— Это самое малое, что я могу тебе сделать, — ответила я. — Надеюсь мы с тобой друзья?
— Друзья! — подхватила Агнесс, но затем ее лицо стало серьезным. — Ты хотела узнать насчет Ланы?
— Да, очень, — моя радость немного поутихла, по спине повеяло холодом, и я словно почувствовала, как беда вновь постучала в мои двери.
— Идем в сад и поговорим, — прошептала она и мы, взявшись за руки, вышли прочь из давно опустевшей столовой.
* * *
Солнце уже давно зашло и на парк незаметно опустились густые сумерки. Темно-синее небо над головой засияло потрясающими переливами. В который раз я восторженно замерла на пороге общежития и заворожено уставилась вверх, любуясь восхитительным ночным небосводом. Мерцающий мир был поистине прекрасен и достоин того, чтобы не уставать любоваться красотой ночи. Также как и его исконной расой — вампирами. Этими протрясающими созданиями невозможно было не любоваться, особенно Таилем. Вампиры Мерцающего здорово напоминали мне тех ночных хищников, которые охотятся ночью, вампиров из легенд моего мира. В моем мире о детях ночи написано немало книг, снято множество фильмов. В нынешнее время стало очень модным любить и почитать кровососов, хотя ничего человеческого в них не было. Мне оставалось лишь надеяться на то, что у вампиров из разных миров есть отличия не только в способе питания, но и в остальном. Спасительная мысль о том, что Таиль не слишком вязался с накатанным образом героя-кровососа последних фильмов, меня несказанно утешила.
Я даже на миг задумалась над тем, что в последнее время слишком много вспоминаю об этом странном вампире. Его ярко-синие очи, бледное лицо и мягкая улыбка преследовали меня весь день. Мысль о том, что Таиль непременно вытащит меня из этого мира и тем самым спасет от злого Ниля, ни разу не покидала меня. В правдивость его рассказов о Книге Переходов мне отчего-то верилось, и я не подвергала его слова сомнению, словно вампир не мог не выполнить своих обещаний. Правда было одно "но" — мысль о том, что Таиль и я окажемся вновь в параллельных мирах вселяла в мою душу странную печаль и чувство опустошенности.
Мои размышления, что и как прервал недовольный шепот Агнесс и чувствительный тычок в спину. В этот момент я осознала, что все еще стою на пороге общежития, а за спиной стояла удивленная медуза и обеспокоенно смотрела мне в глаза. Большие очки с полупрозрачными линзами нисколько не закрывали ее лазоревые глаза потрясающего оттенка, который не встретишь в моем мире. Она нахмурилась и с выражением крайней озабоченности пощелкала пальцами у меня перед носом. Я несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на Агнесс, прогоняя прочь видение идеального лица Таиля с улыбкой обольстителя.
— Что-то случилось? — поинтересовалась девушка и приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть через мое плечо что-то интересное.
— Нет, — смущаясь, пролепетала я. — Просто все никак не могу привыкнуть к потрясающему ночному небу.
— А-а-а, — разочарованно протянула Агнесс и, обогнув меня, сбежала с крыльца. — Ты привыкнешь. Идем.
Девушка бесцеремонно взяла меня за руку и энергично зашагала в сторону самой дальней скамейки. С заходом солнца мгновенно похолодало и деревья начал окутывать жемчужный туман, делающий парк мистическим. За весь вечер мне ни разу не пришлось пожалеть о том, что надела пальто и теплые брюки. Я невольно поежилась при виде куста окутанного дымкой, словно фантастическое существо, тонущее во мраке ночи.
— Вот, тут нас точно никто не найдет, — прошелестела Агнесс и мы удобно расположились на лавочке.
Я пытливо уставилась на новоявленную подругу. Думаю, что на моем лице застыло красноречивое выражение жажды информации. Агнесс важно прокашлялась, расправила несуществующие складки на длинной юбке, набрала побольше воздуха и начала:
— В общем, я расскажу тебе все, что знаю. Но пойми, Маша, это всего лишь крупица того, что о ней известно. Скажу одно — Лана была необычайной девушкой. С чего начать?
— Начни с начала, Агнесс, — посоветовала я, чувствуя, как сердце забилось в ускоренном ритме.
Во мне зародилось то странное чувство, которое зарождается в предвкушении открытия чего-то нового и неизведанного. Медуза меж тем, откинула золотистые локоны со лба и облокотилась о спинку скамьи. Ее тихий голос звучал загадочно, а плывущая жемчужная дымка над нашими головами добавляла таинственности.
— Когда у нас в общежитии появилась эта странная девушка, из иномирян была лишь я и еще одна — жительница отражения Кси. Я была одинока, впрочем как всегда, ибо обе были людьми и… Ну, ты знаешь силу моего взгляда… С тех пор повелось, что я одна и все еще живу здесь. Скорее всего буду в этом жилище до конца дней своих…
Агнесс в этот момент сделала драматическую паузу. Я поощрительно кивнула, пытаясь подтолкнуть медузу к дальнейшему рассказу.
— Прости, я отвлеклась от темы! В общем, внешне Лана не слишком отличалась от человечки из отражения Кси, но у нее была одна особенность — неиссякаемый запас жизненной энергии, — продолжала свой увлекательный Агнесс. — Такого никто и никогда не видел в этом Отражении, а в частности в Киине. Ниль Барэ, твой нынешний адаптер, очень носился с Ланой, словно она была драгоценной вазой. А вот мой адаптер мне не раз рассказывал, что подобная неиссякаемость — очень уникальное явление и даже поговаривал, что где-то есть целый мир вот таких вот людей.
Я тяжко вздохнула и тихо отозвалась:
— Вообще-то, Лана из моего мира…
Агнесс изумленно уставилась на меня. Ее круглое личико прекрасно освещалось мерцающим небом.
— Ну и дела, — заикаясь, прошептала Агнесс. — Не может быть… Значит и ты тоже с неиссякаемой жизненной силой…
— С чего ты взяла?! — запротестовала я. — Я за собой ничего такого не замечала… Я — обычный человек!
— Угу. Это только с виду обычный, — пробурчала она. — Но Ниль позволил тебе устроить тот утренний концерт, и уверенна, что тебе за это ничего не было. Также было и с Ланой. Эта девица с него веревки вила, а Барэ — тюфяк-тюфяком, смотрел на нее телячьими глазами.
— Он любил ее! — удивленно прошелестела я и попыталась мысленно представить себе влюбленного адаптера. — Тогда это все объясняет.
Правда на роль влюбленного Барэ не слишком подходил, да и суровое лицо, шкафоподобная фигура не слишком способствовали образу страдающего Ромео. В этот момент в глазах медузы мелькнула тень сомнения, но затем это выражение исчезло по мере того, как она о чем-то мысленно размышляла, сравнивала и сопоставляла известные ей факты.
