Попытался вдохнуть — черта с два, нос зажимало какой-то прищепкой. Легкие обожгло, брюхо свело болезненным спазмом, и я подумал, что задохнусь, даже в глазах потемнело. Благо, вовремя ощутил на языке привкус пластиковой кислородной трубки, и шумно вдохнул через рот, насыщая организм кислородом.
Голова закружилась. В крышке мерцали разноцветные огни — наверное, светились индикаторы снаружи, или кто-то просто хотел сварить меня живьем, бросив мой гроб в пламя. Я не испытал страха, потому что был готов к смерти, но, всё же кое-что показалось мне странным.
Руки и ноги зажимало жесткими металлическими ремнями, и даже при всем желании воспользоваться телом я не мог. Тело было щуплым, слабым, в таком состоянии я помнил себя пару тысяч лет назад, когда был подростком лет четырнадцати.
Ну ты и чертовка, Наири. Нельзя было сразу меня прикончить? Надо безусловно помучить, кинуть в тело немощного подростка, утопить. Я расслабился. Не видел смысла брыкаться. Лучше не паниковать, а внимательно осмотреть пространство на предмет акупунктурных точек. Они были. Светились затейливыми символами по углам крышки. Вот только каким образом сообщать им эмоции и управлять ими — я не знал. Можно было расплавить их, разорвать, или попросту рассеять в пыль. Попробовал нахмуриться, чтобы использовать магию разрушения, но ничего не вышло.
То ли силы меня покинули, то ли окружающий мир в текущей реальности не мог меня услышать. Ладно. Если нельзя что-то сделать, надо расслабиться. Событийность сама, со временем, подкинет способ решения проблемы, и это случилось раньше, чем я ожидал.
Что такое минута после сотен лет заточения? Ничто. И ровно через минуту в свете крышки появилось чье-то лицо. Кто-то снаружи смотрел на меня с равнодушием, но чувствовалось в его энергетике легкое благоговение, надежда. Кем бы он ни был, я четко ощутил его намерение освободить меня, но должен признать — внешние проявления чувств он контролировал отменно.
Давление постепенно падало. К потолку устремились пузырчатые струйки газа, и я ощущал, как по стопам скользила уходящая из капсулы жидкость. Капсулу осушило и продуло, да так, что я промерз до самых костей.
Крышка открылась. Я вознамерился шагнуть из нее победоносной поступью, громогласно заявить о себе жалкому смертному, чтобы отогнать, на всякий случай, но тяжелый ошейник потянул меня вниз и я свалился пластом, будто бревно.
— Удивительно. Симура младший обрел Божественную память? Вот кого-кого, а тебя я точно не ожидал тут увидеть, Макото, — произнес мужчина, выглядевший странно. Ещё и имя моё назвал, но это, скорей всего, было совпадением. Подсознательно я понимал, что на нем потертая белая рубашка и офисные брюки, да и сам он выглядел не очень. Бледновато. Будто он постоянно не доедал. У нас так не одевались, и всегда ели досыта. Значит, мир точно был не моим. По виду типичный японец: темноволосый, низкорослый и тщедушный. — Тебя сюда родственники определили?
— Не знаю, — соврал я, чтобы лишний раз не отсвечивать своим происхождением. — Не помню.
А я всё помнил. Для Духа разума моего уровня было не проблемой считать память с мозга нового тела, правда значительная часть воспоминаний не считывалась, но это пройдёт со временем. Память будет раскрываться постепенно. Да и разве это мозг? Так, слабенький биологический компьютер с ужасными вычислительными способностями. Мне предстояло хорошо над ним поработать. Макото Симура, шестнадцать лет, младший наследник клана Мацубаэ, которого Хэчиро, старший брат, под шумок закатал в складскую капсулу, чтобы не делиться наследством. Пацан, вообще, должен был умереть, но я вовремя оказался в его теле, и Дух разума спас ему жизнь.
— Меня зовут Кайоши, и теперь я — твой новый хозяин. Ты точно не Макото. Как тебя зовут, мерзкий Божок? — он поправил очки с модной узкой оправой.
— Да неужели, — я перевернулся на спину, и шумно дышал, хватая ртом воздух. Разглядел акупунктурную точку на животе Кайоши. — А хочешь, я сделаю так, что ты три дня будешь кровью срать и умрешь на унитазе? Забавная была бы смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Странный Бог, — задумчиво ответил Кайоши. — Тебя что, ничему не научили перед усыплением? Я даровал тебе возможность жить. Ты должен боготворить меня.
