— Так тебе будет удобнее просить…
— Сволочь!.. — выхаркнул Юст. Шест, что он держал, как пику, оканчивался острием примотанного за рукоятку ножа, отнятого, как видно, у Кубышечки. Собственный нож Юста висел, как положено, у него на шее. — Ты уже труп, понял, придурок? — Однако, против ожидания, Юст шагнул не вперед, а назад.
— В следующий раз я уполовиню твой шест, — зловеще предупредил Эрвин. — А потом тебя самого. Устраивает?
— Отстань от человека, Волк, — проговорил Обермайер. — Что продано, то продано, он в своем праве.
Вряд ли Юст всерьез накинулся на старого проповедника, скорее, обрадовался возможности сохранить лицо.
— Ась? Как ты сказал? А ну, повтори! От че-ло-ве-ка?!
— Господь Вездесущий внушает ему нечто, нечто же Он внушает и нам. Нам не отнять ящик, а значит, Он того хочет.
— Козел старый, — прокомментировал Хайме.
Лейла угрюмо молчала. Кубышечка опять начала всхлипывать. Джоб нагреб под себя ком мокрых водорослей и сел, тяжело дыша. Валентин тупо топтался на одном месте, выдавливая болотную жижу.
— Эй, Юст! Твои люди не могут поискать место для привала где-нибудь еще? — спросил Эрвин.
— Сам поищи!
— А что, и поищу. — Эрвин встал. — Пойдем, Кристи, пора. А вам — счастливо оставаться. — Он насмешливо сделал ручкой, обращаясь преимущественно к Юсту. — Между прочим, не советую идти по нашему следу.
— Тебя, умника, не спросили, — огрызнулся тот.
* * *
— Ты что, не мог их прогнать? — спросила Кристи, когда они удалились на полкилометра.
— Мог, наверное. Но зачем? Они устали, а мы уже в порядке. Можем идти. Спорим, они пойдут по нашему следу?
Мутное красное солнце дрожало на востоке, путаясь в болотных испарениях, и не резало глаза. Зыбун не кончался. Маслянистая пленка на поверхности луж казалась ржавой и при свете дня. Чавканье и чмоканье мокроступов накладывалось на однообразный шорох ползущего за Эрвином ящика.
— Как это глупо, — глуховато сказала Кристина, не обратив внимания на ответ. — Глупо и унизительно. Я о приговоре. Нам приказали — мы ушли. Без слова, без писка. Месим вот грязь. Один Волк огрызнулся… и тот по-шакальи.
— Он не Юст Полярный Волк, — сказал Эрвин. — Полярного Волка застрелили полгода назад. Я видел труп. Этот тип самозванец.
— Он бывал на болоте, — уверенно возразила Кристина.
— Ну и что? По-твоему, всякий мелкий паханчик, кого раз-другой угораздило промочить здесь ноги, — уже Полярный Волк?
— Я этого не сказала… Кстати, откуда здесь вообще люди?
— Какие люди? Никого здесь нет… разве что подальше, на Гнилой мели. На севере — да, бывают. Там безопаснее. Кормятся у берега, далеко не ходят. Изгои всякие, сектанты, беглые преступники… словом, шваль болотная. Настоящий Полярный Волк тем и прославился, что сколотил из них банду и терроризировал прибрежные поселки. Так она и называлась: братство Волка — в пику братству Савла и иным бандам. Как перебрался в столицу, так и погорел. Его свои же подставили. А кроме того, этот наш «Юст» не знал, что солдатам на нас начхать, они не стали бы вмешиваться в разборки. Я соврал, а он поверил.
— Тогда почему ты не рассказал это остальным? — оглянувшись, спросила Кристина.
Эрвин пожал плечами.
— А зачем?
— Сам же говорил: всех погубит, только бы самому дойти.
— Так и сделает. — Эрвин кивнул. — А нам-то какое дело? Не дети ведь — взрослые люди, у каждого есть голова на плечах… теоретически. Выбор у них был. Они выбрали.
