— Да никто мне не угрожает, отстань. — Кристина встала из-за стола. — Идти нужно.
На улице светило солнце. Ранней весной солнце всегда кажется особенно ярким, и девушек много красивых появляется, зимой они уезжают, что ли, куда-то на юг, одни уродины остаются. Они медленно шли по мокрой мостовой.
— Кристина, ты мне дай телефон свой, а я тебе свой. Может, еще как-нибудь выпить зайдем.
— Знаешь, Андрей, — Кристина, не останавливаясь, повернула к нему лицо. — Ты действительно подальше от меня держись, ладно?!
— Я чего-то не очень понимаю, ты мне не доверяешь? Так и скажи.
Мысль, что они только познакомились, а ему нужно держаться подальше, казалась ему абсурдной.
— Не в этом дело, просто я не хочу, чтобы были ненужные жертвы… и потом это тебя не касается, это моя проблема. Зачем тебе неприятности.
Коробку из-под торта, в которой лежало порочное мертвое животное с лапой вместо хвоста, Кристина несла в руке. Они прошли уже квартал по направлению к Невскому проспекту… Андрей, почувствовав вдруг какую-то неуютность, невнятную тревогу, оглянулся, приметив преследовавшую их черную иномарку с затемненными стеклами. Машина отъехала от тротуара в тот момент, когда они вышли из питейного заведения, и теперь неспешно двигалась чуть позади них. Когда они миновали еще квартал, Андрей, не упускавший ее из поля зрения, все время как бы нечаянно поглядывая в ее сторону, начал проявлять беспокойство. Машина ехала рядом с ними явно неспроста. Сама же девушка была чрезмерно увлечена своими мыслями о грозящей ей опасности и, похоже, не замечала преследования.
— За нами, кажется, машина какая-то едет, — сказал Андрей сквозь зубы, скосив на девушку глаза.
Кристина остановилась, повернулась к Андрею.
— Да, ты прав, пора ехать, у меня такое чувство, что мы знакомы с тобой очень давно. Прощай, Андрей.
— У меня тоже, — признался Андрей.
Она сунула ему в руки коробку из-под торта, поднялась на цыпочки, поцеловала в губы и торопливо направилась к машине. Водитель изнутри открыл ей дверцу. Андрей не успел разглядеть его лица, а только большую белую лысину, отороченную по периметру черными волосами. Кристина, не оборачиваясь, села в машину и захлопнула дверцу.
Андрей стоял, прижимая к груди коробку с дохлой кошкой, глядя вслед удаляющейся машине. Потом растерянно посмотрел на коробку, сунул ее под мышку и, мысленно ругая себя за то, что не взял номер телефона девушки, пошел домой.
Глава 2
След старухиной коляски
Андрей стал изредка захаживать в кафе, в котором провел пару приятных часов с Кристиной.
Однажды вечером, выйдя из кафе, Андрей направился к Неве.
Гуляя, прибрел к Троицкому мосту, где познакомился с Кристиной.
Промозглая темнота накрыла город, зажглись мутные фонари. Мокрый, наполовину с дождем, снег, почти перпендикулярно падавший с неба, навевал пакостные мысли, лед на Неве посерел, кое-где на нем образовались полыньи. Андрей постоял на том месте, где они впервые встретились и потопили торт. По обыкновению, плюнул с моста вниз, как делал всегда, и неторопливо побрел назад. Он повернул по набережной направо, дойдя до ступеней, спустился по ним до небольшой гранитной площадки возле самой воды.
Рыбак в длинном черном пальто и черной вязаной шапке сидел под мостом на ящике, с какими всегда ходят рыболовы, напряженно вглядываясь в просверленную во льду лунку. Андрей удивлялся всему племени рыболовов, готовых в любую погоду вылавливать последних обитателей фауны, которые и живут-то в этой грязной воде вообще неизвестно почему, не годные ни в пищу, ни для аквариума. Ему не понять было эту болезненную потребность в смерти живого, скользкого и холодного. Рыболов внешне ничем не отличался от своих многострадальных коллег, но пользовался, должно быть, какими-то более совершенными методами ловли. Рядом с ним Андрей заметил ящик, похожий на рацию времен Отечественной войны, у которого рыбак то и дело крутил какие-то рычажки. Он был в наушниках, надетых поверх вязаной шапки, да и сама удочка была замысловатой формы. Андрей вспомнил, что уже не раз видел этого человека на Неве издалека.
Рыбак, почувствовав чужой взгляд, посмотрел в сторону Андрея раз, потом другой. Андрей не уходил, он решил постоять здесь минут пятнадцать, все равно идти было некуда.
Рыболов вдруг поднял наушник с одного уха.
— Вы что-то сказали? — спросил он хриплым, простуженным голосом.
Андрей пожал плечами.
— Да нет.
— Подойдите-ка сюда, я вам кое-что покажу, — крикнул рыболов, поднимаясь с ящика.
Андрей посмотрел на темный, местами подтаявший лед.
— Не бойтесь, лед еще крепкий.
Андрей подошел. Рыболов протянул наушники Андрею.
— Послушайте, вы только послушайте, что там творится.
Посмотрев в слегка безумные, возможно, от холода или глядения в темную воду глаза рыболова, Андрей надел наушники.
Сначала он ничего не услышал, потом издалека приплыло шуршание, потом как будто музыка… Или нет! Уверенно он сказать не мог. Андрей снял наушники и протянул хозяину.
— Слышали?
— Да вроде слышал, а что это?
— А!! — победоносно воскликнул рыболов. — Это тайна великая, о ней писали в старинных книгах, но только сейчас, когда техника шагнула так далеко вперед, я смогу доказать их существование.
Это, конечно, был никакой не рыболов. Андрей уже понял это по безумному взгляду и запущенному виду. Наверное, это был изобретатель. Андрей когда-то имел счастье познакомиться с одним изобретателем, замызганным и неприятным типом. С такими увлеченными работой психами народ обычно держится уважительно и отстраненно, почитая их за гениев. Андрея всегда привлекали безумцы, мистики и изобретатели, хотя при более близком с ними знакомстве он находил, что в их идеях всегда много безумного и никогда гениального. Перед ним был яркий представитель этого сумасшедшего класса. От него доносился легкий запах спиртного, и когда он говорил, то приближал свое лицо к лицу собеседника и, закинув голову, изредка похохатывал гортанно.
— Мое открытие, — продолжал изобретатель, приближая лицо так, что Андрею пришлось отступить. — Я настолько близок… А ты, правда, слышал?
— Слышал что-то, а что за открытие-то?
— Да ничего, — вдруг мрачно проговорил он, опускаясь на свой ящик, настроение его мгновенно переменилось в худшую сторону.
На улице стало темно, Андрей рассеянно поднял лицо вверх, и почудилась ему в призрачном свете фонарей склоненная с моста голова Кристины.
— Мне пора, — проговорил Андрей и заторопился к гранитному берегу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
