Подобным же образом Ошо считал необходимым соединить науку и сознание. Он хотел видеть мир таким, в котором наука работает не на разрушение, но на расширение человеческого сознания. Фактически он предложил стремиться к тому, чтобы сознание руководило развитием науки.
Санньясинов[12] Ошо часто клеймят как поклонников некоего «культа», а самого Ошо анекдотичным образом причисляют к лидерам культов, таким как преподобный Джим Джоунз и Кореш. Это очень далеко от истины. Джим Джоунз и Кореш, оба христиане, были подвержены навязчивой идее прославиться после смерти, перевоплотиться и совершить второе пришествие. Они фанатически верили в библейские пророчества и использовали свой фанатизм, чтобы вербовать сторонников и управлять ими. Оба они, Джим Джоунз и Кореш, были продуктом слепой веры, жадности и амбициозности.
Возможно, любой ценой они пытались привлечь внимание и получить признание. Ошо не рассматривал своих санньясинов как последователей, но как друзей и попутчиков. Его представление о санньясинах основывалось на индивидуальной свободе существовать, исследовать, экспериментировать и задавать вопросы. Он не просил их верить или не верить, но только искать истину, что принесет свет и радость в их жизнь. Согласно Ошо, санньясин должен быть полон благоговения перед жизнью.
Санньясин — это тот, кто живет естественной жизнью, кто открыт перед жизнью во всех ее проявлениях. Санньясин не озабочен вопросом, есть ли Бог или нет, его усилия должны быть направлены на то, чтобы привнести в жизнь то, что Ошо называл «благочестием» — умение быть сознательным, сочувствовать, любить и восхвалять жизнь. Санньясин с заботой относится к этому миру — так, словно он готов создать рай на земле, а не ожидать, когда покинет эту землю в поисках призрачного рая. Послание Ошо четко и однозначно:
«Я не хочу, чтобы мои люди покидали этот мир… сейчас то время, когда люди должны быть достаточно сильными своим сознанием, чтобы, оставаясь в обществе, не идти на компромиссы. Хотя это более, чем трудно, это сильный вызов — жить в обществе и не быть его частью, жить в обществе и не позволять обществу жить в вас. Это мой особый вклад в религиозный опыт и приношение бунтарски настроенным человеческим существам».
Ошо не призывает к изменениям в обществе и (или) во всем мире, потому что для него общества не существует — только отдельные люди.
«То, в чем мы нуждаемся, это совершенно новый вид изменений — изменения в сердце каждого отдельного человека. Вместо того чтобы рассуждать в терминах революции и изменений в обществе, в его структуре, мы должные думать о том, как больше медитировать и изменять каждого человека в отдельности», —
говорит Ошо.
Те, кто пришли к Ошо, следовательно, являются отдельными личностями в поисках необходимых перемен и перерождения. Они готовы встретиться лицом к лицу с теми проблемами, которых общество старается не замечать. У них достаточно смелости взглянуть в лицо болезням, которые, как учит общество, надо скрывать или подавлять. Медитация является средством такого обновления и самой основой предвидения Ошо. По его словам:
«Мир может достичь гармонии, если медитация распространится вширь и вглубь, а люди придут к осознанию самих себя. То, с чем нам придется работать, будет совершенно другим измерением, не революция, но медитация, перерождение. И это не так трудно, как думают люди. Это просто вопрос понимания ценности медитации. Мои усилия направлены на то, чтобы сделать медитацию наукой, поскольку она не имеет ничего общего с религией. Таким образом, заниматься этим может каждый, исповедует он индуизм или христианство, иудей он или мусульманин — это не имеет значения. Медитация должна стать чем-то вроде всепоглощающего пламени. Тогда у нас есть некоторая надежда».
Медитация, санньяса, община, Раджнишпурам, кругосветное путешествие — таков был могучий размах деятельности Ошо. Вынесенный из любви и сострадания, эксперимента и динамизма[13], все эти экзистенциальные истины означали пробуждение человечества. Все, что происходило вокруг Ошо, было не движением, и уж конечно, не «новым религиозным движением». Ошо дал нам не «новую религию», а только новое религиозное сознание. Он отрицал, что является лидером какого-то движения или даже частью какого-то движения.
«Я не являюсь частью какого бы то ни было движения, — говорит Ошо. — То, что я делаю, идет изнутри. Оно существовало с тех пор, как на Земле появился первый человек, и будет продолжаться до последнего человека. Это не движение, но сама сущность эволюции».
Он донес до всех известие, что энергетическое поле, созданное совместно с его санньясинами для повышения человеческого сознания, после него будет становиться все сильнее. Искатели со всего мира, которые посещают эту общину, безо всякого исключения могут проверить истинность этого на себе.
У Ошо был дар предвидения. И решающим моментом является то, что мы обращаем внимание на его пророчества относительно сострадания и мира, любви бесконечной созидательности, вместо того, чтобы ожидать, когда правительства, политические и религиозные деятели решат наши проблемы. Еще слишком рано оценивать тот дар, что преподнес Ошо человечеству. Но сам он ясно представлял, что сделал.
«Люди могут понять — сегодня или завтра-послезавтра, не имеет значения, — но когда-нибудь поймут обязательно. Одно я могу сказать — что бы я ни говорил сейчас, завтра станет философией, религией будущего, религией всего человечества».
За несколько недель перед тем, как покинуть свое тело 19 января 1990 года, Ошо ответил на вопрос — что будет с делом его жизни, когда он уйдет?
«Моя вера в бытие абсолютна. Если в моих словах есть хоть какая-то истина, она переживет меня… Факел подхватят те, у кого сохранится интерес к моей работе, но я никому ничего не хочу навязывать… Я останусь источником вдохновения для моих людей. И это именно то, что будут чувствовать большинство санньясинов. Я хочу, чтобы они росли сами по себе, чтобы они сами воспитывали в себе самое главное — любовь, вокруг которой никто не создаст какую-то церковь; осознанность, которая не станет чьей-то монополией, веселье, радость, и свежие, по-детски удивленные глаза… Я хочу, чтобы мои люди познали себя, а не становились кем-то по чужому приказу. Главный путь ведет внутрь себя…»
Семья
Отец Ошо, Бабулал (по-домашнему его называли Дадда, что значит «старший брат», родился в 1908 г., в Тимарни, маленьком городке штата Мадья Прадеш. Предки Бабулала принадлежали к джайнистской секте Дигамбара. Предки Бабулала с отцовской стороны были последователями маленькой секты, называемой Таран Пантх. Секта была основана в шестнадцатом столетии святым по имени Таран Свами, который был современником индийских святых Кабира и Нанака[14].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
