— Похоже на правду, — улыбнулся Мареев.
— А вот жюльверновские герои, — поддразнивал Брусков, — не только не задохнулись, не сварились и не изжарились, но совершенно целёхонькие, правда, довольно потные, поднялись на плоту в кипящей воде через кратер вулкана Стромболи во время извержения…
— Ну, это уж совсем нелепо! — заявил Володя. — Как это может быть? Ведь во время вулканических извержений не вода выходит из кратера, а страшно горячий пар, лава же имеет температуру в тысячу двести, даже тысячу пятьсот градусов. Тут не только человек, но и гранит расплавится! Ведь так, Никита Евсеевич?
— Это всё правильно, Володя, но зачем ты так взъелся на старика? Я его раньше любил и теперь люблю. И многие крупные учёные любят вспоминать Жюля Верна… А ты его разве не любишь читать?
— Нет… отчего же… очень люблю… Но только, когда говоришь о научных вещах, то надо говорить если не одну настоящую научную правду, то чтобы хоть было похоже на правду… Он же ведь знал о геотермическом градиенте, а писал так, как будто его и не существовало… И все ребята читают его книги и могут поверить, что в самом деле нет подземного жара.
— Ох, уж этот геотермический градиент! — вздохнул Мареев. — Как за время твоей вахты? Продолжает понижаться? — обратился он к Малевской.
— Да, температура растёт всё быстрее и быстрее.
Мареев озабоченно покачал головой, и это настроение сразу передалось всем сидящим за столом.
— Чем это объяснить? — говорил Мареев. — Сколько ещё будет длиться прогрессирующее нарастание температуры?
— Не проходит ли где-нибудь недалеко от нашего пути трещина с поднимающимися по ней из глубины раскалёнными газами? — спросила Малевская, принимаясь вместе с Володей убирать со стола.
— Но ведь боковые киноаппараты ничего не показывают, — заметил Брусков.
— Это неважно, — возразила Малевская. — Такие газы могут за сотни тысяч, а может быть, миллионы лет прогреть толщу породы гораздо больше, чем на сто метров.
— Но температура непрерывно и всё большими скачками повышается, — сказал Мареев. — Следовательно, по мере спуска мы должны приближаться к трещине, если она тянется где-то под нами, перпендикулярно к линии нашего спуска.
— Может быть, и так, — согласилась Малевская.
— Никита Евсеевич! — раздался голос Володи из-под лестницы, ведущей в верхнюю камеру; там находился электроаппарат для мытья посуды, и Володя пропускал сейчас через него грязные тарелки. — Никита Евсеевич, а может быть, мы приближаемся к магме?
Мареев резко откинулся на спинку стула и, нахмурив брови, острыми глазами посмотрел на Володю, беззаботно возвращавшегося к столу. По лицам Малевской и Брускова пробежала тень, как будто Володя своим вопросом затронул тему, которой тщательно избегали взрослые члены экспедиции.
Мареев хотел было ответить…
Внезапный крик вырвался одновременно из всех уст: разом погасли лампы, замолкли моторы и остановился буровой аппарат.
Густая тьма слилась с немой тишиной и наполнила каюту.
Снаряд застыл на месте — слепой, безмолвный, безжизненный.
Глава четырнадцатая
СНАРЯД БЕЗ ЭНЕРГИИ
После минутного молчания из темноты послышался полный недоумения голос Малевской:
— Что это значит?
В непривычной, странной, как будто мёртвой тишине голос прозвучал слишком громко, как в пустой бочке, и тревожно отозвался в сердцах.
— Сейчас узнаем, — спокойно ответил Мареев. — Михаил, переключи осветительную сеть на аккумуляторы и проверь резервный фидер.
Брусков ощупью направился к своему гамаку и протянул руку к полочке, прикреплённой над ним. Но в то же мгновенье он стиснул зубы и отдёрнул руку: она слишком дрожала.
— Что ты замешкался, Михаил? — нетерпеливо спросил Мареев.
— Куда-то фонарик запропастился… Нашёл!.. Всё в порядке… Володька, пойдём со мной, ювенильный мальчик!
Яркий клинок света полоснул сверху вниз, справа налево и рассёк тьму.
Тем временем Мареев и Малевская отыскали свои фонарики и, освещая ими дорогу, спустились в буровую камеру, чтобы осмотреть моторы.
Через несколько минут вспыхнули все лампы, и помещения снаряда вновь приняли свой прежний вид. Но чего-то не хватало: прекратился шум моторов, тихий скрежет бурового аппарата и шорох породы за стеной. Казалось, из снаряда ушла жизнь.
Мареев подошёл к микрофону:
— Михаил! Оставь только по одной лампе в каждом помещении снаряда… Надо экономить энергию аккумуляторов.
Потом обратился к Малевской:
— Продолжай, Нина, осмотр моторов, а я поговорю с поверхностью. Возможно, что авария произошла у них…
Он поднялся в шаровую каюту.
Но прежде чем Мареев вошёл в неё, послышалось:
— Алло! Снаряд! Алло! Говорит дежурный инженер Денисов… Никита Евсеевич, включите экран!
— Включаю, — ответил Мареев, подходя к телевизору.
На экране появилось встревоженное лицо дежурного инженера электростанции шахты «Гигант», снабжавшей снаряд электроэнергией.
— Что у вас случилось, Никита Евсеевич? — спросил он. — Наши приборы показывают замыкание…
— Да… Ток перестал поступать в снаряд.
— Не повреждена ли внутренняя проводка? Как ввод? Понизительная подстанция? — в голосе инженера слышалось всевозрастающее волнение.
— Ещё неизвестно, Александр Сергеевич, — ответил Мареев. — Сейчас Брусков примется за осмотр.
— Пожалуйста, Никита Евсеевич, немедленно сообщите мне результаты. Меня это очень беспокоит… Только бы не фидера…
— Да, это было бы самое худшее… Но пока ещё рано волноваться. До свидания, Александр Сергеевич!
Едва Мареев отошёл от микрофона, из верхней камеры спустился Брусков. Он был необычайно бледен. Приблизившись к Марееву, он глухо, прерывающимся голосом сказал:
— Никита… Ввод в исправности… и основные… внутренние провода — тоже…
— Ты твёрдо убеждён в этом?
— Да…
— Может быть, на барабанах что-нибудь случилось?
— Маловероятно…
— Значит?…
— Фидер… Оба… И резервный тоже… — Брусков едва шевелил посиневшими губами.
— Не волнуйся, Михаил, — мягко сказал Мареев, положив ему руку на плечо. — Это, конечно, самое серьёзное, что могло случиться с нами… Но прежде всего — спокойствие… Возьми себя в руки, Мишук…
Он крепко сжал его плечо.
— Конечно, Никита, — слабо улыбнулся Брусков, — это так… Первый момент… Всё в порядке…
— Ну, и отлично! Первым делом, нужно проверить целость фидеров на барабанах. Может быть, провод повреждён именно на них.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
