Глава пятьдесят первая
Третий бой Хосрова с Бахрамом Чубина. Поражение Бахрама
Горой могучей двинулись войска.Мир почернел от пыли и песка.
Бахрам на них смотрел с тоской во взоре:Он чувствовал раскаянье и горе.
Но все-таки повел он войско в бой:Пред ним дороги не было другой.
Бахрам подумал: «Всеми признается,Что ум и смелость — свойства полководца.
Герои выбрали меня царем,Поняв, что я рожден богатырем.
Враги отступят, мощь мою почуя:Величье Нуширвана в прах втопчу я!»
Он, словно вихрь, по луговой травеПомчался со стрелой на тетиве,
С колчаном, на бедре висящим криво,Он ринулся на шаха горделиво.
Стрела Бахрама высоко взвилась,Но в неизвестного раба впилась.
Тогда Хосров метнул копье в Бахрама,Но не пронзило острие Бахрама:
Сломался наконечник пополамЗатем, что был в броню одет Бахрам.
Смутился шах, когда копье сломалось,Но у Бахрама тоже сердце сжалось.
Ударил шах, рожденный силачом,По шлему зложелателя мечом.
От страшного удара шлем сломался,Но меч Хосрова вместе с тем сломался.
Дружины, растянувшись вширь и вдаль,Услышали скрежещущую сталь,
Тогда Бахрама пошатнулось дело,А воинство Хосрова осмелело.
От битвы удалился Чубина,Умчал он от Хосрова скакуна,
Он понял: эта схватка неудачна, —И небо стало для Бахрама мрачно.
А шах, когда отвагу проявил,Иранцев и румийцев вдохновил.
Они пошли, оружье обнажая.Казалось: двинулась гора большая.
За войском вслед пошли вельможи, двор.Бандуй с Хосровом начал разговор:
«С тем войском предстоит нам бой тяжелый.Оно заполнило хребты и долы
И многочисленнее саранчи.Противников добром ты приручи.
О шах, не следует царям державнымКровь проливать, с рабом дерясь, как с равным.
Пусть каждый к нам с повинною придет,Пусть нашу милость смерти предпочтет».
Сказал Хосров: «Простой и родовитый,Пусть каждый ищет у меня защиты.
С любовью честных воинов приму:Вражды я не питаю ни к кому.
Моей короны камень драгоценныйСравню я с тем, кто кинул путь измены».
Ночь подняла свой стяг из-за горы.Вступили оба воинства в шатры.
На поле боя шум улегся бранный,Запели колокольчики охраны.
Немногие могли в ту ночь заснуть.Бандуй поднялся и пустился в путь.
С ним рядом звонкий поскакал глашатай,Ясноречивый, доблестью богатый.
Меж двух враждебных войск остановясь,Глашатай крикнул, смерти не боясь:
«Рабы, что впали в грех, но ищут блага!Велик ваш стыд, но велика отвага!
Во имя бога шах прощает всех,Кто совершил большой и малый грех!»
Богатыри смежить старались очи,Когда раздался клич в безмолвье ночи.
Бойцы Бахрама, сквозь ночную тьму,Внимательно прислушались к нему.
И сразу, ратное покинув ложе,К уходу опоясались вельможи.
Когда рассвет блеснул из-за горы,Пустыми оказались их шатры.
Вельможи к рати двинулись враждебной,А мир сиял, одет зарей целебной.
Измена обнаружилась к утру.Пришли друзья к бахрамову шатру.
Сказал Бахрам в печали: «Не в сраженье,А в бегстве ныне обретем спасенье».
Потребовал для ратников своихДве тысячи верблюдов верховых,
Таких, чьи морды в пене, длинноногих,Не падающих на степных дорогах.
Все то добро, что в битвах он обрел:Слоновой костью блещущий престол,
Все из каменьев, золота, постелей,Все из колец, запястий, ожерелий,
Все из одежд, ковров и покрывал, —Навьючить на верблюдов приказал.
Оставив многое на поле ратном,С друзьями поскакал путем обратным.
Глава пятьдесят вторая
Хосров посылает Настуда с войском вслед за Бахрамом. Бахрам захватывает Настуда в плен. Прибытие Бахрама к хакану Китая
Когда воздвигла свой чертог заря,Ночной дозор предстал глазам царя
И доложил, что скрылся неприятель,Что убежал с дружиной зложелатель.
Расстроен этим, выбрал царь царейТри тысячи воинственных мужей,
Таких, чьи быстроскачущие кони,Как всадники, одеты были в брони,
Настуду приказал возглавить рать,Бахрама отыскать и покарать.
