(Шох-Т., 7)
Когда Ной пошел насадить виноградник, предстал пред ним некий дух по имени Самдон[7]) и предложил вступить с ним в компанию на равных началах.
– Но только, – сказал Самдон, – помни, что если ты станешь затрагивать мою долю, ты горько поплатишься за это.
(Бер.-Р., 36)
Посадил Ной первую виноградную лозу. А Сатана пришел и спрашивает:
– Что будет из этой посадки?
– Виноградник, – ответил Ной.
– Не желаешь ли взять меня в компаньоны?
Ной согласился. Что же сделал Сатана? Привел к винограднику овцу, льва, обезьяну и свинью и, заколов их, поочередно полил виноградник их кровью.
Человек, пьющий вино, обнаруживает поочередно же природные свойства всех названных тварей: вначале он кроток как овечка, потом становится отважным как лев, по мере опьянения начинает кривляться как обезьяна, и, наконец, валяется в грязи подобно свинье.
Все это произошло и с праведным Ноем.
(Танх.)
XVIII. Нимрод и столпотворение
Кожаные одежды, которые сделаны были Всевышним для Адама и Евы, перешли через Ноя к Нимроду. Одежды эти обладали свойством – одним видом своим укрощать самых лютых зверей. И когда облаченный в эти одежды Нимрод выходил на ловлю, птицы, животные и звери покорно склонялись перед ним. Отсюда пошла слава его, как замечательного зверолова, и этой славе он обязан избранием его на Царство.
(П. д. Ел.)
«И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес». Держали совет приближенные Нимрода – Футь, Мицраим, Хуш, Ханаан и другие родоначальники того поколения.
– Город, – говорили они, – с грозной крепостной башней небывалой доныне высоты – это даст нам возможность сосредоточить свои силы в одном месте, прославит нас по всей земле и даст нам господство и власть над всеми нашими недругами.
В народе говорили:
– Через каждые тысячу шестьсот пятьдесят шесть лет[8]) устои небесные расшатываются. Сделаем небу подпоры со всех четырех сторон света.
И еще про Бога говорили:
– По какому праву Он избрал для себя небесные высоты, а для нас юдоль земную оставил? Пойдем, построим башню и на вершине ее поставим идола, грозящего простертым к небу мечом и как бы вызывающкго Бога на бой.
С каждым днем башня росла все выше и выше и наконец достигла такой высоты, что добраться до верха для доставки строительного материала, требовалось не менее года времени.
Семь подъемов было у башни с восточной стороны и семь сходен с западной. Если падал человек и убивался насмерть, никто на это не обращал внимания, а потеря одного кирпича вызывала вопли отчаяния:
– Горе нам! Сколько придется ждать изготовления другой плитки, когда каждая минута дорога!
Смешал Господь язык их так, что один не понимал речи другого. Один скажет другому: «Принеси воды», а тот несет песку; «Подай топор» – подает лопату. Рассвирепеет тот и раскроит ему череп.
(Бер.-Р., 38; П. д. Ел.; Сеф. Гаиаш.)
Праотцы
I. Авраам
От Ноя до Авраама десять поколений, и за все эти долгие годы Господь не говорил ни с кем из смертных, кроме Авраама.
Притча раби Нехемии:
У царя во время путешествия выпала из короны жемчужина. Велел царь принести сито и просеять песок на том месте. Просеяли раз – не нашли, другой раз – не нашли, на третий раз нашлась жемчужина. И со вздохом облегчения пронеслось кругом: – Царь отыскал свою жемчужину!
Так и Господь говорил об Аврааме:
– Какая надобность была бы перечислять родословную всех этих Сима, Арпахсада, Селаха, Евера, Фалека, Рэу, Серуга, Нахора, Фераха, если не ради тебя, Авраам?»
(Бер.-Р. 39)
В тот час, когда родился Авраам, на восточном склоне небес появилась звезда, поглотившая свет четырех звезд на четырех сторонах небосвода. Видя это, звездочеты сказали Нимроду:
– Сейчас у Фераха родился сын, будущий родоначальник племени, которому предопределено унаследовать и земной мир, и загробный. Прикажи весь дом Фераха засыпать серебром и золотом, только бы он дал умертвить новорожденного.
Послал Нимрод сказать, по совету звездочетов, Фераху: дай умертвить родившегося у тебя младенца, и царь наполнит твой дом серебром и золотом.
На это Ферах ответил притчей:
Одному коню сказали: «Дай отрежем тебе голову, а в награду за это дадим тебе полный амбар овса». «Глупцы, – отвечал конь, – если отрежете мне голову, кто же есть будет овес?» Отвечу и я: если вы умертвите моего сына, кто же унаследует серебро и золото?
