варить.
Я не выдержал и рассмеялся в голос.
Мне пришлось отложить перо из-за того, что восприятие окружающей действительности перестало быть спокойным. Нечто змеёй подползало всё ближе и ближе. Уверенно. Непреодолимо.
Я ещё раз посмотрел за свои записи и, ощущая тяжесть в теле от долгого пребывания в одной позе, поднялся. Ко мне вторгся гость. В мои обязательства входило его встретить.
Дерево двери задребезжало от стука. Едва слышимо дёрнулся металлический механизм защёлки – кто-то ухватился за ручку, решая проверить, заперт ли мой дом. И вновь наступила тишина. Но уже не такая как прежде. Эта оказалась полна ожидания, словно неприятно взятая нота.
– Ха, вот уж кого не ожидал. Не устала? Не долго искать меня пришлось, милая? – с наигранной заботой задал я вопрос, когда открыл замок и вышел за порог.
– Не-ет. Я х-хорошо чувс-ствую тебя. И с-себя тоже.
Ответ звучал неприятно. Слишком медленно, слишком шипяще, слишком гулко, слишком… В общем, очень неприятно для моего привередливого слуха. Кроме того, и принадлежал он не очень-то приятной для меня женщине. Её стройное тело, закутанное в чёрное многослойное туманное одеяние, обвивали яркие едко-зелёные всполохи потока смерти. Бледная до белизны кожа из-за этого казалась покрытой трупными пятнами. Но я знал, что это было не так. Призраки не подвержены гниению.
– Ты всё-таки совершила обращение.
– Та-ак я полна с-силы. Он-на течёт во мне-е. Ты отказ-зался от многого.
– Я давным-давно провёл сравнительный анализ и, по-моему, это твой выбор лишает многого. Но ты же не ради моего мнения сюда притащилась?
– М-меня пос-слала Тьма.
– Вот незадача. Пожалуй, я вот-вот тоже пошлю тебя! И даже не менее далеко, – старательно выбирая интонацию для фразы, усмехнулся я и перешёл на куда как более серьёзный тон. – Меня должны были оставить в покое.
– Да-а, С-странник. Мы з-знаем. Но даж-же такого изгоя мож-жет заинтерес‑совать с‑сила. Выслуш-шай м-меня.
– Пока абсолютно не хочется. Мне противна твоя речь. Она отвратительна! Хочешь выполнить задачу Хозяев, так постарайся говорить без таких мерзких завываний. И ускорь темп!
Призрак ненадолго замолчала, переваривая моё рявканье, а затем продолжила говорить. При этом воспринимать её стало намного проще.
– Слышал ли ты про Спящ-щего Бога?
– Само собой. Его мир это нечто.
– Он и есть весь с-свой мир. Огромное пятно. Камень преткновения на пути потока с‑смерти. Он создаёт помех-хи. Мешает нам.
– Так. Помимо дикции в речь не мешает добавить осмысленности.
– Ты и так заставляеш-шь меня тратить время на с-слова! Мы могли бы с‑слиться сознанием, и ты бы давно уз-знал всё.
– Могли бы. Не станем. Хочешь изложить что-то, вспомни, как это сделал бы человек.
Для придания своим словам большей значимости, я даже упрямо скрестил руки на груди.
– Произошло правильное с-событие, Странник, Спящ-щий Бог утратил контроль над созданной им Фантазией. Однако аномалия осталас-сь. Не на том же месте, теперь она постоянно смещ-щается в пространстве. Но она такая же-е, как и была.
– Это кому только могло понадобиться наживать себе врага уровня Спящего Бога? Этот чудак полный идиот, что ли? Да и зачем осуществлять энергозатраты на сохранение чьих-то грёз? Они же должны быть ого‑го какими, – в удивлении приподнял я брови. – Как вообще у кого-то получилось забрать, да теперь ещё и прятать… несуществующий мир?
Призрачная дева хищно улыбнулась и заговорила с куда как большим энтузиазмом. Теперь её речь не была столь противно нетороплива.
– Важно другое. Спящий Бог не смог создать свой аватар полноценно. Творение насмеялос-сь над создателем. Могущество Спящ-щего утеряно. Оно заперто внутри Фантазии! Этот бог утратил свои силы, его мир теперь ничей, понимаешь?
Прозвучавшие в словах эмоции, жадность и предвкушение, заставили меня заподозрить, что со мною играют.
«Хм, она хочет, чтобы я примерил эти ощущения на себя и в результате проникся щедростью предложения?» – задумался я, так как сама по себе призрак не могла испытывать подобного. Осуществить то, на что она намекала мне, у неё никогда бы не вышло, и это пробудило во мне осторожность.
– Погоди, – нахмурился я. – Раз кто-то перемещает Фантазию, да и сама она не распадается, то у неё должен быть новый хозяин.
– Да, кто‑то правит этим иллюзорным миром. Но пока он не заявил о своём владении, пока его воплощ-щение существует только в Фантазии любой способный на то может с‑сделать с этим миром всё, чего он только пожелает. Законно!
– Бред. Спящий Бог один из владык Света. Думаешь, он спустит такое с рук? Ему без разницы кого из наглецов уничтожить: первого завоевателя или второго. Да хоть третьего! Он всех втопчет в пыль.
– Он ничего не сможет сделать, если его мир перес-станет существовать. А ты запросто поглотишь его.
– Это-то без сомнений. Но отчего Тьма решила рассказать об этом именно мне? С чего бы? Слуги на разрушение миров способные закончились, что ли?
Мой голос прямо-таки пронизывал сарказм.
– Нет. Нас много. Тебе ли не з-знать этого? Но нам не нужны последствия такого вмешательства. А ты, ты нейтральный. Тебе они не грозят.
– Да ладно? – скептически произнёс я.
– Тьме мешает Фантазия, но Тьма не имеет полного права на её разруш-шение. Так к чему провоцировать заклятого врага, когда есть ты? Ты и так отшельник, Странник, а, получив могущество Спящ‑щего Бога, ты сможешь скрыться от высших сил куда как лучше. Элементарно, никто не отправится на поиск того, кем ты станешь. Для Тьмы и Света будет проще забыть про случившееся. Поэтому разрушение Фантазии нужно тебе. Нужно!
– Ещё какие-нибудь варианты того, что мне стоит делать? Или уже уйдёшь?
– Уйду, когда скаж-шешь, что думаешь.
– Хорошо. Слушай внимательно, милая. Прежде всего, я думаю, что пора тебе узнать истину – когда призрак принимает человеческий облик, то ему лучше всё-таки открывать рот. Иначе эта оболочка превращается в балаганную маску. Зачем ты вообще так ради меня расстаралась? Я и без материального облика тебя бы узнал.
– Мне хотелос-сь сделать приятное. Себе.
Она протянула ко мне руку так же неторопливо, как говорила. Её пальцы дотронулись до моей щеки, и это прикосновение было отвратительно раздражающим. От него не просто веяло холодом суровой зимы. Ладонь походила на бархатистую резиновую перчатку, в которую набрали «живую» воду. Что-то бурлениями перемещалось с места на место, но под «кожей» не было даже намёка на кости или же
