— Ты куда пропала, тебе с работы уже раз десять звонили! — начала ругать меня она. Я только устало отмахнулась.
— Кто звонил? — спросила я.
— Пять раз Вениамин Маратович, три раза Веник, но если честно, подозреваю, что это одно и то же лицо, и два раза Арсений, — отрапортовала мама.
Венику звонить не буду, а Сене позвоню. Включила телефон и набрала его номер. На втором гудке сняли трубку.
— Ты куда пропала? — начал обеспокоенно говорить Сеня, потом послышался какой-то шум, и приглушенный голос Сени: — Блин, брат, верни телефон, я сам с ней поговорю!
Брат? И уже через секунду я услышала взволнованный голос Веника.
— Солнышко, ну ты где пропадаешь? Я ведь беспокоюсь, — сказал он. Ух, ты, а голос такой…. Можно и поверить.
— Буду говорить только с Сеней, — упрямо проговорила я.
— Милая, ну ты чего? — взволнованно спросил он.
— Я же тебе сказал, давай я сам, — проворчал Сеня, отбирая телефон у Веника.
— Сень, ты мне скажи, и давно ты шефа братом называешь? — устало спросила я.
Сеня, помолчав, ответил:
— Двадцать пять лет уже. Марта, ты где? Дома? Мы сейчас приедем, будь там, ладно? Не знаю, что там случилось, но все можно объяснить, — серьезно сказал он.
— Я сегодня ничего не хочу слушать. Устала. Давай потом, — сказала я, и отключила вызов. Нужно подумать обо всем.
Утром меня разбудил звонок в дверь. Посмотрела на часы, на работу еще рано, да и не пойду. Полночи проревела, теперь лицо все опухло, куда мне с таким фейсом в люди?
— Кто? — спросила я через дверь, завязывая пояс халата.
— Арсениййй, — пьяным голосом сказал друг. Я открыла дверь. Точно, пьяный. Стоя в дверях и держась о косяк, Сеня деловито застегивал молнию на куртке.
— Ночь не задалась? — спросила я, приглашая его войти в квартиру. Сеня только отрицательно мотнул головой.
— Марта Артуровна, ты послушай и не перебивай, — сказал он, заплетающимся языком.
— Послушаю, ты только скажи, где так знатно набрался, мне конечно, пофиг, но, просто интересно, — смеясь, сказала я.
Сеня, наклонившись ко мне, икнул и проговорил:
— Я, еще хотя бы стою на ногах, а он вообще в ауте, — заговорщически подмигнул, но вышло очень смешно, — Ты, это, может, поговоришь с ним? Он так долго не протянет, стареет ведь.
— И сколько ему уже? — решила под шумок уточнить возраст шефа.
— Завтра будет тридцать два, — проикал Сеня, — Марточка, так может поговоришь с ним? Пожалуйста, а?
— Я подумаю, — снисходительно сказала я, прикидывая, какой толк мне с ним сейчас говорить, если он совершенно пьян.
— Ты только сильно его не ругай, ладно? Он ведь тебя любит, — сказал Сеня, потом хлопнул себя по лбу, — Блин, это же тайна, вот я болтун. Пьяным скидка, ты ничего не слышала, я ничего не говорил.
Последние слова Сени я едва смогла разобрать.
— У тебя родители дома? — спросил Сеня, наконец, застегнув куртку.
— Нет, я одна, — сказала я, — Чего спрашиваешь-то?
Вместо ответа Сеня, отошел от косяка и протянул руку. Прислонившись к соседской двери, стоял Веник. Судя по закрытым глазам, спит. Конь, что ли, стоя спать?
— Вот, специально для тебя притащил, ты не бойся, он, когда пьяный, не буйный, — проворчал Сеня. Я открыла рот от удивления.
Сеня развернувшись, начал спускаться по лестнице.
— Ты одна его не вытолкаешь, а сам он не уйдет, все, детки, миритесь, а я пошел, — прокричал Сеня, посылая воздушные поцелуи.
— А, совсем забыл, вот держи, — сказал Сеня, возвращаясь и показывая мне фотографию. Я удивленно смотрела на фото. Сеня, Веник, та женщина, с которой Веник обнимался на улице и мужчина, очень сильно похожий на Веника.
— В этом все дело? Да? Это моя мама, мачеха Веника. Они с отцом очень счастливы в браке, а Веник помог ей выбрать подарок, так как мне было некогда. Все, меня нет, — сказал Сеня и удалился.
— И за что мне такое счастье тяжелое? Килограмм сто не меньше! — ворчала я, помогая Венику дойти до моей спальни.
— Девяносто один, — обиженно проворчал он. С горем пополам добрались до кровати.
— Мне нужно было давно тебе все рассказать, — разобрала я его тихий голос. Улыбнувшись, помогла лечь в кровать.
— Потом расскажешь, — сказала я, снимая с него ботинки, — Поспи.
— Ага, я засну, а ты опять исчезнешь, — обиженно прошептал он, — И потом, вдруг у меня опять смелости не хватит.
— Ага, а то и правда, — постаралась я скрыть улыбку. В пьяном состоянии шеф выглядел очень смешно, по-детски наивно.
— Марточка… с чего начать-то? — прошептал он, кутаясь в одеяло, — А, вот, два с половиной года назад я встретил девушку.
Я закатила глаза, какого черта ты мне тут про своих любовниц решил поведать?
— Пошел проведать декана, а там на меня наткнулось кудрявое чудо, такое милое, в белой жилетке, со смешным желтым рюкзаком. Чудо пролетело мимо, на меня даже не посмотрело. Обидно, — проворчал он. Я, затаив дыхание, слушала его пьяные бредни.
— Так вот, — продолжал он, устраиваясь удобнее, его длинные ноги никак не помещались на моей кровати, — Ваш декан помог мне найти стажера. Тебя.
— Зачем я тебе? — прошептала я.
— За всем, — ответил он, — Я, как только тебя увидел, понял, вот она моя кудрявая Мартышка. Каждый день смотрел на тебя, любовался, и тупил. Никак не мог решиться. А ты тоже хороша! То юбки короткие носишь, то флиртуешь со всеми, а меня игнорируешь. Даже с братишкой моим подружилась. А на меня ноль внимания. Обидно, Марта Артуровна.
Я счастливо улыбалась, чувствуя, как слезы стекают по щекам.
— Ну и дурак же ты, Веня, — прошептала я.
— Есть немного, — ответил он, уже почти засыпая, — Но это потому, что я тебя люблю.
И комнату заполнили звуки храпа. Еще немного посидев рядом с любимым Веником, пошла на кухню. Выпила кофе, помчалась в магазин, купила продукты. Родители встречают новый год у бабушки, приедут только второго января. Так что пусть Веня поспит, никто его будить не будет.
Дома меня не было три часа. С полными сумками я вернулась в квартиру. Открывая дверь, наткнулась на помятого шефа с суровым взглядом.
— Ты обещала не исчезать! — обиженно сказал он, притягивая меня к себе.
— Я только в магазин, — оправдалась я.
— Мне кажется, я много чего наговорил, да?
— Нет, — соврала я.
— Кажется, я рассказал, как встретил одну девушку, — прошептал он, начиная целовать мою шею.
— Не было такого.
— Значит, я не говорил, что не мог никак решиться поговорить с ней?
— Нет, не говорил, — прошептала я, прикрывая глаза от удовольствия.
— Значит, не говорил, что люблю эту девушку?
