Во дворце были и темницы. Эльфы без церемоний втащили Торина в пещеру, ибо они терпеть не могли карликов, и сочли его врагом. В древние времена между эльфами и карликами вышла война из-за того, что карлики похитили сокровища эльфов. Карлики же утверждали, что взяли должное: король эльфов заказал у них украшения из золота и серебра, но столь безмерной была его скаредность, что он отказал мастерам в оплате. Справедливости ради говоря, у короля эльфов была страсть к накоплению драгоценностей — особенно изделий из серебра и самоцветов — и хотя его кладовые ломились от богатств, он жаждал гораздо большего — уподобить свою казну сокровищницам эльфийских владык древности. Его народ не работал в копях, не обрабатывал золота и драгоценных камней, не отягощал себя торговлей и земледелием. Об этой войне знали все карлики, хотя племя Торина никак не было связано с ней. Такое неучтивое обращение, естественно, разгневало предводителя карликов. С Торина сняли заклятье, он пришел в себя и решил ни слова не говорить о сокровищах Одинокой горы, как бы с него не выпытывали.
Когда Торин предстал перед королем, тот грозно посмотрел на карлика и устроил допрос. Но Торин твердил лишь одно: он умирает с голоду.
— Почему ты вместе со своими спутниками трижды нападал на моих подданных во время пира? — сурово спросил король.
— Мы не нападали, — отвечал Торин. — Мы только хотели просить вас о помощи, ибо умирали с голоду.
— А что вы делали в лесу?
— Искали еду и воду, чтобы выжить.
— Да что вас вообще привело в мои владения? — разгневался король.
В ответ на это Торин умок и больше ничего не ответил.
— Ах, так! — воскликнул король. — В подземелье его! Стерегите хорошенько этого упрямца, пока он не захочет сказать правду, пусть даже придется ждать сто лет!
Тогда эльфы заковали Торина, отвели его в самую глубокую пещеру с крепкой железной дверью и заперли его там. Они хорошо поили и кормили узника, хотя и не совсем вкусно; лесные эльфы — не гоблины, и они хорошо обращаются с пленниками, даже если это смертельные враги. Только к гигантским паукам эльфы не знали жалости.
Торин остался в темнице; в душе он был признателен эльфам за хлеб, воду и мясо, и вскоре он стал думать над тем, что сталось с его товарищами. Ждать ответа пришлось недолго.
Глава IX
В БОЧКАХ ИЗ НЕВОЛИ
На следующий день после сражения с пауками Бильбо и карлики предприняли отчаянную попытку выбраться из Черной Пущи, пока они еще не умерли от голода и жажды. Они пошли в ту сторону, где, по мнению восьмерых из тринадцатерых была тропа, но даже если отряд и пошел в нужном направлении, ему не суждено было отыскать ее. Дневные потемки леса уже переходили в кромешный ночной мрак, как вдруг путников окружил красный свет факелов, будто с неба спустились звезды. Из-за деревьев выскочили лесные эльфы, вооруженные луками и копьями, и приказали карликам сдаться.
О сопротивлении и нечего было думать. Даже если бы карлики не были так измождены, что пленение они сочли благом, они были бы бессильны против луков и стрел эльфов, которые могли в темноте пронзить птице глаз. Поэтому все карлики остановились и сели, все, кроме Бильбо, который успел надеть кольцо и отскочить в сторону; поэтому эльфы, сковав карликов чередой и пересчитывая их по несколько раз, ничего не узнали о хоббите. Эльфы не видели и не слышали, как хоббит крался за мерцанием их факелов, которое уходило вместе с пленными все дальше в лесные дебри. Карлики ничего не видели перед собой, но это не имело значения: даже Бильбо ничего не мог различить впереди себя, и ему больше ничего не оставалось, как следовать вслед за горящими факелами, ибо эльфы подгоняли карликов все быстрее и быстрее, не обращая внимания на то, что последние совсем выбились из сил, ведь так приказал король. Внезапно факелы остановились, и Бильбо хватило времени, чтобы догнать процессию прямо у нависшего над рекой моста, который вел прямо к воротам королевского дворца. Река была черной и бурной, с быстрым течением; на противоположном конце моста были ворота, плотно закрывавшая вход в пещеру, которая находилась в поросшей деревьями крутой горе. К реке спускались огромные буки, корни которых опускались в воду.
