– Сколько нас будет? – спросил Муса.
– Ты все увидишь. Извини, но я никому не доверяю и придерживаюсь тактики Басаева.
– Когда выступаем? – хмуро поинтересовался Муса.
– Будь готов постоянно! – ушел Ваха от прямого ответа.
– Скажи Вахе, что я сяду в автобус Саратов – Пенза, – проговорила Манана.
– Тебе так хочется умереть? – усмехнулся Подрывник.
– А что меня ждет дальше? – вздохнула она. – Я уже полгода тут и постоянно боюсь, что меня задержат. Тюрьма? – Она передернула плечами. – Идти вместе с вами в Ичкерию? Я не чистокровная чеченка. И если по правде, у меня нет ни малейшего желания скрываться в горах и быть волчицей. Я лучше покончу со всеми страхами разом, взорвав пояс шахида. Я ушла с вами из-за гибели моей мамы и брата. До сих пор не могу забыть раздавленное гусеницами танка тело мамы. И никогда не забуду. Я убивала. Убила девять российских солдат, трех офицеров, но покоя так и не обрела. Поэтому с радостью приняла приказ о выезде в Саратов.
– У тебя будет шанс взорвать себя, – сказал Подрывник. – Мне нравится, что ты говоришь честно. Сейчас мало тех, кто идет на гибель сознательно. Эти две, – он кивнул на дверь, – просто сумасшедшие, мало что понимающие гяурки, которые находятся под постоянным воздействием наркотиков. И их придется, предварительно обколов, посадить в автобусы. А взрывчатку в определенное время приведет в действие часовой механизм. Мы тогда будем выезжать из города. Надеюсь, Ваха рассчитал все правильно и мы сумеем проскользнуть. После того как с Алиханом и воинами будет покончено, там найдут и наши документы, – усмехнулся он. – К сожалению, убившие Падишаха и его людей боевики нарвались на казахских пограничников и погибли. Но одного из них взяли раненным, и он рассказал о нашем с Вахой переходе в Россию. Это точная информация. Сотрудники ФСБ были у Аслана и спрашивали о нас.
– Но вы ездили с ним к детскому саду. Он…
– Он будет молчать, – сказал Подрывник.
– Тебя когда выпишут? – спросил у Павла Петр.
– Было бы куда идти, – вздохнул тот, – я бы и сегодня ушел. Вроде чувствую себя вполне нормально. Рука побаливает иногда, но все равно ее уже не лечат. А идти некуда…
– Все так серьезно? Неужели с Лидкой не помиришься? Приехали эти…
– Да все правильно они сделали. Жил-то я как… К тому же орал: «Ты шлюха!» Хорошо еще не ляпнул, что Колька не мой сын, а было такое желание. И не потому, что это правда, а просто обидеть посильнее хотелось. Придумывал сказку, что никак не могу в себя после войны прийти. – Он вздохнул.
– Ну ладно, пока, я пошел, – кивнул Петр.
– Привет, пострадавший, – весело проговорил проходивший мимо палаты Мухин. – Выписываешься или…
– Тебе-то какое дело? – разозлился Павел.
– Просто мы посадить хотим и тебя, – усмехнулся старший сержант, – и тех, кто с тобой был. Все-таки никто еще нас безнаказанно не бил. А вы сумели…
– Вам повезло, что полковник наш не позволил вас бить, – хмыкнул Павел. – А то бы…
– Выходи, и мы тебя устроим, – пообещал Мухин.
– Из тех? – кивнул ему вслед Петр.
– Да, – хмуро ответил Павел.
– Ты зачем приехал? – мрачно спросил Ваха.
– Я хочу участвовать в операции по захвату детского сада, – ответил Аслан. – Мне все надоело – законы врагов, которые приходится исполнять, и…
– Ты можешь сказать правду, – усмехнулся Ваха.
– Мой партнер в Пензе арестован, и в любое время могут прийти за мной. Со мной пятеро вооруженных и хорошо тренированных парней. Все они готовы на что угодно.
– Ты понимаешь, что из детского сада никто живым не выйдет? – тихо спросил Ваха.
– Значит, ты не участвуешь в этом?
– Я ухожу в Ичкерию. И знаю, как добраться до…
– Значит, я иду с тобой, – переменил решение Аслан. – Мне надо уходить. Я, конечно, неплохо тут устроился, но в действительности просто удачно прикрывал свои дела неважным бизнесом. Все думали, что у меня все прекрасно. На самом же деле я доил заправки и придорожные кафе, затем несколько раз выполнял заказы. Я же прекрасно стреляю. Буду честен – если бы не провал Шерифа, моего подельника, я бы не вел с вами никаких разговоров. А сейчас понял, что надо уходить. Шериф наверняка вот-вот даст показания против меня. И все, мне светит пожизненное.
