животным мозг и переформатировали им сознание! На вас нужно донести в Общество Защиты Животных! Вы что, работаете на российскую внешнюю разведку? Вы их завербовали, и они, теперь, ваши агенты?
— Да. Я завербовал этих зверей, и теперь они являются моими агентами, — подыграл, переставшей соображать, девушке профессор, заговорщицки перейдя на шёпот. — Но моя главная миссия заключается в том, чтобы воздействовать на ваших домашних питомцев. Вот увидите. Скоро кошки, собаки, рыбки и хомячки начнут убеждать своих европейских хозяев голосовать за отмену санкций, а потом и за нужных кандидатов на выборах. Поймите. У нас нет другого способа остановить «холодную войну», как не начать в ответ «пушистую войну».
— Не разочаровывайте меня, — погрозила переводчица профессору пальцем, медленно дистанцируясь от него на безопасное расстояние. — Вначале нашего разговора вы мне импонировали, а сейчас я вас снова боюсь.
— Вы что, серьёзно поверили в то, что я разведчик? — с трудом сдерживая смех, спросил у девушки профессор и, даже, прекратил раздачу колбасок, чтобы посмотреть на глупое выражение её лица. — Успокойтесь. Я не шпион, а самый обыкновенный профессор естественных наук и добродушный пацифист. Я за мир во всём мире! И за то, чтобы все ядерные реакторы на Земле переделали в мощные экологические фильтры. Я хочу, чтобы западные люди скорее осознали, что победителю в ядерной войне просто негде будет жить физически. Кто бы этим победителем ни был. БЕЗ РАЗНИЦЫ. Не спасётся НИКТО! Планета разлетится, как и наши ошмётки, по Вселенной, и всё это бесследно сгорит в верхних слоях атмосферы. Но весь ужас заключается в том, что даже если все поймут, что размахивать «гранатой» бессмысленно и опасно, все будут молча смотреть на обезьяньи «игры» и надеяться, что «граната» не выскользнет из её лап и случайно не взорвётся. Не видит выхода из этой патовой ситуации и сама «обезьяна», но прекратить размахивать «гранатой» она не может, так как понимает, что её сразу перестанут бояться, а соответственно, и слушаться. В общем, получается замкнутый круг. Вот североамериканские индейцы умели зарывать «топор войны», но потом приплыли в Америку чужеземцы, перебили местное население, отрыли «топор войны», переименовали его в «демократические ценности» и стали им размахивать направо и налево, «обтёсывая» по всему Земному шару «сучковатые» страны. Потому-то я и взываю о помощи к природе. Может, такие разумные существа, как дельфины, придумают, как разорвать этот порочный замкнутый круг, навсегда утопить в океане «топор войны» и спасти нашу Планету, раз у людей не хватает на это ума. И мне очень понадобилась бы ваша помощь и помощь вашей собаки. Мы можем открыть в Берлине совместную «лингвистическую лабораторию» и, взяв за основу мою, только что, удачно прошедшую испытания в этом зоопарке, методику, научиться «говорить» с животными. А ваша собака станет «Первым космонавтом», кто соединит и наладит связь человека с природой. Я уверен, почти на сто процентов, что дельфины, с их интеллектуальным потенциалом, точно решат эту проблему и спасут нас. Уж им-то точно можно доверить нашу судьбу. Вы слышали о том, что за несколько часов до того, как «Титаник» пошёл ко дну, дельфины выпрыгивали из воды перед «носом» плывущего корабля и, будто бы преграждая своими телами «Титанику» путь, предупреждали моряков о надвигающейся угрозе?
Сентиментальная девушка отрицательно замотала головой и, смахнув выкатившуюся из глаза слезу, шмыгнула носом.
Профессор разочарованно пфыкнул.
— Ну, собаками-то вы интересуетесь и, наверняка, знаете о том, что они чувствуют приближающуюся беду и истошно воют, извещая об этом ничего неподозревающего хозяина?
В этот раз, переводчица энергично затрясла очаровательным личиком, бодро подтверждая осведомлённость в этом вопросе.
— А вы представляете, сколько трагедий удалось бы избежать, если бы люди понимали язык животных? — с досадой в голосе, спросил у девушки профессор, перебирая в памяти самые масштабные катастрофы, произошедшие на Планете Земля за последнее тысячелетие.
Переводчица, не обладая столь же обширными знаниями по истории как профессор, ограничилась «спасением» «Титаника» и, мечтательно, улыбнулась.
— Собак и дельфинов не зря люди считают своими друзьями, — согласился с бытующим в народе мнением профессор, продолжая склонять переводчицу к сотрудничеству. — Они, в отличие от нас, ДОБРЫЕ и никогда не причинят нам вреда. А это значит, что наш с вами научный труд не будет иметь побочного эффекта и плохих последствий. Он, конечно, может нас разбаловать и немного «подзаразить» «манией величия», так как мы с вами неизбежно попадём в историю и сможем на этом изобретении сказочно разбогатеть, но мы (ни в коем случае) не должны будем поддаваться алчному искушению и ставить наше благое дело под угрозу срыва. Ведь, мы это будем делать ни для славы и уж, тем-более, ни для денег, а сугубо для излечения Земли. Как вы на это смотрите? Доктор Марта? Вас же Мартой зовут? Насколько, я помню.
— Всё верно. Мартой. Но я не доктор! — поправила профессора переводчица, скромно опустив глаза.
— Ах, да, простите, — извинился профессор и похлопал себя по губам. — Я немного поторопил события и, не дождавшись вашего согласия, начал считать вас своей коллегой.
— Можете не извиняться, — кокетливо отмахнулась от профессора переводчица, млея от такого лестного предложения. — Я согласна. Если вы меня не разыгрываете и думаете, что это действительно реально, то я буду считать за честь стать вашим ассистентом и встать на пороге открытия, способного перевернуть мир с больной стороны — на здоровую!
— В жизни нет ничего невозможного, — процитировал известное выражение профессор, глядя прямо в глаза собеседнице. — Всё в наших руках. В ваших и в моих. И если мы соединим наши руки, то самая несбыточная мечта может стать реальностью уже сегодня. — Так, чего же, мы ждём? — воскликнула переводчица и кивнула головой в сторону своего дома. — Докармливайте скорее свои колбаски и побежали в «лабораторию». Мне не терпится познакомить вас со своей собакой, а ей не терпится выйти подышать «на свежий воздух». Вы же не хотите, чтобы наш будущий «космонавт» обоссал нам «центр управления полётов» и обматерил нас, как только мы научим его говорить с нами на одном языке?
— Конечно, не хочу. К тому же, мне тоже не терпится познакомиться с моим новым лохматым «коллегой» и крепко пожать ему лапу, — выразил профессор полную готовность в любую минуту отправиться в «берлинскую лабораторию» и приступить к спасению человечества. — А чтобы «коллега» не злился на нас, я оставлю несколько колбасок и для нашего «доктора пса». Извините, не знаю его имени.
— «Ганс», — радостно хохоча, выкрикнула кличку собаки переводчица и, подхватив профессора под руку, потащила его к выходу из зоопарка.
(рассказ из