Эльфы погнали пленников по мосту, и хоббиту стало страшно. Ему совсем не понравились ворота, но он решил не бросать товарищей в беде и кинулся вслед за последним эльфом. Ворота с грохотом захлопнулись.
Карликов провели по гулким извилистым коридорам, которые освещало красноватое пламя факелов, в огромный многоколонный зал, вырубленный в цельной породе, где на резном деревянном троне восседал король эльфов в короне из ягод и пурпурных листьев, ибо наступала осень. Весной он носил корону из лесных цветов. В руке у него был точеный дубовый жезл.
Пленников подвели к трону, и король, глядя на них исподлобья, велел снять с карликов оковы, ибо те были измученными и обессилевшими.
— Тем более, что в оковах нет надобности, — молвил он. — Тем, кто попадает в мой дворец, не убежать через заколдованные ворота.
Долго и настойчиво король расспрашивал карликов, куда и с какой целью они направлялись, но узнал от них не больше, чем от Торина. Карлики же сочли себя обиженными и оскорбленными и поэтому они едва сдерживались от дерзостей.
— В чем же наша вина, о король? — возмутился Балин, который был теперь за старшего. — В том, что мы заблудились в лесу и едва не умерли от голода и жажды? В том, что нас едва не съели пауки? Или эти твари твои ручные звери и любимцы, что смерть нескольких из них разозлила тебя?
Этот вопрос так разгневал короля, что он выкрикнул в ответ:
— Да, бродить по МОИМ владениям без МОЕГО ведома — преступление! Вы забыли, что вы находитесь в МОЕМ королевстве, что вы бродили по тропе, проторенной МОИМ народом? Не вы ли трижды нападали на МОЙ народ во время пира? Не вы ли взбудоражили пауков своими воплями и буйством? И после учиненных вами бесчинств, я требую, чтобы вы сознались во всем, иначе вы пребудете в темнице, пока не станете учтивее!
Он приказал заключить каждого карлика в отдельные камеры, накормить их и напоить, но стеречь неусыпно, пока хоть один из них не захочет признаться во всем. Но о Торине, который тоже находился где-то в подземельях дворца, король не обмолвился ни словом. Именно Бильбо посчастливилось узнать об этом.
Да, Бильбо Бэггинсу опять не повезло. Во дворце эльфов он был один-одинешенек и поэтому, чтобы его не обнаружили, хоббит не снимал кольца, прятался в самые темные закутки, спал урывками, но ему стало тоскливо и он принялся бродить по дворцу. Хотя ворота запирались чарами, Бильбо время от времени выбирался наружу, ибо король в сопровождении многочисленной свиты часто выезжал на охоту или по другим делам, чаще всего в лесу и в землях, которые лежали к востоку от его опушек. Если хоббиту удавалось, он проскальзывал вслед за эльфами, хотя это было довольно небезопасно. Неоднократно, когда проходил последний эльф, ворота смыкались, и Бильбо мог оказаться раздавленным, но хоббит боялся втискиваться в толпу — а вдруг его выдаст собственная тень, смутная и неверная в свете факелов, или кто-нибудь из эльфов наткнется на него. Но и карликов было негоже бросать в беде, тем более, что без них Бильбо совсем не знал, куда идти. Бильбо не мог найти тропы из леса, не следил, куда эльфы ездят на охоту, бродил где-то неподалеку от пещеры, ожидая, пока ворота снова не откроются: так велик был страх заблудиться. В лесу ему приходилось жить впроголодь (охотиться Бильбо не умел), а во дворце — когда под рукой не было ничего более-менее съедобного — красть еду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
