на неё с холодным равнодушием, Рома оставался совершенно безучастным. Наконец она отняла руки от лица и истерично бросила ему:
— Тебе что, совсем не жаль меня?!
— Совсем, — мотнул он головой.
Однако ему надоело терять на неё время, хотелось прекратить этот цирк, и чтобы как-то поскорее спровадить её, Рома предложил:
— Если ты в течении двух минут уберёшься отсюда, я готов решать твой вопрос. Обещаю освободить тебя.
Алла вскочила с места, бросилась к нему, попыталась обнять, но он выставил руки и брезгливо сморщил лицо.
— Две минуты!
Она моментально выскочила из комнаты и буквально через несколько секунд хлопнула входная дверь.
— Уф-ф-ф, — выдохнул Рома, появляясь на кухне.
Гена смотрел в окно и сказал, не поворачивая головы:
— Извини ещё раз.
— А где Даша?
— Собирается. Мы сейчас поедем квартиру смотреть. Я нашёл неплохой вариант.
— Я тоже нашёл неплохой, — глухо бросил Рома. — Ехать никуда не нужно. Завтра там наведут порядок и можете переезжать.
Гена повернулся к нему и подозрительно уставился ему в лицо.
— Очередная халява для меня? — несколько неприязненно спросил он.
— Гена, будь хоть ты человеком. Не конопать мне мозг, он и так сейчас взорвётся. Позвони Мишке, он тебе всё объяснит.
Гена отправился за телефоном, который оставил на столе в гостиной, и вскоре оттуда послышался его голос.
— Позвонил? — спросил Рома, когда Гена вернулся на кухню в сопровождении Даши.
— Ну, спасибо! Я даже не знаю…
— Отработаешь! — оборвал его Роман, который жутко стеснялся излияний благодарности.
— Тебя покормить? — спросила Даша. — Я котлет нажарила. Что тебе сделать на гарнир?
Рома покачал головой. Есть действительно не хотелось. Пять минут общения с Аллой выбили из колеи и он чувствовал себя так, словно его окунули в дерьмо. Ему казалось, что он даже ощущает запах нечистот.
— Это была твоя девушка? — поинтересовалась Даша, когда её брат ушёл к себе. — Красивая.
— Ты что, разговаривала с ней? — ужаснулся Рома.
Даша кивнула.
— Что она тебе сказала?
— Да так, ничего особенного.
— Я тебе всё объясню! — Рома вскочил и сделал к ней шаг.
— Не надо! — вскрикнула Даша и выставила перед собой руку, словно опасалась его. — Не надо, — уже тише повторила она. — Это твоя жизнь.
Она попятилась назад, в дверях развернулась и исчезла за притолокой.
— Твою мать! Сука! — прошипел Рома.
Ближе к восьми вечера появился Миша, которому Гена имел неосторожность сообщить о наличии полной кастрюли домашних котлет, и тот не мог упустить такой момент. Рома успел поспать часок и чувствовал себя гораздо спокойнее, чем после разговора с Аллой. Даша заканчивала приготовление картофельного пюре, и Миха, сидя за столом, нетерпеливо крутил ложкой в предвкушении очередного праздника чревоугодия. Рома устроился напротив. Девушка наполнила их тарелки, причём Миша попросил оставить на столе кастрюлю с котлетами, и ушла к себе.
— Что хотела мадам?
— Гурин хочет её продать.
— Надеюсь, в турецкий бордель! — злорадно усмехнулся Миха.
— Другому продюсеру.
— И что?
— Попросила помочь.
— Предлагаю два варианта. Можно грохнуть Гурина, а можно её. Второй мне нравится больше. С Гурина хоть денег возьмём, а от неё только гемор сплошной.
— Давай серьёзно.
— Давай. Сейчас Митяй подвалит, с ним и обсудим.
— Ты его позвал?
— Нет, у него информация по убийству, ну и котлеты не последнее дело. Парень тоже холостякует, что ж не пожрать по-домашнему? Он сейчас Томкиным родственникам шмотки отвозил. Она, оказывается, из Чехова, а я и не знал.
— Вы хоть всё не сожрите, а то совсем упахаете девочку. Каждый день на такую ораву проглотов готовит.
— Она, кстати, как отнеслась к визиту этой крысы?
— Не спрашивай. Вызверилась на меня.
— Ну вот, я же говорил! Она к тебе…
— Теперь забудь, — грустно помотал головой Рома.
Ему и вправду стало грустно при мысли о Даше. Почему она его не выслушала, почему не дала объясниться? Сейчас это вдруг начало казаться очень важным, и все его мысли плавно потекли в этом направлении.
Новости у Митяя оказались просто отличными. Полицейские не зря ели свой хлеб. Впрочем, он добавил немого к их зарплате, после чего они принялись рыть с удвоенной силой. Оказалось, что одни из найденных в квартире отпечатков принадлежат местному наркоману со стажем. Сейчас его активно ищут по всем адресам, но пока безрезультатно. Похоже, парень залёг на дно, что говорит только об одном: либо он сам убил, либо причастен к убийству. Следак звонил Мише, и он подтвердил алиби Ромы, возможно, поэтому Гену пока и не беспокоили. Завтра с утра Миха должен будет заехать в следственный комитет и зафиксировать свои показания под протокол. Так что здесь проблем не предвидится.
По поводу Гурина Митяй предложил присовокупить к требованиям разрыв контракта с Аллой. Рома засомневался, что такой вариант прокатит. Слишком несоизмеримыми были сумма её контракта и стоимость его песен.
— Что ты предлагаешь? — спросил Митяй.
— Заплатить неустойку, за вычетом миллиона.
— Это сколько?
— Четыре.
— Ты обалдел! Это же новая тачка люксовая! За эту кошку ободранную! — возмутился Митяй.
— Я предложил грохнуть её, — заявил Миша.
— Как вариант, — согласился Митяй. — Или на больничку её отправить. Нафиг она кому нужна будет покалеченная.
— Вы охренели! Вы слышите себя?
— Да мы шутим! — успокоил его Митяй. — Однако платить жадно! Можно наехать на Гурина. Пугнуть его, и трындец.
— Кстати, что за ствол у тебя? — вспомнил Роман.
— Не парься. Это травмат, с документами.
— Нет, я решил платить. Я обещал! — поставил точку в обсуждении проблемы Рома.
— Ну, платить так платить, — вздохнул Миха и полез ложкой в кастрюлю за очередной котлетой.
Пока на кухне уничтожали приготовленные ею котлеты, Даша, вцепившись зубами в подушку, беззвучно рыдала на кровати в спальне. После встречи с Аллой, после её беспощадных слов, после того как едва сдержалась, чтобы не садануть этой красотке половником по голове, Дашу словно прорвало. Эта встреча оказалась триггером, спусковым крючком оружия, которое давно было направлено на неё и требовалось только лёгкое движение, чтобы нажать на курок. Как ни уговаривала себя Даша все эти дни, как ни боролась с собой, но чувства всё же вырвались наружу. Она вдруг поняла, что опять попала в омут страсти, но более страшный и глубокий, на дне которого её может поджидать только безысходное отчаяние. Теперь у неё не оставалось сомнений: с первой секунды, как только Рома взглянул на неё, как только произнёс своё имя, она уже не принадлежала себе. Правду говорят: как ни старайся убежать от судьбы, она все равно ведёт тебя и не даст свернуть в сторону. Казалось, ей удалось оставить всё неприятное в прошлом, убежать от удушливых воспоминаний, но настигла