– Впрочем, – прибавил Ферах, – у меня действительно родился сын, но он умер.
Пришлось Фераху прятать сына от Нимрода, и он укрыл его в пещере, где Авраам оставался три года. Для питания его Бог сделал в стенах пещеры два отверстия, из которых текли мед и елей.
Трех лет от рождения вышел Авраам из пещеры и, увидя мир Божий, стал размышлять о том, кем созданы земля и небо, и он сам. Очарованный величественным видом солнца, его светом и теплом, он весь день возносил молитвенную хвалу солнцу. Когда солнце зашло, а на небе появилась луна, окруженная мириадами звезд, Авраам подумал: «Вот это светило, очевидно, и есть божество, а маленькие светильники, его окружающие, это его вельможи, воины и слуги». Всю ночь он пел гимны луне. Но вот наступило утро; луна зашла на западе, а на востоке снова появилось солнце.
– Нет, – сказал Авраам, – есть Некто, который и над солнцем властен, и над луною. К Нему стану я возносить моления мои.
(М. – Авр., Бетъ-гам.)
Ферах занимался изготовлением идолов, которыми торговал на базаре. Однажды он поручил продажу своего товара Аврааму. Подходит на базаре человек к Аврааму и спрашивает:
– Не найдется ли для меня подходящего бога?
– А тебе какого надо? – спрашивает Авраам.
– Видишь ли, – отвечает тот, – я богатырь и хотел бы приобрести себе бога-богатыря.
Авраам снял истукана, помещавшегося выше остальных, и говорит:
– Вот этот самый для тебя подходящий.
– Но разве он богатырь?
– Глупец! – отвечает Авраам. – Уж таков искони порядок среди идолов: который поставлен выше остальных, тот богатырем и слывет.
Когда этот человек собирался уходить со своей покупкой, Авраам остановил его вопросом:
– Скажи, сколько тебе лет?
– Семьдесят.
– И тебе, прожившему на свете семьдесят лет, не стыдно воздавать божеские почести идолу, сделанному день назад.
Покупатель с презрением бросает идола, берет обратно деньги и уходит.
Подошла женщина и передала Аврааму, в дар идолам, полную миску тонкопросеянной муки. Взял Авраам палку, разбил всех идолов, кроме одного, самого крупного, которому и вложил в руки палку.
Приходит отец и спрашивает:
– Как это произошло? Кто это сделал?
– Расскажу, – отвечает Авраам, – ничего от тебя не скрывая. Дело было так: принесла женщина миску с мукою и просит принести в жертву идолам. Стал я совершать, как следует, жертвоприношение, а идолы и завели спор между собою. Один кричит: «Я хочу поесть раньше», а другой: «Нет, я раньше!» Но тут встал самый крупный идол и – видишь – разбил все.
– Но ты издеваешься надо мною, – закричал отец, – разве способны эти…
– Да? Так вдумайся же сам, отец, в слова свои…
Повел Ферах сына на суд к Нимроду.
– Это ты и есть Авраам, сын Фераха? – проговорил знаменитый зверолов, вперив в юношу грозный взор. – Отвечай же мне: разве неизвестно тебе, что я господин над всем творением, и солнце, и луна, и звезды, и планеты, и люди – все движется волей моей. Как же ты дерзнул священные изображения уничтожить?
В эту минуту озарил Господь ум Авраама мудростью, и так отвечал он Нимроду:
– Позволь мне слово сказать не в укор, но в хвалу тебе.
– Говори, – сказал Нимрод.
– Исконный порядок в природе таков: солнце всходит на востоке, а заходит на западе. Так вот, прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе, а зашло на востоке, и тогда я признаю, что ты подлинно господин над всем творением. И еще вот что: для тебя не должно быть ничего сокровенного. Скажи мне сейчас: что у меня в мыслях и что я сделать намерен?
Нимрод задумался, важно поглаживая рукою свою бороду.
– Нет, – продолжал Авраам, – напрасно ты ищешь ответ. Не владыка Вселенной ты, а сын Хуша. И если бы ты действительно был Богом, то отчего ты не спас отца своего от смерти? И так же, как ты отца своего не спас от смерти, ты и сам не спасешься от нее.
Тут Нимрод обратился к Фераху, говоря:
– Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое? Он должен быть сожжен!
И, обращаясь к Аврааму, продолжал:
– Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.
– Огню? – ответил Авраам. – Не правильнее ли поклоняться воде, которая тушит огонь?
– Хорошо, поклонись воде.
– Не поклониться ли лучше облаку, насыщенному водою?
– Я и на это согласен, – поклонись облаку.
– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?
