- Я рассчитывал, монсеньор, дежурить в ваших покоях.
- Дежурить будет Габриель, - сухо сказал Филипп. - Ступай.
Д'Обиак глуповато ухмыльнулся.
- Но я рассчитывал, монсеньор...
- А я говорю: ступай. Или что-то не так?
- Да нет, монсеньор, все в порядке. Вот только...
- Ну, что еще?
- Я думал, что сегодня моя очередь, и...
- И договорился с Беатой де Арагон, - кивнул Филипп. - Ладно, черт с тобой, оставайся. Когда она придет?
- В полночь.
- Вот в полночь и приступишь... мм... к дежурству. А пока ступай в гостиную и не вздумай подслушивать, иначе велю вышвырнуть тебя вон.
- Премного благодарен, монсеньор! - поклонился паж.
- И без твоей благодарности как-нибудь проживу. Больно она мне нужна! А ну, убирайся, пока я не передумал!
Д'Обиак опрометью выскочил из комнаты и плотно затворил за собой дверь.
Габриель пододвинул ближе к дивану стул и присел.
- Интересно, - произнес Филипп. - Как там сейчас Маргарита?
- Очень расстроена, но довольно спокойна, - ответил Габриель, хотя вопрос был чисто риторическим. - Велела Констанце де Арагон читать ей Новый Завет.
- Что именно?
- Кажется, Откровение.
- О! Это уже серьезно... Стало быть, ты виделся с Матильдой?
- Да.
- Ну, и как она?
Габриель понурился и промолчал.
- Бросил бы ты эту затею, братишка, - сочувственно сказал Филипп. Ни к чему хорошему она не приведет.
- Нет, - упрямо покачал головой Габриель. - Я все равно женюсь на ней. Я добьюсь ее любви.
Филипп тяжело вздохнул.
- Что ж, воля твоя.
Некоторое время оба молчали. Несмотря на усталость, с лица Филиппа не сходило озабоченное выражение.
- Наверное, вам пора ложиться, - отозвался, наконец, Габриель.
- А я и так лежу, - полушутя ответил Филипп.
- Вас что-то грызет?
- Угадал.
- И что же?
Вместо ответа Филипп вскочил с дивана, вступил ногами в тапочки и важно прошествовал по комнате к противоположной стене и обратно. Глядя на его тогу и торжественно-взволнованное лицо, Габриель невольно подумал, не собирается ли он произнести какую-то напыщенную речь.
Речи, однако, не последовало. Филипп с разбегу плюхнулся на диван и выдохнул:
- Анна! Я без памяти влюблен в эту очаровательную крошку.
Габриель озадаченно приподнял бровь.
- Но ведь только вчера вы говорили, что лучшая из женщин...
- Бланка! Конечно, Бланка. Так оно и есть.
- Но причем...
- А притом, что речь совсем не о том. Ты ничего не понял, дружище. Как женщина, Анна меня мало привлекает - хоть она с виду изящна, и личико у нее красивое, и фигурка ладненькая, слишком уж много в ней всего мальчишеского. Другое дело, что я безумно хочу жениться на ней.
- Вот как! А что с Маргаритой?
- К чертям ее собачьим, Маргариту! - вдруг громко выкрикнул Филипп, опять вскочил на ноги, но тотчас же сел. - Пусть ее разыгрывают Оска, Шампань и Иверо. А я пас.
- Это почему? - спросил Габриель, удивленный таким бурным всплеском эмоций.
- А потому... Впрочем, ладно. Объясню все по порядку. Вот скажи, кто такая Маргарита?
- Как это кто? Наследная принцесса Наварры, разумеется.
- А что такое Наварра?
- Ну, королевство. Небольшое, и все-таки королевство.
- Для меня это несущественно. Что мне наваррская корона, если я претендую на галльскую.
- Но ведь именно брачный союз с Наваррой дает вам хорошие шансы на галльский престол. Или я ошибаюсь?
- Да, теперь ты ошибаешься.
Габриель тряхнул головой. Он был совершенно сбит с толку.
- Теперь? Ничего не понимают!
- Сейчас поймешь, - успокоил его Филипп. - Но, прежде всего, давай выясним, кто такая Анна Юлия Римская.
- Ну, принцесса Италии.
- А еще?
- Дочь Августа Двенадцатого.
- А еще?
- Дочь Изабеллы Французской.
- То-то и оно! А Изабелла Французская, в свою очередь, является единственной дочерью короля Филиппа-Августа Второго от его третьего брака с Батильдой Готийской, сестрой ныне здравствующего маркиза Арманда де Готии, графа Перигора и Руэрга, который пережил не только своего сына, но и обоих внуков.
- Обоих?! - пораженно переспросил Габриель.
Филипп вздохнул, впрочем, без излишней грусти.
- Да, печальная история, нечего сказать. Бедный маркиз Арманд! Сначала умер сын, затем старший внук, а полмесяца назад - и младший, который имел глупость получить ранение, сражаясь за освобождение Южной Андалусии от мавров. Покойный виконт Готийский был еще тот тип - при своем положении вел образ жизни бродяги-рыцаря, искал на свою голову приключений и, наконец, доискался. Представляю, каково сейчас старому маркизу. Наверное, это несладко - остаться на склоне лет круглым сиротой... Гм, почти круглым. Не считая племянницы, бывшей императрицы, недавно ушедшей в монастырь, у него есть еще Анна - его двоюродная внучка и...
- И наследница его майората, - подхватил Габриель, поняв, в чем дело. - Таким образом, если вы с Анной Юлией объедините посредством брака свои родовые владения, в ваших руках окажется добрая половина Галлии.
- Вот именно. Женившись на Анне, я смогу в любой момент заявиться к королю и прямо сказать: ну-ка, дядя, освободи место на троне... Конечно, так я не поступлю. Королевская власть священна, и не гоже ронять ее в глазах подданных, низвергая помазанника Божьего силой. Но я потребую от дяди и Сената безусловного признания меня наследником престола и соправителем королевства, независимо от того, будут у королевы Марии дети или нет. Постепенно в моих руках сосредоточится вся реальная власть, а за дядей Робером останется лишь титул, от которого он, надеюсь, впоследствии отречется добровольно, без малейшего принуждения с моей стороны. А если нет, я предложу Сенату принять закон о дуумвирате . Так, или иначе, но самое большее через пять лет мы с Анной станем королем и королевой.
- Подобные рассуждения я уже слышал, - заметил Габриель. - Но тогда речь шла о Наварре и госпоже Маргарите.
- А теперь этот номер не пройдет. В сложившихся обстоятельствах мой брак с Маргаритой не сделает наш род доминирующим в Галлии.
- Почему?
- Вот почемучка! - рассердился Филипп. - Думай, прежде чем спрашивать. Учти, что вскоре Людовик Прованский выходит из-под опеки короля Робера - и тут уж сам собой напрашивается его брак с Анной, вряд ли этому помешает то, что она старше него на полгода. Либо он, либо я другой альтернативы нет. Прибавь к Провансу Готию, Руэрг и Перигор, не забудь также о поддержке герцога Савойи, который примет сторону сильнейшего, чтобы избежать междоусобицы, - и корона в руках у этого мальчишки. Поверь, я искренне сожалею о преждевременной кончине виконта Готийского, сокрушившей мои надежды на объединение Галлии и Наварры в единое государство. Но если виконту и суждено было умереть бездетным, то умер он вовремя и, к счастью, я узнал об этом до официального объявления о моей помолвке с Маргаритой, иначе пришлось бы забрать свое слово назад, что отнюдь не сделало бы мне чести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
