Хотел, да… собирался. Но не срослось вчера, не сложилось. Тут же, с утра, начались звонки, поездки – то трелевочник на делянке заглох, с запчастями решить надо было, то лесовоз какие-то заезжие гаишники остановили, пришлось ехать, вопросы улаживать. Уладил. А вечером – позвонили, в баньку вот пригласили. В дальнюю баньку, попариться с авторитетными людьми.
А заодно – и бабкино зелье испробовать, почему б и нет? Самое для того место и время. Бутылку «заряженную» Егор с собой прихватил… кстати, а где она? На заднее сиденье кидал… вроде…
Егор обернулся и в ужасе округлил глаза:
– Эй, Леха! Ты что это пить собрался, родимый?
А Леха уже крышку на бутылочке бабкиной открутил да хлебнуть собрался… только вот принюхался, губы скривил:
– Это чего это у тебя, Гоша, тут? Спирт, что ли, паленый?
– Ацетон. Дай-ка сюда бутылку… На другое место переложу, чтоб ты случайно не выпил.
Свернув на лесную дорожку, Вожников сбавил скорость, но, тем не менее, примерно минут через двадцать «уазик» уже подкатывал к небольшой, огороженной новым забором усадьбе, у распахнутых ворот которой стояли два снегохода и черный «Хантер».
– Ты туда, в ворота, и заезжай, это самое, – показал рукой Леха. – Сейчас Иваныч выбежит, сторож.
И в самом деле, из просторной бревенчатой избы с высоким, под затейливым навесом, крыльцом, навстречу машине выскочил седобородый старик в телогрейке и валенках. В руках старик держал ружье да и вообще вид имел строгий… Правда, увидев Леху, тут же опустил ствол и широко улыбнулся:
– А, Лешенька! И Егор Ильич, вижу, с тобой. А мы вас еще раньше высматривали – а все нет да нет. Вы проходите сразу в баньку – там ждут.
– Хорошо, – выходя из «уазика», бросил Егор. – Леха, пиво не забудь прихватить. И водку.
– Да не надо ничего, парни, – осклабился старик Иваныч. – Там есть уже все.
– Ну, тогда только свою водичку возьму. – Вожников полез обратно в машину. – А где у вас тут баня-то?
– А вон, мил человек, у реки. Как раз на бережку и будет. Там и прорубь есть – после парилки-то самое оно то.
Егор поспешно спрятал усмешку – вот уж действительно прорубь сейчас весьма кстати.
– Гоша, ты че там застрял? – оглянулся уже прилично отошедший по нахоженной в снегу тропке Леха.
Вожников махнул рукой:
– Да иду, иду уже. Полотенца-то взял?
– Обижаешь!
– Да говорю, есть там все, – подал голос Иваныч. – Хорошая у нас банька, по-черному.
Банька располагалась на крутом бережку, метрах в пяти от затянутой льдом и искрящимся на мартовском солнце снегом реки, тут же дымилась и прорубь, к которой вела синяя нахоженная тропинка – видать, в баньке-то частенько парились и в прорубь понырять любили.
– Ну вот и славненько.
Потерев руки, Вожников обернулся, глянул назад – усадьба была надежно скрыта деревьями, такое впечатление, что здесь вообще одна только та баня – и все.
– А-а-а! Вот и гости. А мы заждались уже. – Скрипнув дверью, выглянул из бани распаренный голый мужик лет пятидесяти в войлочной – для парилки – шапке с серпом и молотом. Крепкий, жилистый, но уже с заметным брюшком, он производил бы впечатление добродушного дедушки из отставных военных, если б не усыпанные наколками руки и плечи.
– Здравствуйте, Вадим Георгиевич, – наклонив голову, вежливо сказал Егор. – Извините за опоздание – дороги тут не московские.
– Да уж, не московские. – Встречающий махнул рукой. – Ну, заходите – чего на улице стоять. Сперва попаримся, а потом, за столом – и за дело. Рад тебя видеть, Егор… Это кто?
– Это со мной. Леха.
– С тобой так с тобой, ладно.
Глубоко посаженные, под кустистыми бровями, глаза Вадима Георгиевича сузились так, что непонятно было, действительно ли он рад гостям или задумал что-то нехорошее. Мазнул, мазнул взглядом по кусточкам… Вожников, в баню заходя, обернулся, тоже туда посмотрел – увидел, как кусточки дернулись. Кто там сидел, интересно? Снайпер? Взвод автоматчиков? Молодой человек улыбнулся – вот ведь лезет в голову всякая хрень! Ну при чем тут автоматчики-то?
Быстро раздевшись в просторном – не без изыска, но и без излишеств – предбаннике, гости вслед за Вадимом Георгиевичем подались в дышащую травяным жаром парилку, где на полке́последняя орудовал веником другой «авторитетный» человек, лет на десять старше первого, – тощий, низенький, с лысой, обрамленной венчиком седых волос, головой.
– Эк вы тут, Федор Кузьмич, наподдавали!
