Дороти Дженкинс. Оказывается, во время общей паники некий героический лакей по имени Финеас Белл решил запереть опасный механизм в подсобке для старого хлама. Киборг пошел за Беллом безропотно, хотя у того и не было прав управления.
– В подсобке? В какой подсобке?
– В той, что возле пожарной лестницы. Там у нас хранятся пылесосы.
– Пыле… Так. Поняла. И еще одна просьба. Финеас Белл – это такой… с ушами, да? Помню… Будьте добры, предупредите его, чтобы в ближайшие несколько дней он обходил меня как можно дальше. Я ему не киборг, я и прибить могу!
И, оставив ошарашенную Дороти беззвучно открывать рот, ринулась по коридору.
Бедный мальчик. И Браун его бросил, ушел к Викки. И она, Сандра, девчонке сказки рассказывала. А Рэнди тем временем торчал в подсобке со старыми пылесосами и окончательно проникался мыслью, что он – оборудование, причем оборудование бракованное, никому не нужное, которое подлежит только лишь утилизации…
Дверь подсобки была пластиковой и такой хлипкой, что киборг смог бы ее выбить плевком. И закрывалась, смешно сказать, на щеколду.
Коридор освещался крохотными лампочками-ночниками. Когда Сандра распахнула дверь в подсобку, первое, что бросилось ей в глаза, – белое пятно рубашки. Лицо Рэнди было серым, сливалось со стеной – во всяком случае, так показалось в первое мгновение.
– Пойдем, – хрипло сказала Сандра и потянула воспитанника за рукав.
Тот подчинился молча… хорошо, что молча! Если бы он произнес хоть одну «программную» фразу, она бы разрыдалась. А реветь сейчас было никак нельзя.
Сандра сделала несколько шагов от подсобки – и почувствовала, что подкашиваются ноги. Не дойдет она ни до какой комнаты!
Ну и ладно, ну и плевать. И не нужна ей вовсе никакая комната. Рядом есть лестница, такая удобная, с широкими ступеньками...
Опустившись на третью ступеньку уходящей вверх винтовой лестницы, Сандра приглашающе похлопала по ней ладонью: садись, мол… Вроде как она села не потому, что боится упасть. Вроде как она с самого начала именно тут и собиралась поговорить.
Помедлив долю секунды, огромный боевой киборг опустился с ней рядом так легко и бесшумно, словно сухой лист спланировал. Уставился в стенку перед собой и замер, словно бы и не дыша. Наверное, в подсобке он сидел точно так же, не шевелясь, не моргая… не думая?
Если бы…
Они сидели рядом и молчали. Сандра до боли вцепилась правой рукой в левую. Руки опять дрожали, а штурвала поблизости не было.
О чем думал Рэнди в темноте, среди этих распроклятых пылесосов? Что его отправят назад, в «АванGARD»? Что ему активируют черный код? Бедный отчаявшийся мальчишка, готовый к тому, что вот сейчас его будут убивать, но при этом все равно не желающий убивать сам…
Только вот оказалось, что думал он совсем о другом. Не о будущем и собственной неминуемой близкой смерти, а о том, что ему представлялось намного более важным.
Очень ровно и очень спокойно киборг сказал:
– Я освоил понятие «понарошку».
Сандра замерла. Впервые Рэнди заговорил с нею сам. До сих пор он всегда лишь отвечал на ее вопросы, а сейчас… Да еще такая гладкая фраза! И с местоимением! Он же эти местоимения пропускает, где только можно…
А киборг продолжил, тщательно подбирая слова, не торопясь (а куда теперь торопиться-то):
– Викки играла в братика понарошку. Потом ей подарили другую игрушку. Более продвинутую. Системы «кошка». Я хуже кошки. Викки надоела прежняя игра. Старая игрушка не нужна. Я… не нужен.
И вновь замолчал.
Ужасно хотелось обнять его, сказать, что все это ерунда и пройдет, что Викки вовсе не это имела в виду, что люди иногда кричат друг другу в запале такие ужасные вещи, за которые им потом бывает стыдно. Но главное – обнять, прижать к себе, погладить по голове, приласкать, утешить…
Нельзя. Браун уже утешал – а толку?..
Детские ссоры только со стороны и только взрослым кажутся пустяком. Поссорились, помирились…
Но на самом деле все далеко не так просто. Если Викки простит киборгу убитую кошку… Если Рэнди простит сестре ее крик: «Больше никогда…» Если оба они снизойдут друг до друга…
Это не будет настоящим примирением.
Настоящий мир наступит лишь тогда, когда каждый из двоих почувствует себя виноватым и попытается исправить свою ошибку. Свою, а не чужую. С Викторией Сандра уже поработала… кажется, не получилось. Теперь надо попытаться – с мальчиком.
Ровно и твердо, как о чем-то само собой разумеющемся, она сказала:
– Понятие «понарошку» ты освоил. Молодец. А такое понятие, как ревность, ты тоже освоил?
Рэнди не вздрогнул. Не шевельнулся, не вздохнул даже. Просто не ответил – и это молчание было красноречивее любых слов. Вот и отлично, вот с этим и будем работать.
Теперь можно спросить и о важном, о том, на что он сможет ответить, и спросить точно так же ровно и спокойно:
– Рэнди, была ли кошка хищником, угрожающим жизни человека?
– Нет.
Быстро, без паузы. Отлично. Щупаем грунт дальше…
– Правильно. Иначе отец не купил бы ее для своей дочки… Получила ли Викки опасные повреждения?
– Нет...
Четвертьсекундная задержка? Или показалось?
– Ты освоил понятие «понарошку». Кошка могла драться только понарошку. Она не тигр из диких джунглей. Просто кошка! А ты ее убил. Вовсе не «понарошку».
Короткая пауза. Ровным машинным голосом:
– Оборудование подлежит ликвидации…
– Рэнди, я не с программой разговариваю! Изволь отвечать сам.
– Извините, мисс Леман. Я… виноват. Я должен был остановить агрессию кошки нетравматическим способом.
– Вот именно. Уж боевой гард как-нибудь справился бы с домашней муркой. Скажи уж прямо, что ревновал. Викки так обрадовалась кошке… А тебе стало завидно.
Молчание…
– Вот и подумай об этом, – завершила свою мысль Сандра, поднялась на ноги и пошла прочь.
У поворота она оглянулась.
В позе киборга ничего не изменилось. Не опустил плечи, не спрятал лицо в ладонях. Ни одного человеческого движения. Словно окаменел. Нет, даже хуже: словно никогда и не был живым.
«Гнать меня из учителей. В шею и без выходного пособия. На что я гожусь? Кажется, пора идти спать. На сегодня я испортила все, что могла…»
Сандра повернулась, сделала пару шагов – и тут же метнулась в нишу, где стояла ваза с цветами. Спряталась там, куда не достигал свет лампочки-ночника. Потому что впереди в коридоре показалось привидение.
Маленькое привидение в желтой пижамке с медвежатами.
Викки прошла мимо ниши, не заметив учительницы, и скрылась
