Резкий звук сменился протяжным воплем, который в свою очередь поглотил оглушительный, ужасный грохот ломающихся деревьев, содрогнулась даже ветка ближайшего дерева-Колонны. И тут страшно затряслась та ветка, на которой они стояли. Обладающий огромной силой Руума-Хум смог устоять, но Борн не удержался. Он пролетел на несколько метров вниз, сломав в падении парочку беззащитных мягких суккулентов[1] и ударился о твердый выступ.
От удара Борн подскочил и чуть не сорвался еще раз, но успел ухватиться двумя руками за жесткий нарост. Вибрация прекратилась, и Борн смог обхватить его и ногами.
Шатаясь, он подтянулся и встал. Как будто ничего не сломал, все, по-видимому, было в порядке. Но духовое ружье — снаффлер — пропало; скрепы, на которых оно держалось, расстегнулись, и ружье, кувыркаясь, полетело в бездну. Это была тяжелая потеря.
Треск и грохот переломленных деревьев начал затихать и наконец совсем пропал. Падая, Борн почувствовал, что на некотором расстоянии от него среди зелени пронеслось нечто невозможно широкое, синее, металлическое. Оно тоже летело вниз. Но сейчас, всматриваясь в ту сторону, ничего, кроме леса, Борн не увидел.
Из убежища вылезали пиперы и орбиоли, нерешительно перекликаясь в тишине. Потом к ним присоединились бушекеры, флауэркиты и их сородичи.
Через минуту гайлиэ наполнилось своими обычными звуками.
— Что-то случилось, — отважился заметить тихим голосом Руума-Хум.
— Мне кажется, я что-то видел, — Борн еще пристальней всмотрелся в ту сторону, но ничего необычного не увидел. — А ты? Видел что-то большое, синее и блестящее?
Руума-Хум внимательно посмотрел на него.
— Не видел я ничего. Видел, как ты упал в Ад и исчез. Был занят тем, что пытался удержаться здесь, хотя туша грейзера тащила меня вниз. Мне было не до любопытства.
— Ты поступил разумнее, чем я, старина, — признался Борн, поднимаясь к фуркоту. Он подергал лиану, нашел, что она достаточно прочная, и полез было туда, куда упало это непонятное нечто. — По-моему, неплохо было бы…
— Нет. — Борн обернулся и увидел, что фуркот опустил вниз свою огромную голову и медленно качает ею из стороны в сторону, подражая человеческому жесту отрицания. Три глаза показали на тропу, по которой они шли.
— Человек Борн, до сих пор нам везло. Но скоро грейзеры учуют запах. Придется драться за каждый шаг к Дому. Так что сначала в Дом.
Об этом… — и он кивнул в сторону крушения, — я расскажу братьям, они скорее поймут, что это такое.
Борн стоял на древесном мосту и думал. Его неумное любопытство — или безумие, если верить многим его товарищам, — так и влекло его к источнику любого звука, каким бы страшным он ни казался. Но на этот раз здравый смысл победил. Им с Руума-Хумом пришлось здорово потрудиться, чтобы убить грейзера, которого они везли с собой.
Рисковать сейчас, не имея на то веской причины, было бы неразумно.
— О'кей, Руума-Хум. — Борн перескочил на широкую ветку, и они снова двинулись к поселку. Последний взгляд через плечо открыл ему только зеленую пестроту и никаких подозрительных движений. — Но как только я закончу разделку туши, я обязательно вернусь сюда и узнаю, что это было. Для меня не имеет значения, пойдет кто или нет вместе со мной.
— Не сомневаюсь, — ответил Руума-Хум. Он-то знал.
Глава 3
Они достигли барьера задолго до темноты. В их глазах гайлиэ было одним большим деревом — Деревом-Домом. Еще выше были только деревья-Колонны, хотя Дерево-Дом поистине было чудовищно огромным.
Широкие переплетающиеся ветки и длинные вьющиеся стебли торчали во все стороны. Внутри, среди его ветвей и листьев, росли висящие деревья, корни и лианы. Борна радовало, что на Дереве-Доме росли или совершенно безвредные или даже полезные для человека растения. Его народ хорошо заботился о Дереве-Доме, а оно, в свою очередь, заботилось о людях.
Лозы были покрыты ярко-розовыми цветами, внутри каждого из них сидел стручок с цветочной пыльцой. Стручки эти были сродни желтым коробочкам с семенами, благодаря которым духовые ружья превращались в грозное оружие, и отличались еще большей чувствительностью. От малейшего прикосновения к розовой поверхности тонкая, как бумага, кожица разрывалась и испускала облако пыли, смертельное для любого животного, вдохнувшего его через нос, поры или иным способом. Эти лозы обвивали дерево на середине Третьего Уровня — уровня поселка, образуя вокруг него защитную сеть.
Борн подошел к ближайшей лозе, нагнулся и плюнул прямо в середину одного из цветов, стараясь не попасть в стручок с пыльцой. Цветок зашевелился, но стручок не взорвался. Розовые лепестки сложились внутрь. Пауза. Затем лоза начала извиваться и сжиматься, как это делают ползающие лозы в поисках добычи. Когда лоза сжалась, открылась тропа, по которой легко прошли Борн и Руума-Хум. Сразу за Руума-Хумом внешние дальние лозы сошлись вместе и закрыли собой тропу. Цветок, в который плюнул Борн, снова раскрылся и продолжал пить слабый вечерний свет.
Случайный наблюдатель отметил бы, что слюна Борна исчезла. Химик сказал бы, что ее абсорбировал цветок. А если бы это был блестящий ученый, то он мог бы открыть, что слюна не только была абсорбирована цветком, но еще подвергнута анализу и идентификации. Борн же знал только то, что если осторожно плюнуть в цветок, тогда Дерево-Дом узнает, кто он такой.
Приближаясь к поселку, Борн попытался весело насвистывать. Но мелодия не получалась. Из головы не выходило таинственное происшествие с загадочной синей штуковиной, которая упала в лес, круша все на своем пути. Иногда, хотя и очень редко, какое-нибудь висячее дерево перерастало свои корни или то, к чему оно прикреплялось, и падало, увлекая за собой лианы и более мелкие растения. Но никогда еще Борн не слышал, чтобы так ломались и крушились деревья. Эта штука должна быть во много раз тяжелее любого висячего дерева. Он понял это по тому, с какой скоростью оно падало. Да еще этот что-то напоминающий металлический блеск.
Когда Борн вступил в центр поселения, он совсем не думал о предстоящей триумфальной встрече. Здесь огромный ствол Дерева-Дома расщеплялся на множество стволов поменьше, образующих густой лес вокруг центрального открытого пространства. Где-то высоко эти стволы соединялись вновь в один ствол, сужающийся конусом и поднимающийся в небо еще на шестьдесят метров. С помощью листьев, растительных волокон и звериных шкур жители закрыли пространства между переплетенными стволами, сделав себе жилища, недоступные для ветра и дождя. Для питания использовались похожие на цветную капусту, но имеющие форму тыквы фрукты. У них был вкус клюквы и иногда эти фрукты росли прямо внутри закрытых жилищ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
