Он посмотрел Джайлсу прямо в глаза. Листок покачивался в его пальцах.
— Я бы все-таки не стал упоминать о наркотиках при инопланетянах. — Он бросил листок в раскрытый верхний ящик письменного стола. — Это только затруднит поиски решения, тем более что наши медики не обнаружили ни у одного из ваших арбайтов ярко выраженных признаков приема наркотиков, обследовав их сразу после приземления.
— Да, — пробормотал Джайлс, — не думаю, чтобы вы обнаружили среди них активных наркоманов.
— Вот именно, — заявил Барси. — Что ж, пожалуй, хватит об этом. Теперь перейдем к другому вопросу. Вы таки задали нашим медикам задачку, требуя непременно вернуть вам костюм, который носили на борту спасательного корабля. Вот он, пожалуйста.
Он потянулся к столу, открыл ящик и вытащил оттуда драный оранжевый костюм Джайлса.
— Спасибо, — сказал Джайлс. И стал шарить в карманах куртки. Там было немного вещей, но среди них — документ о выдаче преступника, который он вынес с горящего корабля и хранил. Документа в карманах не оказалось.
— Что-нибудь пропало? — спросил Барси. Он явно следил за ним.
— Ничего такого, без чего нельзя обойтись, — ровным голосом ответил Джайлс. Что было правдой. Судейский чиновник с планеты 20 В-40, который подписал Документы, был тем самым человеком, с которым Джайлсу полагалось вступить в контакт от имени Окафронта. Но имя этого чиновника Джайлс запомнил. Теперь нужно только встретиться с ним и получить либо копии тех документов, либо доступ к убежищу Пола, чтобы Джайлс мог осуществить террористический акт здесь, на 20 В-40. Без них уничтожение Пола на 20 В-40 повлекло бы за собой обвинение в убийстве, однако теперь Джайлс говорил себе, что стоит задуматься и о более серьезных вещах, чем просто нежелание быть пойманным. Он доставил арбайтов на планету, не потеряв ни одного человека, так что его доброе имя, имя Джайлса Стала, осталось незапятнанным. Что произойдет теперь, особенно если это произойдет на благо всех землян, ему почти безразлично. Тем более, что на совести у него еще и смерти тех, кто погиб в огненной ловушке на борту космического лайнера; этот грех еще ждет искупления. Искупить его можно лишь тем, что обеспечит будущее для всего человечества. Это, в свою очередь, поможет обеспечить и нормальное будущее для жителей Альбенарета. Команда инопланетян погибла в горящем корабле по своей воле; и все же… Джайлс заставил себя отвлечься от собственных мыслей и стал слушать, что говорит ему директор Комплекса.
— …это довольно изолированный и заброшенный мир, — рассказывал между тем директор. — Здесь нет Эделей, за исключением вас, сэр; и то, что мы во всем зависим друг от друга в этих Колонизованных мирах, сделало нас более близкими — близкими даже инопланетянам, жителям Альбенарета, у которых здесь тоже есть станция. Вы и сами увидите, — Барси откашлялся, — что мы воспринимаем многое несколько иначе, чем те, кто остался на Земле, — как арбайты, так и, простите меня, Эдели.
Он тут же взял себя в руки.
— Но я вовсе не собирался так много распространяться на эту тему. — И продолжил. — Скоро, дня через два, отсюда отправится на Землю корабль. Как я понимаю, вы бы хотели полететь на нем?
— Верно, — Джайлс поднялся. — Но мне нужно повидаться с одним моим старым другом. Вы, наверное, знаете его. Он один из ваших судейских чиновников — Олаф Ундстед.
— Олаф? Ах, как жаль! — Барси с трудом выбрался из кресла и встал. Вид у него был самый несчастный. — Он умер… только на прошлой неделе. Вы говорите, он ваш старый друг?
— Я и прилетел-то сюда, чтобы с ним повидаться, — сказал Джайлс.
— Какая неудача… но я дам вам его адрес. — Барси быстро нацарапал что-то на листке бумаги. — У него был приятель, что-то вроде его эконома. Свободный человек, бывший арбайт. Звали его Вилло. Арне Вилло.
Он протянул листок Джайлсу, тот машинально взял его, чувствуя в душе неприятный холодок.
— Да, спасибо большое, — сказал он, тоже машинально.
— Арне сможет рассказать вам о нем все, — сказал Барси. — Если я еще что-то смогу для вас сделать, сразу же возвращайтесь и приходите ко мне.
— Конечно, — сказал Джайлс. — Конечно, мы с вами вскоре увидимся…
Он повернулся и вышел. Выйдя из здания управления Горнодобывающего комплекса, Джайлс взял двухместный автокар и отправился по адресу, написанному Барси.
Он надеялся, что это место находится внутри Комплекса, напоминавшего огромный купол. Планета 20 В-40 обладала атмосферой, и воздух был пригоден для дыхания, однако в течение большей части года на ней царили арктические холода. Сейчас, в летний период и на широте Комплекса, погода на планете напоминала скучную бесснежную зиму. Кругом расстилались залитые лавой поля и разбросанные в беспорядке груды валунов. Но Джайлс обнаружил, что за последние годы число поселений на планете значительно увеличилось, люди жили или отдельно, под своими собственными маленькими куполами, или группами, под куполами побольше. Джайлс понял, что его автокар направляется к выездным воротам, там служитель одел его в термический костюм с прозрачным шлемом и пересадил на место водителя в грузовую вагонетку — простое трехколесное устройство, снабженное компьютерным управлением и электродвигателем.
Джайлс удалялся прочь от купола; вагонетка с огромными, куда больше обычного колесами мягко подскакивала на неровной каменистой поверхности. Невероятно далекое солнце — белый карлик — освещало изрытый шахтами ландшафт; такой свет на Земле могла бы давать полная Луна, да и контрастное сочетание белого света и черных теней тоже наводило на воспоминания о лунной ночи. У него за спиной возвышался Комплекс, похожий на скрючившегося гигантского зверя, становившегося все меньше и меньше.
Автопилот уверенно вел вагонетку по заданному курсу, хотя цель их путешествия Джайлсу была по-прежнему невидима. В сумеречном свете солнца-карлика поверхность планеты 20 В-40 казалась небольшим каменистым плато, окруженным множеством звезд. Джайлсу вдруг пришло в голову, что после долгих дней скитаний в космосе на крошечном спасательном корабле эти необъятные, непостижимые глубины пространства продолжают оказывать на все его чувства особое воздействие, хотя теперь он твердо стоит на поверхности планеты. На спасательном корабле все эти звезды казались всего лишь светящимися точками на экране. Здесь же они предстали во всей своей красе, они реальны, близки, их, казалось, можно было потрогать.
И эта реальность окружающего мира обволакивала его. Она пробиралась даже под его термический костюм, леденя, точно прикосновение зимнего ветра, способного заморозить до костей, если осмелишься предстать перед ним обнаженным. В слабом свете далекого бледного солнца, правящего этим безжизненным миром, все его собственные представления о людях и жителях Альбенарета, обо всех личных планах, целях и обязанностях как бы съежились, превратились в нечто преходящее, несущественное — в некие теплые касания, приятные в застывшей от холода Вселенной. Касания, что длятся лишь мгновение и не оставляют ни следа, ни какого-либо знака.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
