Если ты не управишься, я к твоим услугам...
Девушку вырвало от воспоминаний вонючего члена стражника во рту. О его потных руках, тискающих её груди. Память услужливо подсовывала картинки, одну за другой. Эсфиль вздрогнула от чудовищного омерзения к самой себе, от того, что ей это... понравилось!
Сучка! Тварь! Сегодня, нахрен, ты сдохнешь... Белая мышь! "
Утерев рот ладонью, наложница снова побежала. К ее счастью, ворота были распахнуты. Стражники выводили из повозки очередного бунтаря, закованного в цепи. Девушке пришлось притаиться, слиться с серой стеной, практически стать невидимой, зажать рот рукой, чтобы стражники не услышали ее сбивчивого дыхания. Они прошли мимо, не заметив девушку в грязном, оборванном платье.
Выждала, пока они уйдут, залезла в повозку, накидывая на плечи чей - то замусоленный, со следами жирных пятен, плащ. И стегнув, что есть мочи, коня, помчалась к замку.
Тридцать минут давно истекли.
Она била лошадь плетью, вымещая на бедном животном свой гнев, выплескивая со слезами несправедливость, боль, злость. Так и добралась до замка незамеченной.
Эсфиль спряталась в подсобке, среди ненужного хлама, дожидаясь сумерек. Было видно, что этим помещением пользовались очень редко. Клочья липкой паутины свисали со стен и потолка. Беглянке приходилось скидывать с себя пауков, норовившихся залезть в волосы.
Теперь оставалось самое трудное, воплотить свой безумный план в действие. Именно безумный. Ибо Эсфиль знала, чем может обернуться мельчайшая ошибка или промах. И все же пошла на риск, ценой собственной жизни.
Сгустившиеся, черные тучи заволокли небо, словно беуллы, пожирающие уходящие за горизонт отблески Ламейна, погружая замок во тьму. Начался мелкий дождик, переходящий в ливень, обрушивая потоки холодной воды на путников, спешащих по своим делам. Один из слуг выбежал из кухни, набросив на голову капюшон и выплеснул из огромного чана грязную воду. Не заметив наложницы, облив ту с ног до головы. Эсфиль подавила свой крик еще в горле, промолчала, посылая на голову несчастного слуги проклятия.
Осталось немного, совсем немного!" - подбадривала она себя, пробираясь в кладовую в поисках яда. Ее лихорадило. Наложница была так сильно погружена в свои мысли и поиски, что не сразу услышала шаги. На ее плечи легли тяжелые ладони, словно это были когтистые лапы, заставляя забыть обо всем, даже о мести. Отодвигая ту на второй план.
Она замерла, мысленно прощаясь со своей жизнью. Сердце гулко и больно забилось о ребра. С прекрасного и молодого лица сошли краски, уступая место бледности. Эсфиль медленно поднялась, оттягивая момент встречи со смертью. И в тоже время вздохнула с облегчением, видя перед собой толстую и грузную судомойку, со скрюченными от холодной воды, пальцами.
- Госпожа, что Вы здесь делаете? - спросила тягучим голосом женщина, разглядывая незнакомку.
Эсфиль нужен был союзник. Смотря на эту женщину, с голосом полным отчаянием и боли, она попросила помощи.
- У меня есть золото, много. Скоро я стану богатой, очень богатой, но мне нужна твоя помощь. Если ты поможешь мне, я хорошо вознагражу тебя. Слышишь меня! Тебе больше не придется чистить закопченные казаны и выгребать объедки с тарелок! - она с силой сжала больные пальцы женщины. - Только помоги! И клянусь, тебе больше не придеться работать на кухне и спать на прогнившей соломе. Ты будешь моей служанкой, будешь носить дорогую одежду, получать жалованье вдвое больше и спать на мягкой перине...
Глаза женщины загорелись. Смотря на больные пальцы и прекрасную девушку, поверила, доверилась ей, не спрашивая, какую помощь надо оказать.
Ее захлестнула волна алчности:
- Что надо сделать?
Наложница просияла, обняла посудомойку, сетуя на несправедливую судьбу. Выложила все, как на духу. Исповедовалась ей и плакала, вызывая еще большую жалость и желание помочь.
- Я все сделаю, госпожа... Все исполню! - проговорила Наддин, доставая яд.
