не утратившая красоты, с громким хлопком закрыла очередной любовный роман и посмотрела на дочь.
– Лизетта! Будь добра, объясни, где ты провела полдня?
Лиззи всегда жалела, что не унаследовала от матери «породы»: ни темных вьющихся волос, ни «кошачьих» зеленых глаз. Она была копией отца, человека не слишком выразительного, бледного. Мимо такого пройдешь и не заметишь. Оставалось утешать себя тем, что и голова у нее, возможно, отцовская – господина Уоллиса ценили на службе за острый ум.
– На работе. – Девушка скромно потупила взгляд.
К увлечению журналистикой мама относилась с раздражением, не стоило злить ее лишний раз.
– Тебя не было в конторе. Я отправляла курьера, – с подозрением посмотрела на нее госпожа Уоллис.
– Я брала интервью, – слукавила Лиззи.
– Одна? – Не услышав опровержений, мама нахмурилась. – Кажется, вопрос мы уже обсуждали – где это видано, чтобы девушка ходила на такие встречи одна! Если берешь интервью, с тобой должен быть кто-то из конторы. Или могу попросить тетю Фелицию…
– Нет! – поспешно отказалась Лиззи от подобной чести. Ей не хватало воображения представить в одной комнате гадальца и почтенную леди, считающую, что расстегнутая верхняя пуговка блузки – стыд и позор.
– Ты ведь не была наедине с мужчиной?
Лиззи вымученно улыбнулась. Маме впору бы работать в следственном управлении вместо сына!
– Что ты, я была у гадалки. Заодно спросила про Остина. Представляешь, нам выпали влюбленные! Думаю, это хороший знак…
Как и рассчитывала, мама с удовольствием переключилась на обсуждение помолвки. Призраков она побаивалась и, с тех пор как у Лиззи проявился дар медиума, всячески уговаривала дочь вести себя подобающе. Слушать советы давно почивших тетушки Вирджинии или прадеда Альфреда, которыми Лиззи бойко делилась со всеми желающими, она тоже не хотела. А зря! Без их помощи они до сих пор платили бы вору-управляющему, а старший брат Лиззи женился бы на влюбленной в кучера вертихвостке!
И Вирджиния, и Альфред достались им в наследство вместе с отцовским домом. Сам особняк, старый и местами непригодный для жизни, за неполных тридцать лет перестроили, а призраки никуда не делись. Может, и к лучшему – иногда Лиззи нужно было выговориться, а тетушка и прадед слушать умели.
Непринужденный разговор продолжился в спальне. Две горничные молча следовали за ними, быстро и четко выполняя короткие приказы.
– Мы должны быть у Сандерсов в семь. Еще немного, и безнадежно опоздаем! – поторапливала мама, пока Софи расшнуровывала корсет Лиззи. Часы остановились на четырех, и Лиззи догадалась, что ее ожидает минимум пара часов кошмара. – Амелия, подготовь ванную. Добавь по пять капель жасмина и мирры, – она бросила критический взгляд на вышедшую из-за ширмы дочь и вздохнула: – И валерианы, пожалуй. Лиззи, эта работа плохо на тебя влияет, ты выглядишь совершенно измученной.
Девушка могла бы поспорить, что гораздо хуже на нее влияет суета вокруг и долгие сборы к обычному вечеру – можно подумать, она снова идет на помолвку! – но подозревала, что тогда мама закатит ей часовую лекцию по поведению.
Горячая ванна спасла ненадолго. Не успела Лиззи насладиться медовыми нотками жасмина, смешанными с горьким запахом мирры, как завертелось. «Из огня да в полымя», – мрачно пронеслось в голове девушки, пока на ней затягивали корсет. Дышать становилось все тяжелее – мама считала, что осиная талия является лучшим украшением, а виноградина, сиротливо лежащая на тарелке весь вечер, – признаком хорошего тона.
Ну что за день! И перекусить не успела. А в столовой неподалеку от конторы подавали такие отличные отбивные – пальчики оближешь!
– Что-то случилось? – Мама заметила ее поджатые губы.
– Просто волнуюсь, что увижу Остина. Из-за его работы мы не виделись больше недели, соскучилась, – соврала Лиззи.
– О, дорогая, уверена, он тоже ждет этой встречи, – смягчилась мама. Ей до сих пор с трудом верилось, что дочь согласилась на помолвку и не собирается отказаться в последний момент. С выбором работы она потрепала родителям нервы, и миссис Уоллис надеялась, что после свадьбы Лизетта угомонится и займется семьей и домом. – Как хорошо, что скоро вы поженитесь!
– Ничего хорошего. Поверить не могу, что тебе понравился этот тип! – В зеркале появилось отражение тетушки Вирджинии, а затем призрак выплыл в комнату. Вернее, первыми всколыхнулись многослойные юбки, а за ними появилась тетушка: в посмертии она не потеряла красоты и умудрялась выглядеть импозантно и модно. В детстве Лиззи не догадывалась, что тетушка – призрак, пока не попыталась схватить ее за руку, и пальцы прошли насквозь. – За две встречи наедине он даже руку тебе не поцеловал! Страшно представить, что он может в постели! Если вообще что-то может.
– Вирджиния, прекрати портить мою внучку! – Скрипучий голос прадеда раздался за дверью – бесцеремонно появляться в женском будуаре бывший глава дома постеснялся.
– И чем я ее порчу? Пожеланиями женского счастья? – крикнула в ответ Вирджиния. Честно сказать, в любовных делах Лиззи больше доверяла тетушке. И не потому, что та была женщиной. Поговаривали, что до замужества она была тише воды, ниже травы, но затем застала измену мужа и потребовала развод. За свою яркую и насыщенную жизнь Вирджиния успела сменить двух мужей, а любовников у нее было не перечесть. – Если он сегодня тебя не поцелует, бросай его без всякой жалости, – повернулась она к девушке.
– После свадьбы все наладится, – вещал из-за стены прадед.
– Никакой свадьбы не случится, если жених будет столь нерасторопен! Если уж она решила выйти замуж за такого недотепу, то должна хотя бы знать, что у него в штанах!
Лиззи прикусила губу, сдерживая смешок. Однажды ей пришлось присутствовать на вскрытии трупа, и все, что положено увидеть только после свадьбы, она уже лицезрела, но влезать в привычную перепалку призраков не стала. Хорошо, что мама ничего не слышала, иначе точно вызвала бы экзорциста! Она и так недовольно хмурилась, критически осматривая дочь. Не подозревая, какой скандал бушует в комнате, огладила видимые только ей складки на подоле и заставила Лиззи повернуться спиной.
– Я угадала, это платье тебе идет, – заметила, пока дочь, полностью одетая, разглядывала себя в зеркало.
Глубокий синий цвет сатина придавал коже аристократическую бледность.
– Очень подходит под цвет глаз, – поддакнула Амелия.
Недавно появившаяся в их доме горничная старалась выслужиться перед хозяйкой.
– Она хотела сказать, под цвет синяков под глазами, – со смешком добавила тетушка Вирджиния, отвлекшись от спора, и подлетела ближе. – На меня стала похожа. Эх, мне бы твои годы, – ностальгически вздохнула, кокетливо поправив призрачную прядь.
Лиззи, покосившись на отливающую синевой родственницу, решительно потянулась к румянам.
Если бы однажды Лиззи попросили описать
