Немного похулиганил, выбрав песню "Кто виноват?", написанную Лешей Романовым в середине 70-х. Когда-то она стала "Первым пессимистическим гимном советских хиппи". Не знаю, как сейчас обстоят дела с хиппи, наверное, их и в Америке-то еще нет, но песня уже будет.
Пришлась кстати "Свеча" Макаревича. Как и "Вальс-Бостон", и моя, сочиненная в начале 70-х акустическая баллада "Под парусами". Ну и пара песен "ДДТ" — "Дождь" и "В последнюю осень", которую я назвал посвящением всеми любимому Александру Сергеевичу, тем паче в тексте Пушкин упоминается. Одним словом, альбом попахивал лирической акустикой с роковым звучанием.
Предфинальной песней я выбрал единственную не русскоязычную песню на сборнике "El Condor Pasa", заставив флейтиста как следует отработать свою партию. Мне даже вокал удалось приблизить к тому, что изображал в оригинале Артур Гарфанкел, хотя после этого я начал сипеть. К счастью, это была последняя вокальная вещь на сегодня.
Причем я старался вставить духовые чуть ли не в каждую песню, хотя в каких-то в оригинале ими и не пахло. А нечего, пусть Каширский отрабатывает свой гонорар. А бонусом была только инструментовка вещи "Одинокий пастух" Джеймса Ласта, где солировал Каширский на своей флейте Пана, а мы с Ивановым-Корсаковым на гитарах подключались несколько раз.
Автором почти всех вещей обозначил себя, только в "El Condor Pasa" указал композитором Даниэля Роблеса, который в свое время обработал народные перуанские мелодии. Нам чужой славы, товарищи, не надо! А с пластинки, коль такая появится, его потомки получат свой кусок пирога.
По итогам репетиции партнеры выказали удивительное единодушие относительно моих в первую очередь композиторских способностей, заставив меня смущенно зардеться. По большей части ввиду воровства еще не написанных вещей, ставших основой этого альбома.
Теперь оставалась лишь техническая часть. А именно — запись на студии. Там же не только помещение с аппаратурой понадобятся, но и услуги звукорежиссера. А это уже отдельная статья расходов. Мда, придется у матери клянчить, объяснять, что к чему. Надеюсь, матушка не откажет, тем более после вчерашнего визита в сберкассу мы выяснили, что на сберегательной книжке лежат почти полторы тысячи рублей. Это включая и мою долю от продажи альбома группы "Апогей" в Венгрию. Не говоря уже о таком шикарном подарке, как квартира в новостройке. Да и телефон я пробил, на следующей неделе должен прийти мастер, подключить уже купленный аппарат.
Кстати, "Апогей" уже успел приткнуться к Владимирской областной филармонии, исполняя как обязательный репертуар, так англоязычные вещи. В том числе и свои, благо что доля таланта у ребят присутствовала и кое-что они периодически сочиняли. Во Владимире они появлялись пару раз в год, как было записано в договоре, а так, как и раньше, обитали в Москве.
В общем, рублей пятьсот выпрошу у маман, скажу — на перспективу. Надеюсь, этого хватит, а то неудобно получится.
Со студией Блантер вскоре договорился, и нам хватило одного дня, чтобы записать все песни и бонусную инструментовку для альбома. Альбом, кстати, не мудрствуя лукаво, так и решил назвать — "Лирика".
Звукорежиссер, кстати, влетел еще в сотку. Зато пленку и две копии задним числом звукач пообещал предоставить бесплатно. Две копии… А хорошо бы десяток-другой! Не потрясти ли родительницу на выдачу еще нескольких сотен рубликов? А то ведь дома на собственном катушечнике удобнее копии делать, чем просить кого-то со стороны. Тем более что наверняка за услугу придется платить. А оригинальную копию я попробую подсунуть руководству "Мелодии". Или этой фирмы грамзаписи еще нет? А что вместо нее? Ну что-то да есть! Кто-то организует печать грампластинок, в конце концов. Правда, прежде чем пластинка увидит свет, с ее содержанием должен ознакомиться худсовет. Могут и завалить, с них станется, сейчас же те еще порядки. Хотя мне пока особо по рукам не били, наверное, потому что выдавал на гора идейно выдержанные песни.
Блантеру в качестве благодарности за стол ценную помощь презентовал бутылку хорошего армянского коньяка, купленную по моей просьбе в "Елисеевском" Ильичом, раз уж мне по возрасту продавщицы отказывали. Блантер сначала отказывался, мол, он практически не пьет, но тут я проявил настойчивость, заявил, что если сам не пьет — пусть оставит для гостей. Тот же Бернес не откажется употребить бокал-другой армянского марочного 7-летней выдержки.
Расставались мы с музыкантами в самых добрых чувствах, договорившись, что если что — их телефоны у меня имеются. А что, в таком составе мы может и на сцену выйти, устроить турне по Советскому Союзу!