– Ты вовремя пришел, – усмехнулся Ваха, – иначе завтра вечером тебя убили бы. Я не хочу оставлять свидетелей. Во время захвата детского сада двое людей взорвут себя и всех, кто там будет. Трех ящиков с толом вполне хватит, чтобы от здания остались мелкие осколки. Но гяуры найдут оружие и по отпечаткам пальцев поймут, что акцию в детсаду возглавил я. Особо перепроверять не будут, они знают, что я перешел границу, и ожидают от меня подобного. Я не обману их ожиданий! – засмеялся Ваха. – Значит, ты с нами?
– Да, – кивнул Аслан. – Аллах акбар!
Умет
– Ну как там? – спросил в сотовый Эдуард.
– Он в больнице, – ответила Ирина. – Давление снова высокое. Сделали кардиограмму, результат неважный. Он зря недолежал в первый раз, когда с сердцем было плохо. Сейчас пусть лежит, пока доктор не отпустит.
– Не думаю, что он улежит, – хмыкнул Эдуард.
– Ты лучше бы поговорил с ним серьезно. Дела действительно неважные. Елена Анатольевна – прекрасный специалист, и она зря говорить не будет.
– Хорошо, вечером поеду и поговорю.
– Все, кажется, – бормотал Анджей, – отходил свое. Коновалы еще в госпитале в восьмидесятом говорили: лет в пятьдесят, а может, чуть раньше это даст о себе знать. Полегчает чуток, и сдерну отсюда. В столицу и за кордон. На три года контракт с адресатом. Если убьют, бабки пусть на Эдика и Иринку переведут. Только бы сейчас не крякнуть.
В палату вошла Лена и следом Литовина. В руках у нее был шприц.
– Эй! – Анджей сел. – Пусть Ленка укол делает, тебе я свою не то что жизнь, но и задницу не доверю.
– Я двадцать лет работаю, – обиделась Вера, – а ты…
– Свали отсюда, жаба! – Анджей рванулся вперед.
Литовина выскочила из палаты.
– Киллер в белом халате! – продолжал орать Анджей. – Меня в Африке за десять лет замочить не могли, а ты… – Взглянув на перепуганную Лену, он тряхнул головой: – Извини, я же ее по-хорошему просил…
– Да все нормально, – шагнула вперед Лена. – Я вам два укола сделаю. Один внутримышечный, другой в вену.
– Ты точно не сердишься? А то сейчас как пырнешь…
– Да нет! – рассмеялась Лена.
– Хочешь не хочешь, а придется поверить, – пробормотал Анджей.
– Я к главному пойду! – громко и сердито говорила Литовина. – Он меня…
– Но ты сама виновата, – спокойно прервала ее Елена Анатольевна. – Все-таки согласись, что так, как ты делала укол…
– Все равно пойду к главврачу. – Вера вышла из кабинета.
Елена Анатольевна покачала головой:
– Беспокойный вы больной, полковник.
Услышав злой голос у поста дежурной медсестры, она вышла из кабинета. Навстречу ей шла Воронина.
– Лена, – улыбнулась врач, – тебе не досталось?
– Нет, он даже извинился. Но мне очень не хотелось бы оказаться на месте Веры.
Рубина засмеялась и направилась в сторону боксов.
– Двадцать лет она работает, жаба! – Убрав ватку со сгиба локтя, Анджей посмотрел на вену. – Девчонка на полставки, полгода здесь, а может, и меньше, укол делает – не чувствуешь ничего. А эта как ширнет, меня в Афгане так дважды в рукопашной штыком били. Жаба! – повторил он и, вытащив сигарету, встал.
– Как настроение? – Елена Анатольевна, улыбаясь, вошла в палату.
– Как перед атакой на пулеметы.
– Ты кури здесь, – посоветовала она. – Окно открывается, так что кури. И успокойся. Все-таки с женщинами так нельзя.
– А кто женщина-то? Киллер это. Я же ее по-хорошему просил: «Уйди, не дам я тебе укол делать». Она развизжалась.
– Она действительно давно работает, – сказала Елена Анатольевна. – И не стоило боевому офицеру так разговаривать с женщиной.
– С женщинами я так и не разговариваю! – отрезал Анджей.
Засмеявшись, Рубина подошла поближе.
– Давайте я вам укол легкого успокаивающего сделаю.
– Не надо. Я, было время, на игле сидел после Афгана. Сошел с большим трудом и с тех пор никаких успокаивающих не принимаю.
Она пожала плечами:
– Ну ладно. Кури в палате, – повторила врач и вышла.
– Гран мерси, мадам доктор, – пробормотал Анджей и, открыв окно, прикурил.
– Понятно, – сказал по телефону Ахмет. – У нас все нормально, хозяйка хорошая попалась. – Он выслушал абонента. – Нет, интереса никто не проявляет. Правда, милиция на вокзале и на посту работает активно. А так все в порядке. Марият не терпится, рвется к Аллаху. Мне тоже порядком надоело здесь сидеть. Да и нервы дают о себе знать. Но к бою готов. По крайней мере парочку гяуров с собой захвачу. На меньшее не согласен, – усмехнулся он.
– И что с ним делать? – спросил Юрий. – В больницу везти?
