевел дух. Да, похоже, Мафальда нисколько не сгущала краски - за ним и в самом деле охотятся.
Ни один индеец на тропе войны не вел себя осторожнее, чем Жак, пробиравшийся на площадь VIII Агосто, где возвышается Палаццо дель Дженио Сивиле, скрывающий в своих недрах секретную службу, возглавляемую Джорджо Луппо. Теперь Субрэй отваживался переходить улицу лишь в толпе других пешеходов и старался держаться как можно ближе к соседям, полагая, что деликатный характер миссии помешает преследователям отправить на тот свет ни в чем не повинных людей.
Таким образом Жак миновал виа Милаццо и направился к лестнице, ведущей к подвесным садам Монтаньола. С южной стороны другая широкая лестница спускается из садов на площадь, и, если он доберется туда, то первый этап пути будет преодолен. Но Субрэй понимал, что наибольшая опасность грозит ему как раз в аллеях Монтаньола. Прежде чем шагнуть на первую ступеньку, француз инстинктивно обернулся и оказался нос к носу с плюгавым рыжеволосым человечком, в котором сразу признал собрата по ремеслу. Желая показать, что никого и ничего не боится, Жак собрал все свои познания в русском языке:
- Чево ви на мэнья сэрдитэс?
Незнакомец вздрогнул и ошарашенно вытаращил глаза.