Вот только не вступила бы музыка с футболом в противоречие. Потому как меня уже вовсю привлекали к играм за дублеров "Динамо"! За три дня до игры нас запирали на базе, как и игроков основной команды, и мама к этому относилась крайне негативно. А что поделаешь, режим!
Уровень футбола был, конечно, повыше, чем в молодежке, хотя команды дублеров преимущественно состояли из вчерашних выпускников своих футбольных школ. Но были и парни постарше, а иногда и те, кому за 30, уже не проходившие в "основу". Но обычно дядьки в дубле восстанавливали форму после травм или болезней.
Здесь, к слову, я и познакомился с Яшиным. Лев Иванович, которого многие в команде называли просто Лева или Иваныч, поразил меня сразу же какой-то затаенной грустью во взгляде, даже когда великий вратарь улыбался — в уголках его глаз прятались грустинки. Но все же он по жизни был оптимистом, то и дело шутил, вызывая дружный смех у партнеров по команде. При мне в раздевалке, наверное, уже не в первый раз рассказал историю, услышанную от своего предшественника в воротах "Динамо" Алексея Хомича. Якобы Хомич в юности, играя в футбол во дворе, так же стоял на воротах, но вместо второй штанги укладывал спящую, запеленатую в одеяло младшую сестренку. И в этот угол ему никто не мог забить. Я вроде бы тоже слышал такую хохму, но в ее достоверности сомневался. Яшин не божился за старшего коллегу, но рассказывал так, словно сам был тому свидетелем.
Не был чужд Лев Иванович и вредным привычкам. Во всяком случае, я видел, как он садился в свою "Волгу" с сигаретой в зубах. Однако, порядочки в команде… Но что любопытно, по рассказам старожилов в будущем, спортсмены этого времени — в основном речь шла о хоккеистах и футболистах — хотя и были любителями выпить-покурить, но при этом пахали на газоне или льду как проклятые. И хватало же выносливости!
Ввиду занятости футболом мне пришлось-таки переводить в училище на заочное отделение, несмотря на все протесты Артыновой. Не говорить же ей, что училище мне ничего нового дать не могло, что все это я проходил в прошлой жизни? Может быть, не у таких именитых педагогов, но тем не менее. Страдания директрисы прекратил один звонок самого Тикунова, той пришлось смириться.
А в преддверии начала очередного учебного года меня приняли в Союз композиторов СССР. Секретариат во главе с Георгием Свиридовым одобрил мое включение, и в торжественной обстановке мне вручили членский билет в красных корочках. В этот день, кстати, в члены Союза принимали еще двоих — украинца и казаха, но поскольку мне вручили билет первому, то я тут же и покинул здание Союза, поскольку нужно было еще успеть на тренировку.
А на утро 1 сентября был назначен вылет в столицу Грузии, где нам в тот же день предстояла игра с дублем тбилисского "Динамо". Это был первый мой выезд — точнее вылет — до этого наставник дублеров Василий Сергеевич Павлов с подачи Пономарева привлекал меня только на две домашние игры, в которых я отметился одним голом и двумя результативными передачами.
Лететь должны были с основным составом, который свой матч проводил на день позже. Вылетели из "Внуково" в 7.30 утра, а спустя два с половиной часа приземлились в тбилисском аэропорту. Пока летели, подумал, что к месту пришлась бы песня Тухманова и Харитонова "Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз". Правда, "Самоцветы" пели про поезда, но суть от этого, в принципе, не менялась. Надо будет зайти в ВУОАП, где редкий месяц обходился без моего появления. А в таких вот перелетах желательно запасаться блокнотом и карандашом, чтобы записывать вспомнившиеся композиции.
Что там еще у тех же "Самоцветов" хорошего звучало? "Увезу тебя я в тундру", "Не повторяется такое никогда", "Не надо печалиться", Все, что в жизни есть у меня"… У других ВИА и исполнителей можно позаимствовать "Листья желтые", "За тех, кто в море", "Вологда", "Звездочка моя ясная", "Зеленоглазое такси"… Кстати, как-то не довелось обратить внимания — сейчас в такси стоят зеленые лампочки, обозначавшие, что такси свободно, или это дело будущего? А то выдашь песню — а тебе ткнут в нос несоответствием.
В первый день осени Тбилиси встретил нас по-настоящему летней погодой, было около 30 градусов тепла с легким ветерком со стороны гор, с трех сторон обступивших столицу республики. А где-то там шумела быстрая Кура. Улыбающиеся мужчины в кепках-аэродромах из тростниковой мешковины, такие же позитивно настроенные женщины, радостные дети… Эх, нет еще такой ненависти к русским, и Саакашвили, продавшийся с потрохами пиндосам, наверное еще не родился. Хорошо бы история изменила свое течение, чтобы не было всех этих войн на межнациональной и религиозной почве. Может быть, и впрямь нужна как раз твердая рука вроде Кобы, чтобы держать в крепкой узде всех этих националистов и религиозных фанатиков. Чуть что — к стенке или на Колыму, пусть там разводят политесы, медведей агитируют.