— Какой Бог будет боготворить человека? — усмехнулся я. — Смотрю, у вас у всех тут крыша не на своем месте.
От слова «крыша» Кайоши незримо дрогнул. Видимо, в его жизни это слово было связано с чем-то страшным, но меня это не волновало. Надо было с ним разделаться, чтобы не мешал. Я уже собрался превратить его кишки в кровавую кашу, как вдруг он выдал:
— Мы не с того начали. Извини, — сказал он, но совсем без эмоций и сожаления. Просто понял, что тактику общения нужно менять. — Меня зовут Кайоши, и мне нужна твоя помощь. Я в очень плачевном положении.
— А кто ты такой, чтобы я тебе помогал? — я попытался встать, но на ослабших руках едва удалось приподняться. — И что мне за это будет?
— Ну, — он пожал плечами. — Ты хотя бы сможешь выбраться отсюда. А там посмотрим, чем мы сможем друг другу пригодиться.
— Хорошо, — вздохнул я. — Встать поможешь?
Он кивнул, помог мне подняться, и я закинул руку ему на шею, чтобы не свалиться. К горлу подступил рвотный ком, в голове зашумела кровь от перепада давления, перед глазами чуть потемнело. Проклятие. Удовольствие ниже среднего, быть человеком.
Я осмотрелся. Света не было. Лишь крышки капсул светились в темноте. Тысячи капсул, вмонтированных в блоки высотой с пятиэтажный дом. Складское помещение, наверное.
— Это что? — спросил я, пока мы с Кайоши шагали по холодному решетчатому полу.
— Это Боги, которых пока не купили, — пояснил Кайоши. — Спят, ждут счастливого часа.
— Боги, которых не купили? — удивился я.
Кайоши не успел ответить. Пол загремел в темноте под подошвами армейских ботинок. Я увидел зеленые окуляры приборов ночного видения. Люди, определенно люди. Боевая группа — человек шесть. Маги в моем мире и так могли видеть в темноте, технологические приспособления им не требовались. Значит, здесь господствовала наука.
— Стоять! Рожами в пол уткнулись, быстро! — рявкнул охранник, показавшийся в слабом свете крышки капсулы. Он направил на меня крупнокалиберный пистолет и снял его с предохранителя. — Дернешься — стреляю!
Ага, как же. Он был покрыт акупунктурными точками с ног до головы. На эту надави — нога сломается, на ту надави — черепная коробка взорвется. Сюда надави — он вспыхнет пламенем, как факел. В данном случае не требовались магические жесты, достаточно взгляда.
И Бог мой, как же я удивился, когда связь с выбранной точкой не установилась. «Это еще что за чушь» — озадачился я. Две тысячи лет виртуозно обращался с магией, а тут на тебе, даже поджечь никого не смог.
— Успокойтесь, — произнес Кайоши. — Мы попались, да. И не собираемся никуда бежать. Давайте договоримся, а?
— С тобой, полубожок, у нас будет разговор отдельный, — злобно процедил охранник сквозь зубы. — Вяжи их.
Я нахмурился, вогнав ум в состояние предельной концентрации. Нет во Вселенной места, где невозможна хоть какая-то степень взаимодействия с окружающим миром, и, к счастью, одна из точек на охранниках светилась ярче остальных.
Та, что на лбу.
Значит, пора применять мимику разума.
Точка отреагировала на мой взгляд. Я сделал выражение лица максимально расслабленным, непринужденным, мысленно соединив охранников цепью. Они сию же минуту потеряли сознание: кто кулем скользнул по стене на пол, а кто повалился на месте, будто бы дубинкой по затылку получил. На полу загремели оброненные пистолеты. «Ментальный удар» не убил, но, по крайней мере, вышиб врагов из сознания минут на десять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты как это сделал? — поинтересовался Кайоши. Мой трюк поразил его, что-то показалось ему противоречивым. — На тебе же ошейник.
— И что? Он мне не мешает.
— Хорошо, — он озадачился. — Разберемся. Наверное, бракованный.
Мы заковыляли рядом с охранниками, я с любопытством взглянул на пистолет и спросил:
