– И как же мы там проедем? – занервничал Прохор.
– К перепутью пойдем.
– Как думаешь, дорога тама фермерская сохранилась? – спросил Калеб.
– Мож, да, а мож, и нет. – Юл пожал плечами. – Одного в топях опасаться следует – кабы не провалился кто в тлеющую яму.
– Это как? – Прохор передернул плечами.
– А так. Едешь себе, земля черная, уж вроде бы и дым с-под нее не идет, значит, выгорело внизу все. Так ведь рассчитываешь? А все гораздо хуже. Лошадь, дура, будет нос воротить к таким прогалинам и провалится. А под низом угли раскаленные. Хорошо, если соскочить успеешь прежде, а нет, так заживо сгоришь. Сам видал, как воздух вспыхивает. Ведь огонь что ест? Почему горит?
– Дерево ест, ну торф этот, бензин, сухое все, – ответил ординарец.
– Темнота, – протянул Юл. – Огню воздух нужен. Под землей, как воздух кончится, так будто во взрыватель торфяник превращается. Ну, навроде той смеси в бутылках, которой «тевтонец» спалили на площади.
– Да как же это, разве воздух может взорваться? – Прохор удивленно хлопал глазами, глядя то на Юла, то на Калеба.
– Эх… – Юл досадливо махнул рукой. – Если б Метиса не подстрелили монахи, он бы враз тебе разъяснил ученым языком, как и че происходит.
Рэм ехал первым, он проскакал мимо липты, где русло поворачивало на север, чуть перегнулся в седле, пронзительно свистнул, не оборачиваясь, и пустил лошадь галопом.
Мирч Сельмур ткнул ящера шестом в загривок, хлопнул поводьями по чешуйчатым поджарым бокам рептилии. Ящер зашипел, опустил плоскую башку к земле и побежал быстрее.
– Кажись, Рэм след углядел. – Калеб поправил шляпу и пришпорил коня.
Юл стеганул лошадь, Прохор обогнал обоих и пристроился за повозкой киевских.
* * *
Подступала тошнота, кружилась голова, дышать стало и вовсе невыносимо. Дым разъедал глаза, во рту стояла горечь, Вик сглатывал ее, потому что сплюнуть не мог, платок на лице мешал, а стягивать его было страшно.
По приказу Геста он уже несколько раз останавливал мотоцикл. Они смачивали платки водой, промывали глаза и поливали голову Петру. Жрец очнулся совсем ненадолго – издал хриплый возглас и, закашлявшись, снова провалился в забытье.
Земля кругом была выжжена, в воздухе носился пепел. Вик вел мотоцикл медленно, стараясь держаться каменных россыпей, которые часто попадались на пути, – так велел Гест. Однажды они проехали мимо глубокой ямы, где лежал перевернутый гусеничный трактор, а наверху, свесив передние колеса за край ямы, стояла большая обгоревшая повозка со свернутой набок штангой прицепа. Она была в ржавчине и темных потеках; все, что когда-то могло на ней сгореть, пожрал огонь, и на краю ямы остался только скелет из железа с тремя поперечными балками и поворотными станинами, куда были наварены оси, на концах которых висели ржавые диски, покрытые коркой запекшейся резины.
Потом долго ехали вдоль широкого оврага с крутыми склонами. Вик все норовил отвернуть в сторону от края, потому что справа земля вовсе не дымилась и была почти ровной. Ему казалось, вот нормальное место, можно даже остановку сделать. Но Гест без объяснений запретил сворачивать, приказал править по самому краю оврага.
Вдалеке, на противоположном склоне, стояли вросшие в землю каменные постройки. Крыши их давно провалились внутрь, стены закоптились, сквозь оконные проемы виднелись рухнувшие потолочные плиты. Может, в том месте была когда-то крупная ферма, а может, поселок нефтяников? Вик не стал гадать, а просто следил за тем, что маячило впереди в клубах дыма.
Когда мотоцикл, выскочив из сизой пелены, покатился по бетонным плитам, Гест велел остановиться.
– Осмотреться надо, – хрипло произнес Владыка, слезая с сиденья.
Первым делом он присел возле коляски, оттянул Петру одно веко, другое. Набрав в рот воды из фляги, прыснул жрецу на лицо. Затем плеснул себе и протянул флягу Вику.
– Прополощи рот, глаза промой. И все. Воды у нас почти не осталось, беречь надо.
И повернулся спиной к перевалившему зенит солнцу.
Площадка из плит лежала на взгорье. Справа от нее высилась почерневшая труба, под которой стояли три огромных чана, заключенных в гнезда из металлических штанг и сетки. Слева от трубы по площадке были разбросаны незнакомые Вику агрегаты. Корпуса их поржавели, в некоторых зияли дыры. В центре площадки, виднелась горловина распахнутого люка, где исчезал гофрированный шланг, протянувшийся от узла с множеством вентилей торчавшего из стенки ближнего к спутникам чана.