– Ни-чо! – бодренько откликнулся «авторитет». – А ну, молодежь, давайте на полок. Что головы пригнули? Жарко?
– Да в самый раз, – ответил Егор.
Зашипела, испаряясь жаром, брошенная на камни вода. Мельницами замахали веники, распространяя вокруг духовитый березовый запах, унесся, осел на бархатно-черных от копоти стенах пар.
– Еще и дубовые веники есть, – похвастался Федор Кузьмич. – И эвкалиптовые. А ну-ка, Егор, поддай-ка парку!
Егор и рад стараться – наподдавал так, что все из парной выскочили, он один и остался, с остервенением охаживая себя веником по плечам… Потом выскочил и по снегу – в прорубь! Ах, вот это дело!
Долго, правда, не купался – скоренько забежал обратно.
Вадим Георгиевич, в парную заходя, обернулся:
– Ну что? Еще заход, а?
– Не, я тут посижу, отдышусь немного, – помотал головой Егор.
– Отдышись, отдышись. Пиво, вон, пей или квас.
– Спасибо.
Молодой человек дождался, когда все скрылись в парной и, взяв прихваченную с собой бутылку, вылил на себя заряженную воду. Мельком глянув в висевшее на стене зеркало, машинально почесал родинку на левом плече – небольшую, в виде трилистника – и, перекрестившись, снова побежал к проруби. Так, с разбега, и бросился, не обращая внимания на зависшую над головой зеленовато-свинцовую тучу. И откуда она взялась-то? Вроде только что ясно было… и вдруг – на тебе, гром! Случается, конечно, гроза и в марте, но очень и очень редко.
Померкло, закатываясь за тучу, солнце. В темном грозовом небе сверкнула молния. Снова ударил гром.
Глава 2
Снег и тьма
Что-то повисло перед глазами, какое-то зеленое мерцающе-плывущее марево. Провалившийся в черноту Егор пришел в себя, почувствовав, что не может вдохнуть… Ну, конечно – вокруг была вода, а где-то наверху искрилась ласковым светом прорубь.
Молодой человек заработал руками, вынырнул, выбрался на снег и тут только почувствовал холод. Сколько он находился в воде? Секунд пять, десять, больше? И что это было – спазм? Или… или кто-то дал палкой по голове – такое ощущение!
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Вожникова, когда он со всех ног бежал обратно в баньку. Забежав в предбанник, рванул дверь парной, окунаясь в быстро охвативший все тело жар. Кто-то из парильщиков швырнул на каменку ковшик водицы… вокруг поплыл липово-медовый запах, приятная истома охватила Егора – отогрелся! – даже потянуло в сон.
На полке́ двое мужиков наяривали вениками, внизу, на лавке, суетился с шайками какой-то старик… нет, не тот, не «авторитетный»… сторож, наверное.
– Иваныч, ты, что ли? А Леха где?
Старик оглянулся, выронив шайку. Двое, на полке, опустили веники. Егор удивленно моргнул – совершенно незнакомые люди! Старик, еще один жилистый тип с белесым шрамом через всю грудь, да еще двое мужиков, чем-то похожих друг на друга. Братья, что ли? Оба светловолосые, с бородами, только у одного – старшего – борода гуще. На шее у каждого – золотой крест. Да-а, и эти, судя по крестам, парни серьезные. Что же получается, он, Егор, в другую баньку забежал? А что… мог и ошибиться, вполне.
– Мужики, извините, я, кажется, не туда попал.
Молодой человек повернулся к двери, как вдруг жилистый ухватил его за руку и, негромко смеясь, похлопал по плечу:
– Э-э, паря! А мы тебя к завтрему ждали.
– Ага, – остальные парильщики переглянулись. – Это тот, значит, и есть?
– Он, он… вон и примета. – Старик ткнул пальцем в родинку на левом плече Егора.
– Ужо видим, – старший бородач усмехнулся и обмакнул веник в кадушку с горячей водицей.
– Егор, – сказал молодой человек. – Егор Вожников…
– Тсс!!!! – зашипели вдруг мужики. – Догадываемся, откель ты… Одначе много-то не болтай! Егор так Егор – Георгий.
– Я тут случайно, извините, что помешал. Нырнул, вот, в прорубь и…
– Ла-адно, – слезая с полка́, протянул бородач. – Сейчас домоемся, отдохнем, а завтра с утра и выйдем. Ты, Егорша, дорогу-то добре ведаешь?
– Леха, приятель мой, указывал, я только рулил. Но не заблужусь – точно! Послушайте, мне пора, наверное, извините, что…
– Сядь, посиди, паря! На вот, выпей, охолонь.
Егор вслед за всеми вышел в предбанник, тускло освещенный солнечными лучами, пробивавшимися сквозь небольшое, затянутое куском грязного полиэтилена оконце, и, усевшись на лавку, хлебнул из предложенного младшим бородачом плетеного жбана. Хм… что за напиток-то? Не пиво, нет. Похоже – брага… нет, квас, только очень забористый.