Настуд помчался в смуте и тревоге,Но не было Бахрама на дороге.
Скакал по бездорожью Чубина,Душа его была потрясена.
О венценосных людях рассуждая,Богатый караван сопровождая,
Храбрец Изадгушасп с ЯлонсинойСкакали незнакомой стороной.
Когда уже стемнело, в отдаленьеВдруг показалось бедное селенье.
С душой смятенной, с пересохшим ртом,Бахрам вошел к одной старухе в дом,
Учтиво попросил, во имя неба,Воды немного и немного хлеба.
Ушла старуха, бедности стыдясь.Потом, с дырявым ситом возвратясь,
Пред воинами постелила кожу,Взглянула исподлобья на вельможу,
Познавшего гонения судеб,И положила в сито черствый хлеб.
Заполнив дом старухи до отказу,Бойцы о боге вспомнили не сразу.
Ялонсина Бахраму дал барсам,Все вознесли молитву небесам,
И с любопытством женщины смотрели,Как жадно черствый хлеб вельможи ели.
Когда они поели, ЧубинаСпросил: «А нет ли у тебя вина?»
И та: «Вы не сердитесь на старушку:У тыквы я отрезала верхушку
И сделала я чашу из нее.А в старой тыкве я храню питье».
Сказал Бахрам: «Что старой тыквы краше,Когда найдем вино в подобной чаше?»
Старуха тыкву принесла с вином,Чтоб люди горе потопили в нем.
Взял в руки тыкву Чубина, желаяЧтоб радовалась женщина седая.
«Ты, матушка, приветила гостей.А много ли ты знаешь новостей?» —
Спросил Бахрам. Ответила старуха:«Ох, сын мой, столько слов дошло до слуха,
Что даже стал мой бедный ум богат.Лишь об одном все люди говорят:
«Бахрам бежал без войска, полон страха,А войско перешло под знамя шаха».
И тот: «О мать, святая всех святых,Да будет польза мне от слов твоих!
Разумно ли Бахрам бежать решился,Иль в этот миг он разума лишился?»
Старуха молвила: «Ты — львов гроза,Но, видно, див затмил твои глаза!
Пойми, что все смеются над Бахрамом:Он от Хосрова убежал со срамом!»
Сказал Бахрам: «Так было суждено.И если он из тыквы пьет вино,
И если хлеб ячменный ест из сита,И если он один — себе защита,
И если был он вынужден бежать, —То обо всем, приветливая мать,
До нового ты помни урожая,Ячмень на скудном поле собирая».
Поев, заснул он в хижине глухой,С кольчугой, с кушаком под головой.
Открыло солнце тайну небосвода, —Трубу отъезда поднял воевода.
Помчались. Тростниковый лес возник.Срезало множество людей тростник.
Один из тех людей к дружине вышел.«Добро пожаловать! — Бахрам услышал, —
Но как случилось, что издалекаТы в заросли забрался тростника,
С бойцами, скачущими в беспорядке,С руками, окровавленными в схватке?»
Сказал Бахрам: «К чему вам тростники?Ведь вы — переодетые стрелки!
Я знаю вас — и кто вы, и откуда,Я знаю, что Хосров призвал Настуда,
Велел ему взобраться на коня,Чтоб жалкий муж преследовал меня,
Чтоб я пред ним главу склонил покорно,Признав, что ваше войско непоборно».
Все спешились, построились в радыИ двинулись, топча свои следы,
Из ножен вынули мечи стальные,Одели в пламя заросли густые.
Зарделись тростники со всех концов.Огонь сжигал живых и мертвецов.
Настуда увидав на поле бранном,Бахрам с седла его сорвал арканом.
Не мог вельможа вырваться из пут,Пощады попросил себе Настуд,
Сказал: «О богатырь, достойный власти!Прости меня, погрязшего в несчастье,
Не убивай меня своей рукой,Я верным сделаюсь твоим слугой!»
Сказал Бахрам: «Себя лишь обесславлю,Когда такого труса обезглавлю.
Я не убью ничтожного врага,Такой, как ты, не нужен мне слуга!
Беги к тому, кто нас возненавидел,Поведай все, что от меня увидел».
Настуд вознес Бахраму сто похвал,Он землю перед ним поцеловал.
Бахрам, собрав бойцов вооруженных,Погнал коня вдоль зарослей сожженных
И с горсткой преданных богатырейНа родину приехал, в город Рей.
Он пробыл там, спокойствие вкушая,И поскакал к властителю Китая.
Глава пятьдесят третья