— Лейла хотела выбрать нас, — поддела Кристина. — То есть тебя. Или тебе не по душе профессионалки?
— Я тоже выбрал. Лейла нам не нужна. И никто другой. Вдвоем всего безопаснее, только они этого еще не знают. Ходить по болоту толпой — только кормить язычников и прочую фауну. Юст кретин.
Несколько минут Кристина двигалась молча.
— А кого бы ты взял, если бы я отказалась?
— Зачем тебе знать?
— Просто хочется. Каприз.
— Избавляйся от капризов. Но так и быть, скажу. Бухгалтера. Или проповедника.
— А почему не Валентина?
— Амеба.
— И Джоб — амеба.
— Он был бы послушной амебой. Ему нужен начальник, особенно на болоте. Окажись он здесь в одиночку, не думаю, чтобы он рискнул пойти к Счастливым островам. Но и подставить себя под луч у него не хватило бы духу — так и мыкался бы невдалеке от берега, пока не сгинул бы. Но что толку об этом говорить — он выбрал Юста.
— А почему вдвоем безопаснее?
— Скоро увидишь. — Эрвин оглянулся. — Ага, тронулись. Точно за нами, как я и говорил. — Он коротко рассмеялся. — Возьми-ка чуть правее.
— Прямо надежнее.
— Я вижу. Вправо, я сказал. Нет, не так круто… Хватит. Держи это направление.
— Ты что затеял? — тревожно спросила Кристи.
— Немного поучу их уму-разуму. Урок здравого смысла. Не беспокойся, не утонут. Не должны.
Очень скоро под мокроступами зачавкало сильнее. Водорослевый ковер отчаянно прогибался под весом людей, при каждом шаге приходилось словно выбираться из ямы, вот только яма никак не кончалась.
— Хватит, — тяжело дыша, сказал Эрвин. — Теперь держи левее. А то и мы провалимся, веселого мало будет.
Они двигались еще с полчаса, прежде чем сзади их нагнал крик. Кричали двое: Кубышечка и, кажется, Хайме.
Эрвин засмеялся.
— Теперь можно не спешить — у них покамест есть занятие. Может, сообразят, что по Саргассову болоту гуськом не ходят. Давай-ка возьми еще левее. Кочки видишь? Там и подождем.
— Зачем нам их ждать?
— Послушай, ты не могла бы не задавать лишних вопросов?
— Это и меня касается. Ты что, намерен заботиться обо всех?
— Еще не хватало. — Эрвин хмыкнул. — Но сама подумай: зачем они нам за спиной? Пусть идут впереди или хотя бы тащатся параллельно, больше проку будет.
Прошлепав по последней ржавой луже, Кристи выбралась на относительно надежное место и с облегчением перевела дух.
— А не лучше ли нам рвануть как следует и оставить этих копуш далеко позади?
Ответа не последовало, и Кристи обернулась. Эрвин молча качал головой — со снисходительным сожалением и немного насмешливо.
Глава 4
ВСЕ ЕЩЕ ДЕВЯТЬ
Костер зажегся с первой попытки: стоило поднести огонек зажигалки к кучке ломкого хвороста, как огонь взвился и загудел, зашипели под ним мокрые водоросли. Должно быть, корчащиеся в пламени ветки болотного кустарника содержали в себе немало эфирных масел.
К ночи изнемогли все: и люди Юста, и Эрвин с Кристиной. Связка из семи человек теперь двигалась по правую руку, держась метрах в двухстах, и видно было, что, наученные опытом, они плетутся не гуськом друг за дружкой, а уступом, напрочь забыв о том, чтобы тропить тропу по водорослевому ковру, превращая зыбун в трясину. Надежный упругий ковер под ногами все чаще сменялся вязким гниющим месивом, где только остановись — затянет и в мокроступах. Пробулькивая сквозь грязь, с важной медлительностью лопались крупные пузыри, распространяя гнилостную вонь. Появились «окна» заведомой топи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