- Помни, что его надо подсыпать после того, как еду попробует Чашнигир! Только тогда! Поняла?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наддин кивнула, пряча пакетик в кармашек передника.
- Скоро у нас с тобой начнется другая жизнь. С новыми возможностями и богатством. Только сделай все правильно...
Эсфиль не хотела возвращаться в Башни, не горела желанием встречаться с мерзким стражником, но ей пришлось. Чтобы не вызвать ненужных подозрений, вернулась среди ночи. Промокшая и продрогшая, отсчитывая время до завтрака и боясь, что Наддин струсит и не выполнит ее просьбу.
Такую пустяшную просьбу!
Стражник нервно расхаживал возле пустой камеры. Время от времени выглядывая на улицу, прищуривая глаза. Пытаясь различить в ночи девичий силуэт.
- Какого хера ты творишь? - вскричал взбешенный стражник, толкая ее в камеру, стоило девушке появиться в поле его зрения. - Головы хочешь лишиться?
- Не ори! - шикнула девушка - Не устраивай переполоха. Отработаю...
Охранник затих, пожирая глазами шлюху:
- Конечно отработаешь! Каждую минуту. Ведь прикрывая тебя, я вызвался отдежурить эту ночь. Раздевайся, красавица. Мокрые крысы меня не возбуждают.
Скрипя зубами, Эсфиль избавилась от мокрой и грязной одежды, представ перед ним в неглиже.
- Так и будешь пялиться? Или все же...
Не дав ей договорить, мужик обрушился на неё, царапая нежную кожу колючей щетиной. Обдавая несвежим дыханием. Засовывая мерзкий язык глубоко в рот. Девушке было противно, она сравнивала Короля и этого мужлана. .. Однако огонь страсти потихонечку захлестнул ее. Она хотела ласки! Чтобы ее приласкали, как собаку, которая скулила и повиливала задом.
Жадные губы стражника целовали грудь, обхватывая зубами сосок, даря наслаждение. Но ей, как и ему, хотелось большего.
Быстро скинув брюки, достав набухший член, он рывком вошел в нее. Наложница всхлипнула, впиваясь ногтями в ему в спину.
В лице стражника было что-то звериное, даже агрессивное.
- Детка, я оттрахаю тебя так, что твоя киска очень долго будет отходить от этого! Нравится?
Он врывался в неё со звериным рыком и трахал… трахал… трахал...
Она толкалась ему навстречу, обуреваемая безрассудством и похотью, подстраиваясь под его бешеный темп. Сквозь боль и унижения, испытала оргазм, который крушил и ломал барьеры. Не было мерзкого стражника. Сейчас, здесь был горячий мужчина, который ласкал голодное тело, дарил наслаждение, не сравнивая с другой.
Еще долго после его ухода, она не могла прийти в себя. Не могла опомниться от сладострастия. Лежа на грязной соломе, завернувшись в теплую накидку, брошенную стражником напоследок. Она предвкушала безоблачную жизнь, полную сказок…
Эйрин приоткрыла глаза, прикрывая их рукой от слепящих лучей.
- Так ярко светит…
Эсмонд улыбнулся, закрывая ее от Ламейна, заключая в объятия.
- Так бывает всегда, после дождя, - ласково проговорил он, целуя ключицу.
- А разве был дождь? Я не слышала…
- Ты так сладко спала, что я запретил ему будить тебя, моя любимая девочка!
Эйрин улыбнулась, подхватывая и впитывая в себя его игривое настроение.
- Ну что ж, он хорошо справился со своей задачей! - ответила она на жадный поцелуй, беря инициативу в свои руки.
- Детеныш…
- Не только Вам, сир… сгорать от желания и томления!
Эйрин залезла на него сверху, скидывая с плеч простынь, обнажая холмики грудей.
- Иногда мне кажется, что я хочу Вас больше, чем Вы меня, сир.
Она специально дразнила, испытывая его на прочность.
- Я Эсмонд! Глупая девчонка! Как ты посмела забыть об этом?
Эйрин ничего не ответила, сверкнула серебристыми глазами, медленно опускаясь, принимая в себя всю его твердую длину.
Его зеленые глаза окрасились золотом, когда девушка начала медленно двигаться вверх и вниз.
Эсмонд держал ее за бедра, помогая ей, загораясь и плавясь...