Дышать стало гораздо легче, дым стелился по оврагу, ветер сносил его к возвышенности. Гест постоял в раздумьях, обернулся, хотел что-то сказать, но не успел. За оврагом проурчал мотор, стих, потом мерный рокот стал нарастать вновь, будто машина из низины на холм взбиралась. Звук был низким, протяжным – что за двигатель так работает? Они переглянулись с Гестом.
– Погоня? – тихо спросил Вик.
Владыка покачал головой:
– Бандиты без машин были.
Оба повернулись к оврагу. Урчало где-то за постройками на противоположном склоне, которые спутники проехали недавно. Сейчас дым мешал их разглядеть.
Гест зажмурился, вытер слезы, помассировал веки и шагнул к краю площадки.
– Бесполезно, – сказал Вик, озираясь. – Так ничего не увидим.
Взгляд упал на почерневшую трубу – скобы, приваренные к металлическому цилиндру, тянулись до самого верха. Лесенка.
– Я заберусь и посмотрю, – сказал Вик уже на ходу.
Когда он влез на вершину трубы, то какое-то время жадно хватал ртом воздух. Вонь тут почти не чувствовалась, дышалось гораздо легче, Вик даже платок с лица стянул и вынул из ноздрей почерневшие марлевые тампоны.
Захватив скобу локтем, он повернулся к оврагу. Внизу, насколько хватало глаз, лежала сизая кисея. Если бы не запах горелой пластмассы с примесями паленой резины, Вик бы решил, что это только туман, из которого местами выглядывают древние постройки. Далеко на западе виднелись огромные возвышенности правильной формы. Свалки, догадался Вик. Таких в Большой Московии великое множество, чаще это курган, высотой с пятиэтажный дом, заросший доверху бурьяном. Здесь же свалки были похожи на гигантские постройки с потемневшими стенами. Над одной до сих пор в небо поднимались густые клубы дыма, два других кургана высились черными громадами среди Пустоши.
Вдоль оврага, разрезая кисею прожектором, полз мотоблок. Это изобретение фермеров Вик видел однажды в Сетуньской пойме, бурильщики иногда использовали мотоблок для перевозки своих установок. Два колеса, над ними бензиновый мотор, трансмиссия и редуктор; фары или прожектор на передке крепятся, позади – рулевая штанга. Сидушки нет. Обычно мотоблок цепляют к повозке особым кронштейном, сваренным под картером, и садятся прямо на борт. К такому аппарату вообще можно прицепить что угодно, либо спереди, либо сзади, главное, чтобы мощности хватило груз потянуть. Еще мотоблок иногда как динамо-машину используют – универсальный агрегат.
Приближавшийся к постройкам за оврагом мотоблок тащил за собой небольшую повозку. За рулевой штангой сидел худощавый мужчина с темными волосами – лица его было толком не разглядеть с высоты, но Вик почему-то решил, что у фермера слишком большие глаза. В том, что это фермер, Вик даже не сомневался. Из одежды на нем были привычная для хлеборобов серая безрукавка и свободные штаны, закатанные до колен. Босые ступни стояли на подножках за колесами. И еще удивляло то, что ехал он без очков и платка, будто дым ему нипочем. В кузове тряслась и дребезжала небольшая ржавая бочка, сзади, далеко выступая за край, громыхали длинные железки.
– Что там? – долетел голос Геста снизу.
– Фермер какой-то на мотоблоке, – отозвался Вик. – По другой стороне оврага едет.
– Куда?
– Мимо.
Вик перехватил скобу, выглянул из-за трубы – овраг тянулся далеко на север, теряясь в дыму.
– Надо поговорить с ним. Крикни, чтоб остановился, – велел Гест.
– Эй! – Вик замахал фермеру. – Э-эй!
Мотоблок скрылся за строением, двигатель на время стих, потом луч прожектора снова запрыгал вдоль обрывистого края, урчание стало громче. Из-за угла вросшей в склон развалюхи показался мотоблок, проехал немного и остановился.
– Эй! – закричал Вик. – Я здесь!
Фермер выпрямился, махнул в ответ. Потом указал вперед и покивал. Вик снова выглянул из-за трубы, но толком ничего не увидел.
– Он вперед указывает, – произнес Вик, повернувшись к Гесту.
– Что это значит?
– Не знаю.
– Что впереди?
– Я не вижу, дым мешает.
Мотоблок снова пополз вдоль оврага. Фермер еще раз махнул Вику и сел прямо.
– Слезай! – крикнул Гест.
Вик запихнул в ноздри марлевые тампоны, натянул на нос платок. Спускаться не хотелось, внизу дышать нечем, и от горечи во рту снова захочется блевать. Он развернулся, схватился за скобы обеими руками – но, бросив взгляд на юг, замер. Недалеко от площадки на пригорок один за другим выезжали всадники.
