– Хм, знаю, я-то знаю, – одобрительно сказал он.
Я опять задремала, правда на этот раз, не боясь устрашающих снов. Серега и Машка о чем-то переговаривались, кажется, она пыталась научить его варить суп. И так хорошо мне стало в то утро, и я так спокойно уснула, прямо на кухонном диванчике. Давно такого не было.
«Да плевать на всех, кто бы, и что бы ни говорил, все равно буду жить так, как мне хочется. А такие разговоры ведутся по большей части от зависти или от незнания ситуации» – быстро пронеслось в моей голове.
Проснувшись через десять минут, я с удивлением обнаружила, что ботинки с меня все-таки сняли, на столе передо мной стояла большая кружка с кофе, и тарелка с завтраком.
– Вот черт, кажется надо чаще засыпать на кухне после суток.
– Да, хорошо тебе говорить, а мне пришлось завтрак готовить, – в голосе Сереги слышалась обида, и он с укором посмотрел на Машку, которая что-то мяукала себе под нос, нарезая капусту.
– О господи, опять попса, – пробормотала я, пытаясь встать на ноги. Когда мне это удалось, я широко потянулась, чувствуя, как захрустели застоявшиеся суставы. Ничего, разгоню их сегодня, до нужного так сказать состояния.
Серега внимательно посмотрел на меня.
– Ты как? Нынешний ужастик был страшнее, чем предыдущий?
– Страшнее? Нет, скорей загадочней.
Брат внимательно разглядывал меня. Стараясь спрятаться от этого внимательного, изучающего взгляда, я отвернулась к зеркалу, и увидела там свое лицо. Темные круги под глазами, худые скулы, влажные покрасневшие глаза, почти ежиком постриженные волосы.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Паршиво.
– Хорошо. Это лучше, чем хреново, – брат улыбнулся. – Чем-то помочь?
– Отстань.
Брат пожал плечами и отошел к Машке.
– Ну, хорошо, а что дальше?
– А дальше режешь капусту и кидаешь ее в воду, а потом ждешь, когда все это закипит и…
– И я сейчас поджарю свеклу и морковку, а потом мы сполоснем сковородку бульоном из кастрюли, так?
– Сполоснем сковородку бульоном… Боже, ты не шутишь, – пробормотала я и направилась в ванну.
Холодная вода окончательно привела меня в состояние воспринимаемости действительности. Определенно, в том, что у меня короткие волосы, есть куча плюсов. Например, можно запросто засунуть голову под кран с водой, и после не обязательно слишком тщательно вытирать голову полотенцем. Что я собственно и сделала.
«Хорошо. Как же хорошо».
Вода была потрясающе прохладной и мокрой, я с наслаждением ощущала струйки воды, которые катились за мою футболку по спине. День обещал быть жарким или теплым, а когда придем домой, можно будет даже постоять немного под душем, а потом спокойно завалиться спать, ни о чем не думая. Сейчас я ощущала странное спокойствие и умиротворение, какого давно не было у меня в душе. В связи со всеми этими разговорами, слухами на работе, слухами на тренировках, упреками, невысказанными и произнесенными, и снами конечно. Чертовски страшными, загадочными и странными снами. Черт, и с чего это люди думают, что если у меня есть и будет все, что я захочу, то я автоматически переношусь в разряд счастливчиков? Неужели Сереге и Машке так же тяжело, как и мне? Или наоборот, проще?
– Не сполоснем, а зальем бульоном поджарку, а потом выльем это в суп, дубина ты этакая, – ворчала сестра.
– Но я не понимаю, зачем это нужно?
– Боже всемогущий, – пробормотала сестра и тяжело вздохнула, как учительница, которая устала от своих слабо развитых учеников.
– Чтобы поджарка была вкусней, а, следовательно, и суп тоже, и потом на сковородке меньше останется, то есть вы не переведете продукты, – это фраза принадлежала уже мне.
– Ты показываешь чудеса проницательности, – уколола меня Машка.
Я выпила свой кофе двумя глотками и налила себе еще порцию. Включила телевизор. Не то чтобы мне нравилось его смотреть, просто хотелось, чтобы эти двое ворчунов замолчали. Оказалось, что по телеку шла какая-то программа про животных. Показывали, сражающихся крокодилов, кажется, шла борьба за внимание самки, или может быть за территорию. Я посмотрела на Серегу, брат на меня.
– Переключи.
Я вместо этого просто выключила это бесполезное изобретение человечества и принялась за еду. Сегодня помимо ясной головы, мне понадобятся силы. Много сил.
– Ну, хорошо, а что будем делать дальше? – Машка уселась напротив меня. Она грызла морковку, верней то, что от нее осталось после тёрки, и выжидательно смотрела на меня.
