и сельские районы. Формально для того, чтобы полученное в городах «интеллигентское образование» дополнить настоящим, трудовым. О сроках возвращения с «трудовой стажировки» не сообщалось, так что у большинства она длилась восемь — десять лет и даже больше. В числе высланных оказался и Си Цзиньпин, которому в момент, когда он сел на поезд «Пекин — Яньань» в январе 1969 года, было лишь 15 лет.
При этом важно понимать несколько обстоятельств:
Во-первых, это не была каторга, пусть и «летним лагерем» пребывание в бедных «народных коммунах»
назвать нельзя. В деревни молодежь отправлялась не в кандалах, а с транспарантами и музыкой, хотя у многих на душе было невесело. Об этом сложном периоде сняты десятки фильмов, написаны сотни книг, получивших обобщенные названия «литература шрамов» и «литература дум о прошедшем» [12]. Но сейчас, что характерно, отношение меняется. Все больше появляется произведений, где главной проблемой названа всеобщая бедность, а не бессмысленное и беспощадное давление государства, как это изображалось ранее. Наоборот, подчеркивается, что крестьяне к приезжим городским были добры и делились тем немногим, что имели сами. А в самих молодежных коллективах все было проникнуто духом дружбы и взаимопомощи[13].
Второе важное обстоятельство: Си Цзиньпин был выслан не один, а вместе с большинством своих сверстников. Количество участвовавшей в этом эксперименте молодежи — до 17 млн человек. Более того, в ту или иную деревню ехали, как правило, не в одиночку, а целой группой из одной школы. Будь в фаворе его отец, юный Си избежал бы этой доли, но говорить, что он оказался в деревне именно из-за опалы, все же нельзя[14].
В-третьих, вероятно, за него все же похлопотали: оказался он не где-нибудь на границе с СССР, в суровых даурских степях, а всего лишь в 800 километрах от Пекина, да еще и в родной провинции своего клана — Шэньси. Непосредственно для «трудового образования» будущего лидера КНР была выбрана деревня Лянцзяхэ
народной коммуны Вэньаньи уезда Яньчуань .
Это те самые места, где река Хуанхэ за многие миллионы лет нанесла столько ила, что и почва, и холмы здесь состоят из лесса — легко разрываемой и очень плодородной земли, напоминающей спресованный песок. Поэтому, когда вы в очередной раз где-нибудь прочитаете, что «юный Си Цзиньпин жил в пещере», не удивляйтесь — в пещерах там живут все, причем до сих пор. Фактически это даже не пещеры, а норы, потому что их роют в лессе, после чего утепляют и благоустраивают (чтобы представить такое жилище, называемое яодун
, вспомните домики хоббитов из «Властелина колец»).
В соседнем уезде в ссылке находился некий Ван Цишань
, будущий вице-премьер и куратор антикоррупционной кампании. Считается, что Си и Ван познакомились именно тогда. Однако рассказы о том, что они, лежа на старых циновках на лессовом полу, проводили ночи в разговорах о будущем великого Китая, вероятно, все же являются апокрифом. Ван Цишань проработал в деревне всего два года и вскоре уже был сотрудником провинциального музея Шэньси, а в 1973 году и вовсе смог поступить в местный университет как «представитель рабочего класса».
Си Цзиньпин так сделать не смог (все же отец в тюрьме, известный ренегат). Его лишь с седьмой попытки приняли в комсомол и лишь с десятой (!) — в партию. Так или иначе, вступив в КПК в 21 год, уже через два года он стал секретарем партячейки Лянцзяхэ. К тому моменту его отец вышел на свободу, и Си Цзиньпин получил наконец возможность покинуть деревню и поступить в престижный пекинский вуз Цинхуа
учиться на инженера-химика.
Это произошло в сентябре 1975 года, то есть еще до смерти Мао Цзэдуна (он умер в сентябре 1976 года) и окончания «культурной революции». Всего же в провинции Шэньси, среди простых крестьян, будущий лидер Китая провел шесть с половиной лет, которые официальной историографией обычно округляются до знаменитых и максимально мифологизированных «семи лет в деревне».
Любопытно, что еще в 1985 году Дэн Пуфан
— тот самый сын Дэн Сяопина, который пострадал от действий хунвэйбинов — пророчески сказал: «Многие называют поколение „культурной революции“ потерянным поколением. Но это вовсе не так. Совсем наоборот. Все, через что прошло это поколение, закалило их. Они думают о великих делах, и у них есть что сказать этому миру. Они тверды в своих убеждениях и проявляют инициативу. Мне кажется, что это поколение — настоящий козырь для Китая на его пути к реформам»[15].
Так и вышло.
Лихие восьмидесятые
И вот они вернулись. Повзрослевшие, злые, готовые компенсировать себе годы лишений в деревне. Да, одни из них сломаны и разочарованы, но других ссылка лишь закалила. И Си Цзиньпин — явно из этого числа.
Тем более, что дела отца после опалы идут в гору. В 1978 году его реабилитируют и восстанавливают в партии. И сразу же направляют на ответственную работу — возглавить партийную организацию в провинции Гуандун
, одной из самых густонаселенных и развитых в Китае.
На новом месте Си Чжунсюнь развивает бурную деятельность и становится одним из передовиков политики реформ: пока и слова-то такого нет, речь идет всего лишь о «модернизации»
, но в отдельных регионах уже разрешается осуществлять смелые эксперименты. Си Чжунсюнь фактически становится инициатором создания свободной экономической зоны на границе с Гонконгом и перехода на новую налоговую систему, при которой большая часть доходов остается в регионе[16].
Его сын в 1979 году благополучно оканчивает университет и получает диплом химика. Но по специальности он, конечно, работать не собирается. Как и многие поколения конфуцианских ученых-чиновников и номенклатурщиков-ганьбу
[17], отец и сын Си — прирожденные профессиональные управленцы. Сейчас для него главное — выстроить правильную карьеру, обрасти нужными связями, наработать подходящий послужной список. Семь лет в деревне, среди простого народа, оказываются весьма кстати. Теперь к ним нужно добавить опыт работы в административных и военных структурах. Причем как в центре, так и — крайне желательно! — на местах.
И Си Цзиньпин
