дареному коню.
Я давно хотел увезти Слоан из офиса на некоторое время. Она была взвинчена так сильно, что готова была взорваться, и я бы не хотел оказаться рядом, когда это произойдет. Ей нужна была разрядка. Кроме того, поездка была прекрасной возможностью развратить ее — заставить распустить волосы (в прямом и переносном смысле), раскрепоститься, немного повеселиться. Я бы отдал многое, чтобы увидеть, что она, как нормальный человек, валяется на пляже, вместо того, чтобы по телефону доводить других до слез.
Слоан Кенсингтон нуждалась в отпуске больше, чем кто-либо другой из моих знакомых, а мне нужно было…
— Ксавьер! — Эдуардо наконец-то добрался до нас. Лучший друг моего отца и временный исполнительный директор Castillo Group хлопнул меня по плечу, прерывая мои мысли прежде, чем они свернули на опасный путь. — Я не ожидал увидеть тебя здесь, mijo (прим. с исп. «сынок»).
— Я тоже, — сухо сказал я. — Рад тебя видеть, tío (прим. с исп. «дядя»).
Он не был моим биологическим дядей, но за столько лет уже им стал. Они с моим отцом дружили с детства, и он был одним из его самых доверенных советников до того, как мой отец заболел. В настоящее время Эдуардо руководил компанией, пока совет директоров не принял окончательного решения о том, ждать ли выздоровления моего отца или найти нового постоянного генерального директора.
Эдуардо повернулся к Слоан и поцеловал ее в щеку, как принято у колумбийцев.
— Слоан, прекрасно выглядишь, — сказал он. — Полагаю, я должен поблагодарить тебя за то, что он тут появился. Я знаю, как трудно с ним спорить. Когда он был ребенком, мы звали его pequeño toro (прим. с исп. «бычок»). Упрямый, как маленький бычок.
Ее прежний гнев сменился профессиональной улыбкой.
— Это моя работа. Счастлива ее выполнять.
Слоан была такой же отличной лгуньей, как и я.
Мы втроем немного поболтали, пока другой гость не оттащил Эдуардо в сторону. Он, поскольку это отказался делать я, принимал награду «Благотворитель года» от имени моего отца, но все, казалось, стремились поговорить с ним о бизнесе, а не о благотворительности.
Как и всегда.
Я заметил, как Слоан снова посмотрела на часы, когда мы направлялись к нашему столику.
— С тех пор как мы приехали ты уже в десятый раз смотришь на часы с тех пор, — сказал я. — Если тебе так не терпится уйти, мы можем пропустить скучную церемонию и напиться в баре.
— Я не напиваюсь, и, если тебе так интересно, через час кое с кем встречаюсь. Надеюсь, ты сможешь вести себя прилично после того, как я уйду. — Несмотря на ее холодный тон, на ее подбородке и плечах было заметно напряжение.
— Встречаешься с кем-то так поздно в Лондоне? — Мы сели на свои места как раз в тот момент, когда ведущий вышел на сцену, и зал наполнился аплодисментами. — Только не говори мне, что у тебя свиданка.
— Оно это или нет — не твое дело, — Слоан взяла карточку с меню, и просмотрела ее в поисках грецких орехов, без сомнения. У Слоан была странная вендетта против них (и это не было аллергией, я проверял).
— Я удивлен, что ты находишь время для свиданий. — Ведущий начал свою приветственную речь. Разум подсказывал мне, что нужно забыть эту тему, но я не мог. В Слоан было что-то такое, что всегда заставляло мой разум творить, что ему вздумается. — Кто этот счастливчик?
— Ксавьер, — она отложила меню и посмотрела на меня. — Сейчас не время. Мы не хотим повторения фиаско в Каннах.
Я закатил глаза. Однажды меня застукали задремавшим во время речи на церемонии вручения главных наград, и я внезапно оказался плохим парнем. Если бы подобные мероприятия не были настолько скучными, возможно, не засыпать мне было бы легче.
Люди в наши дни не разбирались в развлечениях. Кому нужна была скучная музыка в лифте и те же скучные напитки, которые подают на каждом гала-ужине? Никому. Если бы меня это волновало, я дал бы организаторам несколько советов, но мне было все равно.
Церемония продолжалась, официанты принесли еду, которую я проигнорировал в пользу еще одного шампанского.
Погрузившись в себя, я размышлял о том, с каким парнем может встречаться Слоан. За все годы совместной работы я никогда не видел и не слышал, чтобы она упоминала свидания, но очевидно, что у неё кто-то был.
Она была чертовски колючей, но при этом красивой, умной и образованной. Даже сейчас многие мужчин украдкой поглядывали на нее из-за соседних столиков.
Я допил свой напиток и пристально посмотрел на одного из них, пока он не отвел взгляд, его лицо покраснело. Слоан была моей девушкой только по номинально, но это было дурным тоном со стороны других людей, вот так пялиться на нее, когда она была моим «+1». Неужели больше никто не соблюдал этикет?
Зал разразился самыми громкими аплодисментами. Эдуардо встал, и я догадался, что ведущий только что объявил моего отца «Благотворителем года».
— Хлопай, — сказала Слоан, не глядя на меня. На ее лице появилась натянутая улыбка. — За нами наблюдают камеры.
— Когда они не наблюдают? — я без особого энтузиазма хлопал Эдуардо и только Эдуардо.
— Для меня большая честь принять сегодня эту награду от имени Альберто, — сказал он. — Как вы знаете, он был моим другом и деловым партнером очень много лет, я даже не могу сосчитать…
Слоан взглянула на часы и собрала свои вещи, когда Эдуардо закончил свою, к счастью, короткую речь.
Я выпрямился.
— Ты уже уходишь? — Это заняло всего пятьдесят минут, а не час.
— На случай, если там пробки. Я надеюсь, что ты будешь вести себя прилично в мое отсутствие. — Она подчеркнула последнее предложение предупреждающим взглядом.
— В ту минуту, когда ты уйдешь, я плесну своим напитком в лицо другому гостю и взломаю музыкальную систему, — сказал я. — Уверена, что не хочешь остаться?
Слоан не выглядела удивленной.
— Сделай это, и наша сделка расторгнута, — решительно сказала она. — Вечером перезвоню.
Она осторожно поднялась со стула и направилась к выходу. Я так сосредоточенно наблюдал за