– Может, пойдем, поиграем? – предложил Серега.
Я играла на скрипке и гитаре; Серега на гитаре и барабанах (или ударных); Машка на фортепиано (или на клавишах, если вам так будет удобней). Мы даже записали несколько своих совместных творений и мечтали в будущем сколотить какую-нибудь группу, однако нам пока мешала простая человеческая лень. Когда-нибудь конечно мы это преодолеем, но пока мы потихоньку сочиняли что-то, иногда репетировали. Маша пока еще училась в школе, и в музыкальной школе, и даже ходила в кружок по рисованию, и у нее неплохо получалось, но иногда ей не хватало знаний, или времени.
И эта наша деятельность несказанно радовала наших родителей, ведь они больше всего желали, чтобы их дети, то есть мы, были образованными, воспитанными и интеллигентными людьми. То есть мы имели музыкальное образование, будем получать или уже получаем (например, как Серега, я пока взяла перерыв в институте) высшее образование, мы знали многих писателей, неплохо разбирались в изобразительном искусстве и прочее, прочее. И конечно они очень гордились тем, что мы, более чем постоянно, упражнялись в игре на музыкальных инструментах, вместе, и иногда по очереди. Их очень радовало, что нам это все не претило даже после окончания школы.
Я пожала плечами.
– Даже не знаю, можно, в общем-то, – я взяла другую грушу и стала хмуро ее жевать.
Машка посмотрела на Серегу, тот на нее.
– Знаешь, а ведь ты хотел научиться готовить пиццу, – обиженно пробормотала Машка.
– Блин точно. Ты будешь учиться? – спросил Серега у меня.
– Не буду, не хочу. Поиграю в одиночестве, и то толку будет больше.
И этот трюк я тоже знала. Этот диалог про пиццу повторялся каждый раз, когда они понимали, что у меня не то настроение, и конечно это было здорово. Я спокойно доела свою грушу, затем сполоснула посуду и вышла из кухни, предоставив братцу и сестре развлекаться до вечера так, как они захотят.
А я пойду, поиграю свои любимые произведения, вспомню то, что давно забыто, пережито, ушло в небытие…
Сергей Приморский уныло смотрел вслед удаляющейся сестре.
– Может ты, наконец, расскажешь мне, что с ней происходит? – тихонько спросил Лёва.
Тут стоит сделать некоторое отступление. Наш герой Сергей Приморский и владелец сервиса Лев Поличинский были давними друзьями, они познакомились еще в школе, учились в одном классе. Лёва был высокий и довольно худой, носил очки и практически полностью сбривал волосы на голове. Так получилось, что хоть у Сергея с Женей было всего год с половиной разницы в возрасте, их интересы никогда не пересекались в период «до». То есть Женя познакомилась с Лёвой в период «после», однако молодой человек быстро оценил многие достоинства этой девушки и даже подружился с ней, несмотря на ее замкнутость. Временами его мучило самое настоящее и совсем не вежливое любопытство, которое было присуще скорей молоденьким школьницам, а не состоявшимся коммерсантам. И вот теперь, видя сегодняшнее Женино состояние, его любопытство, да и терпение тоже, наконец, начали иссякать. Но и Женя, и Серега, продолжали молчать, как будто бы ничего не происходило. Лёву начинало раздражать создавшееся положение. Конечно, никто бы не мог заставить или обязать Серегу поведать некую тайну, но это их командное молчание начинало порождать слухи, и довольно-таки неприятные.
– Не знаю как тебе, но мне это неприятно. О ней говорят такие мерзости, которых я никогда в жизни не слышал ни об одном человеке. Ты должен либо рассказать мне все, доверить так, сказать ваш секрет, либо ты сам должен защитить честь своей сестры. Ее не слишком-то жалуют другие коллеги, а это сам понимаешь, грозит конфликтами. А ты меня знаешь, я долго разбираться не буду, я быстро удалю источник этого конфликта. А это говорит не в пользу Женьки. И хоть мне очень не хочется этого делать, мне придется. Если конечно ничего не изменится.
Серега еще раз тяжело вздохнул и прямо посмотрел на друга. Конечно, он все это понимал, однако он даже и не догадывался, что дело обстоит настолько серьезно. Кажется, Женьке и вправду надо браться за ум, восстанавливаться в институте, и самое главное, искать другую работу. Но скрывать от товарища правду, ну или хотя бы часть этой правды, он тоже не имел права. Раз он так хочет, придется. А Лёва потом сможет осадить любых сплетников, уж в этом он мастер. А когда он встанет на ее сторону, страсти поулягутся и все станет как прежде. Ну а если не станет, значит придется их бригаде поселиться на работе на некоторое время, пока Лёва не найдет новых сотрудников взамен тех, которые не захотят прикусить языки.
